Книга Отвези меня домой [= Под колесами – звезды ] - Алексей Евтушенко

– Здравствуйте, – после маленькой паузы ответила Зоя. – Вы… вас Анютой зовут?

– Это Егор так меня назвал, а я согласилась. Нужно же иметь какое-то имя.

– Разве у вас нет имени?

– Есть. Но его нельзя произнести на вашем языке.

– Оно труднопроизносимо?

– Скорее труднопереводимо. Впрочем, это не важно. Имя Анюта мне нравится. Я гляжу моё место занято, Егор?

– Как это… А, ты имеешь в виду «опель»? Это я у Володьки одолжил. Мы, видишь ли, готовимся. Ты… ты скажи лучше, как ты слетала?

– Слетала-то я нормально… – Анюта помолчала. – Знаете, нам нужно посовещаться.

– Прямо сейчас? – спросил Егор.

– Наверное, можно и завтра. Но вообще-то, чем скорее, тем лучше.

– Тогда давай, – кивнул Егор. Спать ему уже расхотелось. – Не вижу препятствий.

– Всем вместе, – сказала Анюта. – Звони Четвертакову. Думаю, что лучше собраться у него. Мы уже готовы, а у него семья.

– Половина второго ночи… – засомневался Егор.

– Егор, – вмешалась Зоя, – о чём ты говоришь? Какая ночь? Тут скоро вечная ночь наступит, а ты чёрт знает, о чём беспокоишься. Деликатный ты мой. Звони, давай.

Володька не спал.

– Егор, это ты? – спросил он отрывистым голосом.

– Я. Анюта вернулась.

– Так. Что она говорит?

– А вот пусть она тебе сама скажет.

– Здравствуй, Володя, – сказала Анюта.

– Здравствуй. Как ты?

– Я-то нормально. Нам нужно встретиться и поговорить. Желательно сейчас.

– Приезжайте, – немедленно предложил Володька. – Мы всё равно никто не спим, – от волнения он путался в словах, но говорил уверенным и энергичным тоном. – Какой уж тут, блин с горохом, сон… – и положил трубку.

– Поедем или полетим? – спросил Егор.

– Помчимся, – сказала Анюта. – Вы готовы?

Егор вопросительно посмотрел на Зою, и та утвердительно кивнула головой.

– Готовы, – сказал Егор.

Мир свернулся в чёрную точку и тут же развернулся снова.

Егор открыл глаза, сглотнул набежавшую слюну и увидел, что они стоят напротив Володькиного дома, и что в окнах друга горит свет.

– Вижу, научилась, – с одобрением заметил он.

– Это что? – растерянно спросила Зоя. – Мы уже на месте? Как это?

– Телепортация, – небрежно пояснил Егор. – Я же тебе рассказывал. Здорово, правда?

– Ну что, пошли? – предложила Анюта.

– А… а ты как?

– Забыл? – в голосе Анюты явственно послышалась грустная насмешка.

– А, ну да…

– Что? – заинтересовалась Зоя. – О чём вы?

– Да так, – сказала Анюта. – Не обращай внимания. Просто у мужчин иногда бывает очень короткая память.

Егор почувствовал, что Зоя смотрит на него каким-то очень уж внимательным взглядом и неловко полез из машины. «Хорошо, что сейчас ночь, – подумал он, – потому что я, по-моему, покраснел. Вот, ёлки мохнатые, только этого нам сейчас не хватало. Однако, и свинья же я…»

– Идите ко входу, – сказала Анюта. – Я сейчас.

– Как думаешь, – шёпотом спросила Зоя, когда они медленно переходили улицу, – оборачиваться можно?

– Во всех сказках, которые я читал, – серьёзно ответил Егор, – в таких случаях оборачиваться не стоит. Мало ли что?

– Жалко, – вздохнула Зоя. – Очень хочется посмотреть.

– Любопытство сгубило кошку.

– Всякая женщина немного кошка, – мурлыкающим голосом произнесла Зоя и чисто кошачьим движением потёрлась о его плечо. – Разве это плохо?

– Наверное, хорошо, – согласился Егор. – Для тех, кто любит кошек. Лично я люблю.

Они пересекли тротуар и в нерешительности остановились, вплотную подойдя к Володькиным дверям.

– Эй, – позвала сзади Анюта, – меня не забудьте!

Первой обернулась Зоя.

– Ой, – сказала она каким-то детским голосом, – какая ты красивая…

И тогда Егор позволил себе обернуться тоже.

Глава двадцать восьмая

В начале третьего короткой майской ночи в гостиной у Володьки Четвертакова за чаем с печеньем и коньяком с лимоном сидели: сам Владимир Александрович Четвертаков – хозяин дома, жена его Надя, сын Гена шестнадцати лет, семилетняя дочь Саша, Егор Хорунжий, Зоя, разумное существо по имени Анюта и собака Дружбан породы сенбернар.

Если уж быть совсем точным, то за чаем с печеньем сидели Гена и Саша, за коньяком с лимоном (впрочем, не отказываясь и от чая) – все взрослые, включая разумное существо Анюту, а собака Дружбан вообще не сидела, а лежала на своей подстилке в углу комнаты. Но не спала, а внимательно следила за разговором, всем своим сенбернаровским видом показывая, что является полноправной участницей этого необычного ночного сборища. Чаще всего Дружбан поглядывал на Анюту и всякий раз, когда он это делал, его хвост дружелюбно двигался из стороны в сторону. Не очень активно, но достаточно для того, чтобы всем было понятно: собака относится к Анюте хорошо.

Вот странно, подумал Егор, тот же Тихон, мой кот, наоборот, Анюту так до конца и не принял. То есть, нельзя сказать, что он её невзлюбил, но и не полюбил – это точно. Эдакое насторожённое и в то же время отстранённое отношение. Ты, мол, сама по себе, а я тоже сам по себе. Но приглядывать за тобой я всё равно буду, потому, как не доверяю. А Дружбан, вон, сразу, как только они вошли, подошёл, обнюхал и завилял хвостом. Понравилась.

Анюта действительно производила впечатление. То ли она учла прошлые ошибки, то ли приобрела мастерство, то ли и то, и другое вместе, но выглядела она просто сногосшибающе.

Молодая женщина совершенно соблазнительных форм, словно облитая тонким и живым слоем светло-коричневого (кофе с молоком) металла с густой и короткой гривой золотистых волос и золотыми же глазами, которые в отличие от прежних, оранжевых, были гораздо больше похожими на настоящие человеческие… Недаром Надя, Володина жена, сама обладающая замечательной фигурой и не последними по длине и красоте ногами в этом городе, как только гости появились на пороге, первым делом принесла Анюте халат. Нет, Анюта не выглядела обнажённой и, тем более, голой, но шёл от неё эдакий терпкий сексуальный ветерок, который любой мужчина, а уж тем более женщина, улавливают и определяют сразу и однозначно.

– Значит, шансов на то, что всё образуется, никаких? – второй раз за последние пятнадцать минут спросил Володька. – Извини, что опять спрашиваю, но больно уж вопрос серьёзный. Может, что-то ты упустила. Или забыла. Или не подумала о каком-нибудь возможном варианте. Нам ведь нужно совершенно точно знать, сама понимаешь.