Книга Аверуан - Кларк Эштон Смит

Трегардис ничуть не удивился, когда через некоторое время произошло отождествление. Теперь он понял, что стал тем самым Зоном Мезамалехом, колдуном из Тулана, знатоком всех магических учений, известных в его время. Владея опасными тайнами, которые не были известны Полу Трегардису, дилетанту-оккультисту и любителю антропологии, живущему в современном Лондоне, он стремился с помощью матового кристалла постичь еще более древние и устрашающие знания. Он каким-то образом сумел завладеть камнем, получив его из самых темных источников. Кристалл, уникальный в своем роде, не имел равных ни во времени, ни в пространстве. В нем с поразительной точностью отображались все ушедшие времена, все, что когда-либо существовало и теперь панорама времени становилась доступной терпеливому взгляду исследователя. Благодаря этому свойству кристалла Зон Мезамалех мечтал овладеть мудростью богов, которые умерли еще до того, как зародилась Земля. Они проникли в подвижный хаос, записав свои знания на таблицах из межзвездных камней, и эти-то таблицы глупый демиург Уббо-Сатла хранил в первобытном болоте. Только с помощью кристалла Зон Мезамалех еще надеялся отыскать и прочитать древние скрижали. Сначала он хотел проверить предполагаемые свойства шара. Отделанная пластинами из мамонтовой кости, наполненная магическими манускриптами и другими вещами комната, в которой сидел колдун, медленно исчезала из сознания. Перед ним на столе какого-то темного гиперборейского дерева, на котором крупно были выгравированы руны, стоял кристалл. Камень, казалось, раздувался и темнел, и в его туманной глубине чародей различал быстро меняющиеся в водовороте времени неясные сцены, исчезающие, словно брызги бурного потока. Создавалось впечатление, что маг видел реальный мир, перед его взором мелькали города, леса, горы, моря и луга, все это пролетало мимо, то озаряясь, то темнея, как будто в таинственном ускоренном временном потоке чередовались дни и ночи.

Зон Мезамалех забыл Пола Трегардиса, и не только его. Он позабыл и свою собственную сущность, не замечая того, что его окружало в Тулане. Постепенно видения в кристалле становились более ясными и отчетливыми. Шар уводил взгляд колдуна все глубже, пока у того не закружилась голова, словно он всматривался с опасной высоты в какую-то неизмеримую бездну. Маг знал, что время в кристалле шло назад, раскручивая живые картины всех ушедших дней, но странное беспокойство охватило его, и он побоялся дольше смотреть в прошлое. Будто на краю обрыва, с трудом удержавшись от рокового шага, он заставил себя оторвать взгляд от мистического шара.

И завораживающий вертящийся мир, в который он всматривался, превратился в маленький матовый кристалл, стоящий на изрезанном рунами столе в Тулане. Постепенно большая комната, обшитая панелями мамонтовой кости, начала сужаться и стала темной каморкой, а Зон Мезамалех, теряя свою сверхъестественную мудрость и магическую силу, снова странным образом оказался Полом Трегардисом.

Однако, судя по всему, вернуться он смог не полностью. Ошеломленный, Трегардис сидел перед письменным столом, на который поставил приплюснутую сферу. Он испытывал некоторое смущение, свойственное тем, кто только проснулся и еще не полностью отошел ото сна. Вид собственной комнаты немного озадачил его, как будто что-то было не так: в размерах, обстановке… Он помнил, что купил кристалл в антикварной лавке, но эти воспоминания странно перебивались уверенностью, что кристалл приобретен совершенно иначе. Пол Трегардис чувствовал, что с ним произошло нечто очень странное, когда он всматривался в кристалл, но что именно – никак не мог вспомнить. В голове путались воспоминания и образы, будто бы после курения гашиша. Он убеждал себя, что зовут его Пол Трегардис, что живет он на одной из улиц Лондона и сейчас – 19** год. Но все эти обыденные сведения почему-то потеряли для него свое значение и смысл. Все, что так или иначе касалось его нынешней жизни, было теперь серым и несущественным. Сами стены, казалось, колебались, словно за пеленой дыма, люди на улицах были отражениями призраков, да и сам он стал потерянной тенью, блуждающим эхом чего-то давно забытого. Он решил, что не стоит повторять эксперимент с разглядыванием кристалла. Слишком тревожными и сомнительными оказались последствия. Но на следующий день, опять повинуясь необъяснимому порыву почти автоматически, даже не сопротивляясь, он обнаружил, что снова сидит перед магическим шаром. Опять он превратился в колдуна Зона Мезамалеха, вновь стремился постичь мудрость древних богов и, как и в первый раз, в ужасе отпрянул от разверзшего свои глубины кристалла, боясь упасть. После чего как-то неуверенно, без особого желания, будто обреченный на вечные муки призрак, вернулся в тело Пола Трегардиса.

