Книга Римлянин. Книга вторая - RedDetonator

Ресурс у пишущих машин низкий, они ломаются в течение трёх-четырёх месяцев, но спрос в комитетах слишком высок, поэтому печатная машина «Модель.1» продолжает выпускаться, хотя Милль уже работает над улучшенной версией, получившей простое название «Модель.2», в которой некоторые недостатки предыдущей модели будут устранены.

Документооборот из-за пишущих машинок упростился и ускорился, что позволило перевести сонм писарей на более полезные должности, а это существенная оптимизация бюрократической системы.

Правда, оказалось, что не все люди способны освоить пишущую машинку, поэтому пришлось учредить курсы, где специально готовятся «пишбарышни».

Практика показала, что молодые девушки справляются с набором текста на пишмашине намного лучше, чем мужчины, поэтому на курсах численно преобладают именно женщины, которые по окончанию обучения буквально нарасхват.

Пишущая машина — это настоящая революция, которую почти никто не заметил. Шлезвигские специалисты были совершенно не удивлены, их «удивлятельный потенциал» был давно уже исчерпан, но Ломоносов, который вошёл в дело сравнительно недавно, всё ещё не «наудивлялся», поэтому наблюдал за феноменальным ускорением работы бюрократической системы со странным чувством где-то в глубоко груди. Это называют восторгом.

— Дивно, — произнёс Валлериус и продолжил читать должностную инструкцию.

— Советую знать свою инструкцию наизусть, — Ломоносов достал из стола кипу документов. — А это документированные процедуры, относящиеся к вашей должности. Имейте в виду, что правки сюда вносить нельзя, передавать их никому нельзя, делиться сведениями с посторонними личностями тоже нельзя. Вы подписали подписку о неразглашении, поэтому карательные санкции в случае нарушения любого из пунктов знаете. В вашем кабинете будет сейф, доступ к которому будет только у вас. После изучения документированных процедур хранить их только в сейфе. Это важнейшее условие.

— Понимаю, — кивнул Юхан Валлериус, отвлекшись от инструкции. — А ловко у вас тут всё устроено. Здесь же прописано буквально всё.

— Не всё, — вздохнул Ломоносов. — Увы, но есть над чем работать. Вы очень часто будете заседать в комиссии, вносить правки в процедуры и так далее. Зато когда будет достигнуто устойчивое функционирование вашего комитета — работа превратится в волшебную сказку…

Михаил Васильевич вспомнил, чем занимался с февраля по июль 1743 года.

Его Величество поставил строгие временные рамки, за которые нужно было его удивить.

Пять тысяч рейхсталеров — это огромные деньги, которые требовали грамотного обращения.

Ломоносов арендовал подходящее помещение, нанял артель строителей и начал переделывать всё для организации пекарни.

Пока велись строительные работы, Михаил Васильевич начал долгие опросы разного рода пекарей, помощников пекарей и бухгалтеров, ежели таковые были, а затем приступил к написанию должностных инструкций, документированных процедур и стандартных операционных процедур.

Это была огромная работа, которая отняла у него два месяца из выделенных шести. В первый месяц, утопая в кипах документов, он впадал в отчаянье, но Ломоносовы — это не те люди, которые из-за отчаянья могут бросить дело.

Вся необходимая документация была подготовлена, а затем начался подбор персонала.

Кого попало, даже умеющего печь, брать было нельзя, поэтому он обратился в Академическую гимназию, к Иоганну Альбрехту Корфу.

Пусть всяческую немчуру Ломоносов в глубине души недолюбливал, но его работодателем был самый настоящий немец, который, судя по некоторым признакам, тоже не сильно любил немчуру, впрочем, как и французов, испанцев, русских, но в особенности скандинавов. Михаилу Васильевичу до сих пор доподлинно неизвестно, какой народ, помимо древних римлян, пользуется симпатией Его Величества. И то, даже насчёт последних есть сильные сомнения: Гая Юлия Цезаря и Октавиана августа Карл Петер на дух не переносил и сильно оскорблялся, когда кто-то по незнанию пытался проводить параллели между ним и этими древними правителями.

Душа Его Величества полна загадок.

Возвращаясь к пекарне.

Корф, с которым всё-таки пришлось иметь дело, выделил десяток гимназистов, сносно владеющих латынью. Происхождением они были из простолюдинов, поэтому не чурались простой работы, что было очень кстати.

Преподавать Михаил Васильевич умел и любил, поэтому не составило большого труда достичь максимального усвоения гимназистами нормативных документов и параллельно подтянуть их по химии, физике и классической латыни, раз уж подвернулся случай.

Троих компетентных пекарей всё-таки пришлось нанять, чтобы обучить гимназистов печь хлеб. Это шло вразрез с изначальной задумкой Ломоносова, но другого выхода он не нашёл. Вот будь у него хотя бы два года…

Тем не менее, гимназисты более или менее освоили хлебопекарное дело, а далее начался процесс корректировок процедур.

Буквально к концу последнего месяца Ломоносовская пекарня начала выдавать высококачественный и вкусный хлеб, которым закупалась вся Выборгская сторона Санкт-Петербурга.

Секрет успеха таился в качественной рекламе, на которую Ломоносов тратил пятьсот рейхсталеров в месяц, а также в передовых методах изготовления хлеба. На самом деле они просто добавляли в хлебные булки сахар, закупаемый в Шлезвиге. Слегка жульнически, ведь сладкие булки всегда выигрывают, но это конкуренция, ничего не поделаешь.

Сейчас, спустя семь месяцев с начала затеи, Семён Кириллович Котельников, студент Академического университета, поставленный Ломоносовым во главе пекарни, договаривается с обер-гофмейстером о снабжении императорского двора свежим хлебом.

Головокружительный эффект от происходящих событий был дополнительно усилен письмом от Его Величества, где сообщалось, что пекарня теперь принадлежит Ломоносову.

Тогда он всерьёз решил для себя, что впредь будет заниматься пекарским делом, уж больно оно прибыльно…

Но в этом же письме было написано, что Михаилу Васильевичу пора в Швецию, занимать должность премьер-министра при Сенате.

И вот он в Стокгольме, учреждает Комитет статистики Шведского королевства.

Документацию он теперь разрабатывал не в одиночку, как в пекарне, а при поддержке специалистов из Шлезвига, которых ему выписала графиня Зозим Александриненсбургская.

Как он успел заметить за прошедший месяц, всеми делами в Швеции заправляет эта именно графиня, никуда не выезжающая из Шлезвига. Документооборот так или иначе связан с Эгидой, откуда поступают директивы и туда же отправляются еженедельные отчёты.

В следующем месяце, первого числа, вся полнота ответственности за Швецию ляжет на плечи Ломоносова.

Больше всего ему не нравилось работать с Сенатом.

Пятьсот человек, избранные в марте 1743 года, будут выполнять свои обязанности до марта 1748 года, потом начнутся выборы, по итогам которых, при определённом стечении обстоятельств, будет осуществлена полная смена власти.