Книга Наказан играть – 1 - Евгений Александрович Осьминожкин

свои две единицы жизни, засомневался, но кто не рискует, не бывает мокрым от шампанского.

   Я подошел к каменной стене и без раздумий черканул тыльной стороной ладони по острой грани на выпирающем камне. На коже не осталось и следа, даже еле почувствовал, поймал себя на мысли, что струсил, от того и не дал себе порезаться. Взял себя в руки, размахнулся и посильнее ударил рукой по краю камня. Не сильная боль отозвалась в ладони, но быстро прошла. Глянул на иконку бафа брони, у нее верхний край посерел, будто сочность красок отлили.

   Навел курсор, подсказка выдала:

   Природная броня: 89

   С тревогой на душе отсчитал пару минут и глянул еще раз.

   Природная броня: 100

– Класс, – от распирающей радости заорал я. – А следующий уровень добавит еще больше брони?

   В голове проявилась картинка двух ветров дующих в разные стороны.

– Не знаешь, – догадался я, – но и так сойдет, это ж теперь у меня не просто две единицы здоровья, а сверху сто брони, живем!

   Подумать только природная броня, да еще и восстанавливается, ох не потерять бы.

   На радостях подошел к умиротворенным и присел рядом с крайним.

– Так ведь? – спросил я у крайнего и обнял его за плечи, – теперь заживем! Сто брони поверх здоровья это просто шикарно!

   Человек погруженный в аналог коматозного состояния, конечно же, ничего не ответил, да я и не ждал, но острая потребность с кем-то поделиться радостью нашла своего героя, тем более он никому о достижении не расскажет.

   Внезапно почувствовал будто вишу в невесомости. В испуге подскочил, ощущение пропало.

– Что это было? – спросил я, разглядывая ряд умиротворенных.

   В голове проявилась картинка, вид со стороны, я сижу, обняв крайнего умиротворенного, а листик ростка коснулся кожи умиротворенного.

– Это ты так с ним контачишь? – спросил я, глядя на запястье с ростком.

   На запястье шевельнулся листик.

   Я задумался, прогоняя чувство страха, не надо бояться, если что-то ощущаешь в первые, надо разобраться, а не бежать без оглядки.

– А общаться с ним можешь? – спросил я.

   В голове проявилась картинка с двумя ветрами, дующими в разные стороны.

– Не знаешь, – повторил я за ростком, – так давай попробуем.

   Я настороженно присел к крайнему умиротворенному, обнял его рукой за шею, чтобы листик ростка коснулся кожи. Вновь возникало ощущение невесомости, безмятежности вперемешку с моими ощущениями. Я закрыл глаза, расслабился, постарался отстранить свои ощущения, сосредоточиться на состоянии невесомости.

   Сначала плохо получалось, завывания ветра из степи напоминали, что я все-таки здесь. Пришлось взять под контроль чувства восприятия реальности, хватит всего бояться, мысленно подтолкнул я себя, ринулся на встречу необычному. Показалось, что куда-то падаю, затем ощущения полета пропали, я вешу в невесомости. Вокруг черно, ничего не видно и откуда-то далеко слышится тихая печальная мелодия. Я прислушался, но разобраться так и не удается. Вдруг понял, что источников грустной мелодии не один, а очень много, сосредоточился,  вроде бы откуда-то слева сверху звук чуть громче. Вспомнил о своих первых попытках полета в кубе, когда нет тела, а лишь вера в то, что ты можешь двигаться. Направил помыслы на звук. Лететь в черноте пространства пришлось очень долго, но главное, что звук становился постепенно громче, значит верное направление. Среди непроглядной тьмы увидел прозрачный голубоватый кусок, подлетел поближе. Сначала не понял, что это такое, а потом как осенило, это же часть глаза, вот здесь реснички, а выше должны быть брови. Как если бы кто-то разбил скульптуру человека, то это вполне могла быть частичка от него. Мысленно прикоснулся к кусочку скульптуры, звуки вокруг на мгновение стали звонче, удалось запомнить направление к самому громкому звуку. Хотя странно от этого кусочка вроде бы слышна мелодия, но при этом никак не мешает слышать другие звуки, хотя мелодия вроде бы одна и та же. Интерес захлестнул, захотелось побыстрее добраться до следующего кусочка. Лететь пришлось не так долго, как в прошлый раз, да и здесь звуки стали значительно громче. Найденный второй кусочек ни одной гранью не удалось соединить с первым кусочком, но уже вокруг увидел кучу мелких осколков, от которых исходит печальная мелодия. Насколько удалось быстро облетел все, что есть, даже собрал их в одном месте, для найденного глаза нашлось несколько подходящих деталей. Стоило прислонить их, как они срослись, как единое целое. В части лица узнал того умиротворенного, к которому я и прислонился.

   Удивился, как же мне удается слышать и отличать десятки мелких деталей скульптуры, при этом слышать и те, что отдалились в черноте пространства, хотя как я здесь вообще вижу, летаю, соединяю без тела.

   В сознании всплыла картинка большого паука в центре огромной паутины, что раскинулась между деревьями и каждая нить прикреплена к разным ветвям. Когда какая-то мошка попадает в край паутины, то я знаю куда бежать, ведущая нить к пойманной жертве для меня как путеводный компас, на секунду картинка протаяла и я увидел между всеми частями скульптуры полупрозрачные голубые нити, видение пропало, как и видимые нити между деталями. Дошло, что это росток их такими видит, это он паук, а я так оболочка, через которую действуют, а раз он хорошо чувствует или даже по своему видит связующие нити, то можно довериться.

   Очень долго не получилось собрать скульптуру, не хватало мелких промежуточных деталей и тогда за ними приходилось далеко летать. Но упорство и интерес разжигались желание продолжать, добиться цельной скульптуры, не оставить ее разломанной.

   За некоторыми деталями пришлось летать очень далеко, но когда они позволяли собирать большие куски воедино, то приходило облегчение и воспринимал как благодарность за проделанную работу, ведь не зря, подошло ведь.

   Наконец мне удалось найти и доставить к почти полностью собранной скульптуре человека. Скорбное лицо с потерянным взглядом будто смотрит на меня из скульптуры. Нагота тела перестала восприниматься как что-то необычное, после почти двух месяцев голым в сырой земле, тем более скульптурам положено быть голым, они всегда такие. В парках не приходилось видеть одетыми, да и если и были такие, то точно в меньшинстве. Приладил последний кусочек возле левой лопатки.

   Ощущение невесомости резко пропало, будто меня выкинули из чужого сна, ощутил себя сидящем на твердой скамейке, все мышцы затекли, открыл глаза, я все еще обнимаю одного из умиротворенных.  Быстренько отлип от него, встал, начал разминать мышцы, вроде бы раньше ничего не затекало, ведь это игра, а тут на те, ох, аж мелкая дрожь по ногам, сотни иголок стали проверять левую ногу, это ж надо как кровь отлила.

   Я с