Книга У рифа Армагеддон - Дэвид Вебер

просто из-за важности Калвина для королевства. И не только из-за несомненной дополнительной власти и влияния, которые брак его дочери с герцогом привнес в положение Грей-Харбора, или потому, что Калвин всегда был его верным союзником в тайном совете и в парламенте.

Нет. Он был готов отвергнуть эту возможность, потому что Калвин всегда был добрым и любящим мужем для его дочери Жинифир и любящим отцом для ее двоих детей. Потому что он занял место давно умершего сына Грей-Харбора, Чарлза.

Потому что граф Грей-Харбор любил своего зятя.

Но, - мрачно признался он себе, - если бы это был кто-то другой, он бы счел подозрения Уэйв-Тандера убедительными.

Не убедительными! - сказал он себе, храбро собираясь с силами. Но потом его плечи снова поникли. - Нет, не убедительными, но достаточно наводящими на размышления, чтобы их нужно было исследовать. Достаточно наводящими на размышления, чтобы они повлияли на то, как Хааралд относится к нему, на то, насколько Хааралд может ему доверять. Черт бы побрал этого так называемого сейджина!

Он мог бы без колебаний отмахнуться от всего этого, если бы не гибель следователей Сифармера в Хейрате и участие Калвина в предприятиях с известными интересами торговцев Эмерэлда. Как и многие аристократы, Калвин часто считал обязательными расходы, связанные с поддержанием внешнего вида, ожидаемого от человека его ранга, а его собственный вкус к дорогим охотничьим собакам, вивернам и ящерам, а также к случайным проигрышам с высокими ставками, предъявлял еще большие требования к его кошельку. Он был далеко не бедным человеком, но временами его финансовые трудности были неоспоримы, и хотя это едва ли было общеизвестно, Грей-Харбор знал об этом уже много лет. Но каким-то образом, всякий раз, когда казалось, что с деньгами становится немного туго, то или иное из его торговых предприятий всегда приносило успех. И слишком многие из них, как теперь знал граф, были связаны партнерством с людьми, чья истинная лояльность была, мягко говоря, сомнительной.

Но нет никаких доказательств того, что Калвин знает, что имеет дело с такими людьми, - подумал Грей-Харбор. - Его обязанности в основном военные, и он далеко не так глубоко вовлечен, как мы с Бинжэймином, в повседневные усилия по выявлению агентов Нармана. Его никогда не инструктировали так тщательно, как меня. Насколько я знаю, у него никогда не было причин сомневаться в лояльности своих партнеров или задаваться вопросом, не использовали ли его некоторые из них без его ведома.

Граф размышлял над своим стаканом виски, когда снова прокатился гром. Бело-голубая вспышка молнии вспыхнула еще раз, вызвав жгучую ярость в пурпурных небесах, и он услышал, как первые капли дождя упали на шиферную крышу особняка.

Действительно ли возможно, что Калвин - его зять, двоюродный брат короля - был предателем? Мог ли он так долго дурачить всех подряд? Или все это все еще было ошибкой? Всего лишь вопрос косвенных улик, которые в конечном счете ничего не значили? Ничего, кроме видимости, превращенной во что-то подозрительное обвинениями сейджина Мерлина?

Граф осушил свой бокал и снова наполнил его. Он знал, что не должен этого делать. Знал, что он уже выпил достаточно, чтобы потерять рассудок. Но это помогало справиться с болью.

Он снова пробежался по предложению Уэйв-Тандера, и его челюсть сжалась. Самым обличительным доказательством - если это можно так назвать - против Калвина были смерти следователей Сифармера в Хейрате. Следователей, личности которых были известны только ему. Поэтому Сифармер предложил сообщить ему личность другого из своих следователей, а также информацию о том, что этот человек шел по горячим следам высокопоставленного агента Эмерэлда. Из описания Сифармера подозреваемого агента для Калвина было бы очевидно (при условии, что он действительно виновен), что агент был одним из собственных деловых партнеров Калвина.

И если он виновен, - мрачно подумал Грей-Харбор, - новый следователь Сифармера пойдет тем же путем, что и его предшественники. Или это то, что произошло бы без дюжины дополнительных людей, о которых Калвин не будет знать.

Если бы на человека Сифармера было совершено покушение или если бы подозреваемый внезапно исчез, это все равно ничего бы не доказало. Но обстоятельства были бы совершенно ужасающими, и полномасштабное расследование стало бы неизбежным.

Грей-Харбор еще раз осушил стакан с виски и снова наполнил его. Он заметил, что уже наполовину прикончил вторую бутылку, и поморщился.

XI

Особняк герцога Тириэна,

королевство Чарис

- Ваша светлость, извините за беспокойство, но к вам посетитель.

Калвин Армак, герцог Тириэн, оторвал взгляд от корреспонденции на своем столе и, подняв бровь, посмотрел на своего мажордома.

- Посетитель, Марис? В такой час? - герцог элегантно помахал рукой в сторону окна своего кабинета, по алмазным стеклам которого стекали струи дождя. - В такую погоду?

- Да, ваша светлость. - Марис Уиллимс состоял на службе у Тириэна почти шестнадцать лет. Выражение его лица было почти безмятежным, но Тириэн увидел в его глазах что-то еще и выпрямился в кресле.

- И кто же может быть этот "посетитель"? - спросил он.

- Это граф Грей-Харбор, ваша светлость.

- Что? - Вопреки себе, Тириэн не смог скрыть удивления в своем голосе, и Уиллимс слегка поклонился.

- Сам граф? - настаивал Тириэн, и Уиллимс снова поклонился. - Неужели он...?

Тириэн оборвал себя. Ничто из того, что он мог придумать, не заставило бы его тестя выйти на улицу в ночь, подобную этой. И, конечно, не без предварительного намека, что он может приехать! Значит, это должна была быть какая-то чрезвычайная ситуация, но граф, очевидно, - и не удивительно, - не доверил природу этой чрезвычайной ситуации Уиллимсу.

- Граф, - сказал мажордом через мгновение, - приехал в экипаже, ваша светлость. Его сопровождает только один личный оруженосец. Я проводил их обоих в библиотеку и предложил им подкрепиться, прежде чем пойти сообщить вам о его присутствии. Он отклонил это предложение.

Брови Тириэна снова поползли вверх, на этот раз в неподдельной тревоге. Первому советнику Чариса не пристало разгуливать в любое время с одним-единственным телохранителем, и особенно в такую ночь! Он начал быстро говорить, затем заставил себя остановиться и на мгновение задуматься.

- Очень хорошо, Марис, - сказал он после краткого молчания. - Я немедленно выйду к нему. - Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы набросать несколько торопливо нацарапанных слов на листе бумаги, затем сложил его и протянул Уиллимсу. - Я не могу себе представить,