Книга Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - Герман Сирил Макнейл

Полагаю, это было глупо с моей стороны, но думаю, что большинство мужчин поступили бы так же. И надо отдать ему справедливость, от Джорджа Барстоу не последовало многословной просьбы. Он просто смотрел на меня, и его слова сами всплыли у меня в памяти: «Если бы я только мог вытащить ее из страны!» А у меня была машина, и швейцарская граница была в шестидесяти милях от нас.

– Приступайте, Барстоу, – сказал я. – Собирайте свою сумку, и мы умыкнем вашу подругу.

– Черт бы побрал мою сумку! – воскликнул он. – Стаунтон, ты спортсмен.

– Напротив, я полный идиот, – ответил я. – И я умываю руки, как только мы будем в Энгадине.

– Ты можешь, – радостно сказал Джордж. – Юпитер! Но это же великолепно!

– Вот именно, – мрачно заметил я, впуская его в машину. – Но меня тревожит, друг мой, что об отсутствии вашей прекрасной леди уже известно ее мужу.

По боковой дороге, ведущей от замка, галопом неслось то же самое ландо, которое мы видели этим утром. Одетого в алое кучера можно было заметить за милю. Но главная дорога была хороша, а «Бентли» есть «Бентли». Мы миновали поворот, когда до барона оставалось еще четверть мили. А потом я нажал на газ, и мы рванулись вперед.

– Это гонка, мой мальчик, – сказал я. – Он раздобудет машину, как только сможет. И если мы проколем колесо…

– Не каркай, – ответил Барстоу. – Этого не случится.

Мы с ревом влетели в деревню, и там посреди дороги нас поджидало самое очаровательное создание, которое я когда-либо видел. Времени на сантименты не было:

каждая секунда была на счету. Но я все же сказал Барстоу: «Юпитер! Старина, я вас не виню». А потом мы снова тронулись в путь. И когда мы выехали из деревни, Барстоу, сидевший сзади со своей подругой, крикнул мне: «Он только что появился!»

К счастью, я один из тех людей, кто никогда не забывает дорогу. А через час и три четверти в поле зрения показалась австрийская таможня. Мои документы были в полном порядке, и пограничники порадовали нас своей добродушностью. А еще через четверть часа мы уже пересекли границу.

– Теперь можете представить меня, – мягко пробормотал я. – Это первый раз в моей жизни, когда я помогаю в таком развлечении, и я чувствую, что это надо отпраздновать.

И какое-то время мы вели себя, как трое глупых детей. Я знаю, что был почти так же взволнован, как и мои спутники. Тот факт, что половина моих вещей и все вещи Джорджа Барстоу исчезли навсегда, казался слишком ерундовым, чтобы переживать из-за этого. Все, что имело значение, – это то, что наша машина умчалась, как ошпаренный кот, и что где-то на дороге, в нескольких милях отсюда, крючконосый негодяй проклинал нас, грохоча, как старая жестянка «Лиззи».

Первой встряхнулась и успокоилась подруга Барстоу. – Мы еще не выбрались из леса, Джордж, – сказала она. – Он будет преследовать нас по всей Европе. Поехали дальше.

И вот мы двинулись дальше, – уже достаточно отрезвленными. Джордж и его любимая, несомненно, получили компенсацию за свои тревоги на заднем сиденье, но теперь, когда волнение от нашего стремительного броска закончилось, я начал спокойно рассматривать ситуацию со всех сторон. И чем более взвешенно я ее рассматривал, тем меньше она мне нравилась. Все это очень здорово – совершить безумный поступок под влиянием момента, но за этим приходит время расплаты. И твердым холодным фактом оставалось то, что если бы не я, Джордж Барстоу не смог бы похитить чужую жену. Именно к этому свелась ситуация, когда я отбросил всю романтику.

Когда мы въехали в Самаден, Джордж наклонился вперед и заговорил со мной.

– Смотрите, старина, – серьезно сказал он. – Мы с Элоизой хотим, чтобы вы оставили нас в Сент-Морице и убрались оттуда. Это несправедливо, что вы должны быть замешаны в этом.

Именно об этом я и сам думал, и этого, естественно, было достаточно, чтобы вызвать у меня полное отвращение.

– Идите к чертям! – воскликнул я. – В любом случае, мы не можем ничего обсуждать, пока не пообедаем. Все это безнадежно глупо и предосудительно, но я получил от этого огромное удовольствие. Так что мы разопьем бутылку, и я выпью за ваше здоровье.

Это, конечно, было глупо – оставлять машину на улице рядом с отелем. И все же, как оказалось, это было к лучшему. Встреча с бароном должна была состояться через некоторое время, и хорошо, что я был там, когда это случилось. А еще нам повезло, что мы опоздали к обеду: столовая была пуста.

Мы все забыли о бароне фон Талрейне на мгновение – и вот, внезапно, он уже стоял в дверях. Джордж Барстоу увидел его первым и инстинктивно взял свою даму за руку. Потом я обернулся, но барон не смотрел ни на кого, кроме Барстоу. Его лицо было похоже на застывшую маску, но нетрудно было почувствовать кипящую ненависть в его голове. Довольно медленно он подошел к нашему столику, все еще глядя на Джорджа Барстоу, который встал, когда он подошел. Затем он взял бокал с вином и выплеснул его содержимое в лицо моему другу. В следующее мгновение кулак Джорджа угодил ему в челюсть, и барон исчез у нас из виду.

Но он тут же поднялся на ноги, все еще внешне спокойный.

– Я убью вас за это, – тихо заметил муж Элоизы.

– Возможно, – так же тихо ответил Барстоу.

– Я вызываю вас на дуэль, – сказал фон Талрейн.

– И я принимаю ваш вызов, – ответил Джордж.

Я услышал, как баронесса ахнула от ужаса, и уставился на своего друга в полном изумлении.

– Боже правый, парень! – воскликнул я. – Что вы говорите? Уверен, вопрос может быть решен и без этого.

Но Барстоу заговорил снова.

– Я не вернусь в вашу страну, господин барон, – сказал он. – Мы найдем какое-нибудь нейтральное место для этого дела.

– Как вам будет угодно, – ответил его соперник ледяным тоном, но я заметил блеснувший в его глазах триумф. – И прежде чем, – продолжил Джордж, – оставить детали на усмотрение наших секундантов, было бы неплохо прояснить один или два вопроса. Я люблю вашу жену, а она любит меня. Единственная причина – я признаю, что она важна, – которая втягивает вас в это дело, это то, что вы ее муж. Иначе вы не были бы достойны даже презрения. Ваше обращение с ней было таково, что вы перестали быть близким ей человеком. Тем не менее вы ее муж. А я хочу им быть. В жизни нет места для нас обоих. Так что один из нас умрет.

– Совершенно верно, – согласился барон с легким смешком. – Один из нас умрет. Предполагаю, этот джентльмен будет вашим секундантом.

И, не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты. – Барстоу, – почти крикнул я Джорджу, – вы с ума сошли?! У вас нет ни единого шанса!

Элоиза же повернулась к нему в агонии страха.

– Дорогой! – воскликнула она. – Ты не должен, ты не можешь!

– Дорогая, – серьезно сказал он, – я должен. И я могу.

– Это убийство, – тупо сказал я. – Я категорически отказываюсь иметь к этому какое-либо отношение.