После этого еще трижды Трегардис повторял эксперимент. И каждый раз его собственное «я» и окружающий мир становились все более неопределенными и непонятными. Он ощущал себя, словно во сне, пытался проснуться, но не мог. Лондон казался ему нереальным, город остался в подсознании, все более отступая в глубины памяти, прячась в туманной дымке от света. Явно теряя ощущение реальности, Трегардис чувствовал, что вокруг него толпятся образы, чуждые, но в то же время знакомые. Казалось, что странная путаница времени и пространства развертывалась перед ним, чтобы увести его в другую, истинную реальность или окунуть в сон о пространстве и времени.

Наконец, наступил день, когда Пол Трегардис сел перед кристаллом и больше уже никогда не возвращался в свою комнату. Это произошло, когда Зон Мезамалех, набравшись смелости, игнорируя очевидные, предостерегавшие его от опасности знаки, решил преодолеть необъяснимый страх перед падением в призрачный мир, который ему открылся в кристалле, страх, который до сих пор не давал ему последовать вслед за обратным потоком времени. Колдун убедил себя, что должен перебороть свой страх, если хочет когда-нибудь увидеть и прочитать утраченные таблицы Богов. Поскольку до сих пор он так и не увидел ничего, кроме нескольких эпизодов из истории Му Тулана, предшествовавших веку, в котором жил сам, видел то, что произошло за время его собственной жизни, и несколько непонятных эпох, прошедших в промежутке между последними годами и Началом.

Вновь под пристальным взглядом Зона Мезамалеха кристалл раскрыл свои объятия, показывая картины прошлого, события следовали в обратном временном потоке. Снова магические руны на темном столе исчезли из поля зрения колдуна, и стены с мистической резьбой растаяли, словно в тумане. В который раз у него перехватило дух и закружилась голова, когда он склонился над вихрем, вращающимся и рассыпающимся на части в бездонном временном водовороте, вглядываясь в подобный земному шару кристалл. Исполненный страха, несмотря на свое решение, он попытался отклониться назад, но слишком долго он смотрел в глубину камня, слишком часто наклонялся над ним. Колдуну показалось, что он падает в бездонную пропасть, а неотвратимые токи вихря всасывали его все глубже, унося вниз, сквозь быстротечные неустойчивые видения его прошлой жизни. Он вновь прочувствовал муки своего рождения и период утробного развития. Его тело испытало острую боль, после чего оно уже не было более телом Зона Мезамалеха, мудреца и ученого, наблюдавшего за кристаллом, а стало частицей таинственно мчащегося потока, устремляющегося к Началу.

Казалось, он прожил бессчетное количество жизней, умирал миллиарды раз, вновь и вновь забывая каждую прожитую жизнь и смерть. Он был то воином, сражающимся в легендарных битвах, то ребенком, играющим на развалинах какого-то города в Тулане, то королем, который правил в этом городе, когда тот еще находился в зените славы, то пророком, предсказывающим строительство города и его гибель. Будучи женщиной, он оплакивал смерть любимого на разрушенном кладбище. Он же был и древним колдуном, бормочущим примитивные магические заклинания, а потом, воплотившись в жреца доисторического бога, стоял в храме с колоннами, вырубленном в базальте, сжимая в руке жертвенный нож. Так, жизнь за жизнью, век за веком он шел назад по тому пути, который человечество проделало за тысячелетия, поднимаясь в своем долгом циклическом развитии от дикости к вершинам цивилизации.