Книга Тьма над Петроградом - Наталья Александрова

– Он прав, – согласился Серж. – Нужнопридумать более хитрый план. Луиджи, взгляни – сможешь ты незаметно пробратьсяво дворец?

Луиджи долго разглядывал усадьбу в бинокль, но так ничего и неответил. Вдруг Борис заметил какое-то движение в дальнем конце села. Сновавооружившись биноклем, он что-то рассмотрел и повернулся к Сержу.

– Коллега, как вы относитесь к опытупредшественников? – спросил он командира.

– Кого именно? Наполеона, Александра Македонского,батьки Махно?

– Значительно раньше! – усмехнулся Борис. –Помните одного хитроумного грека с деревянной лошадью?

– Думаете, этот старый трюк сработает в нашевремя? – с сомнением проговорил Серж. – Доверчивые люди сейчасперевелись, последние утонули в Новороссийской бухте!

– Я чуть не оказался среди них… – Борис намгновение помрачнел, но тут же взял себя в руки и передал Сержу бинокль: –Посмотрите, кто пожаловал в это село!

На дальнюю околицу села медленно въезжал дряхлый мерин, запряженныйв необычную тележку. Тележка эта была большим органчиком-шарманкой,установленным на два деревянных колеса. Органчик был разрисован выцветшими отвремени и непогоды картинами – горные пейзажи с живописными ущельями иводопадами, пруды с лебедями и пышнотелые русалки с селедочными хвостами вместоног. Рядом с передвижным органчиком плелся старый слепой шарманщик, одной рукойопирающийся на суковатую палку, а другой – на белобрысую голову босоногойдевочки лет десяти.

– Пойдемте послушаем, какой у этого Гомера репертуар!

Шарманщик уже остановился посреди села, поставил свой органна дубовый чурбачок и закрутил ручку. Из механических внутренностей инструментапонесся душераздирающий скрип и скрежет, а затем полилась унылая мелодия.

– Запевай, девонька! – строго приказал слепецсвоей малолетней спутнице.

– Дак никого же еще нет, деда! – отозваласьта. – Чего зря стараться?

Действительно, вокруг шарманщика собрались только самыемаленькие обитатели деревни – мальчишки от двух до десяти лет. Все, кто постарше,уже были пристроены родителями к труду, да и маленькие девчонки нянчились смалышами, так что им было не до развлечений.

– Глянь, Васек, тетка с хвостом! – восхищенносообщил чумазый пятилетний оглоед своему шестилетнему соседу, которыйстарательно ковырял в носу пальцем.

– Не, то не тетка! – со знанием дела ответилВасек. – То ета, как ее… гидра контрреволюции!

– Хоть и нет никого, а ты пой! – наставительнопроговорил старик, наградив девочку крепким подзатыльником. – Упражнениетебе будет! А вон и зрители идут!

Действительно, на дороге появились Серж с Борисом.Белобрысая девочка набрала полную грудь воздуха и завела визгливым жалостнымтоном:

Маруся отравилась,

В больницу привезли…

– Ты куда ж, девонька, не в лад! – прикрикнул нанее дед и с новой силой завертел ручку своего органа.

Два доктора с сестрицей

Старались жизнь вернуть

И терли у девицы

Сапожной щеткой грудь… —

старательно выводила белобрысая исполнительница.

Борис Ордынцев наклонился и положил в шапку шарманщикасложенную купюру. Тот, не переставая крутить ручку, торопливо ощупал бумажку, ина лице его отразилось удивление.

Спасайте не спасайте,

Мне жизнь не дорога,

Я милого любила,

Такого подлеца… —

продолжала девчонка.

На глазах у нее выступили слезы – то ли она проникласьисполняемым произведением, то ли подзатыльник деда был уж очень силен.

– Маэстро, нельзя ли сделать перерыв! – взмолилсяБорис, у которого от унылой песни заболели разом все зубы.

– Это, господин хороший, как прикажете. –Шарманщик послушно отпустил ручку. – Только ведь вы же сами ко мне подошлии деньги мне дали хорошие… ежели вам моя музыка не нравится, так шли бы другойдорогой!

– Мне музыка вообще-то нравится, только уж больно этапесня заунывная…

– А я и другую могу! – оживился старик. – Нежелаете ли «Белой акации гроздья душистые вновь ароматом полны? Или «Я на горкушла…», из репертуара госпожи Вяльцевой… очень популярная вещь!

– Спасибо, как-нибудь в другой раз! У меня к вам,маэстро, деловое предложение. Нельзя ли одолжить у вас на некоторое время этупередвижную фисгармонию?

– Что вы, господин хороший! – Шарманщик дажепеременился в лице. – Она, матушка, нас с Ксюшенькой кормит! – И онположил руку на белобрысую голову маленькой певицы.

– Я же не собираюсь навсегда лишить васинструмента, – поспешил Борис успокоить старика. – Я позаимствую еготолько на один день, а вам заплачу за аренду. Вы пока с внучкой отдохнете,освежите репертуар, а завтра в это же время получите свой инструмент в целостии сохранности…

Старик поправил круглые черные очки, вздохнул:

– Оно, конечно, с виду хорошо, а только если вы меняобманете? Я ведь, господин хороший, вас первый раз в жизни вижу… то есть слышу,а народ сейчас сами знаете какой, луковку сырую нельзя доверить, не то чтоценный инструмент!

– Я могу вам в качестве залога оставить наш автомобиль.Мы без него точно никуда не денемся, так что можете не переживать! Ну что –согласны? По глазам вижу, что согласны!

Может быть, последнее выражение в отношении слепогошарманщика было бестактным, но старик снова вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, уговорил! Но только чтобы завтра непременновернуть!

– Само собой! – успокоил его Ордынцев. – Ятолько еще попрошу в придачу к инструменту ваши замечательные черные очки…

– Ладно, что с тобой поделаешь… – согласилсяшарманщик. – Хочешь, можешь заодно и Ксюшу взять…

– Вот этого не нужно! – отказался Борис. – Япринципиально против использования детского труда.

Двумя часами позже по широкой аллее, ведущей к бывшемуимению графов Кутайсовых, тащился полуживой мерин, запряженный в двуколку смузыкальным инструментом. Рядом с мерином шел, постукивая палкой по дороге,слепой шарманщик в круглых черных очках.

Правда, шарманщик этот, если взглянуть на негоповнимательнее, был довольно молодым человеком с широкими плечами и отличнойвыправкой.

Немного не доходя до имения, шарманщик огляделся посторонам: ему показалось, что в кустах возле дороги раздался какой-то шорох.

Секунду спустя кусты раздвинулись, и из них вышел на аллеюздоровенный детина в широких матросских штанах и коротком полушубке. На боку унего болталась деревянная коробка с «маузером».