Книга Американский гамбит - Андрей Ильин

– Сейчас с вами будет говорить президент Соединенных Штатов Америки. Он готов выслушать все претензии и предложения, касающиеся смягчения двусторонних отношений и перспектив их развития.

Пауза. Секундная. Но… бесконечная.

И голос. Его!..

– Рад приветствовать вас. Я бы хотел обсудить перестройку политических и экономических отношений между нашими странами, так как считаю, что дальнейшее нарастание конфронтации может навредить миру и нашим народам…

И дальше разговор в доверительном, без референтов, черновиков и прочей бюрократии, формате. Вживую. Как между Хрущёвым и Кеннеди, когда всё на грани и все протоколы и условности побоку. Потому что мир замер и всё зависит лишь от двух человек, от двух политиков, которые либо договорятся, либо – нет. Такие разговоры, может быть раз в полстолетия и именно они, а не многомесячные мидовские дебаты перекраивают мир и межгосударственные отношения.

– …Спасибо за этот конструктивный во всех отношениях разговор. Я очень рад, что вы, как президент великой страны, проявили политическую волю и дальнозоркость, взяв курс на сближение наших стран и народов и разрядку мировой напряженности…

– Американский народ всегда испытывал к вашей стране самые теплые чувства, и я уверен, что мы сможем упрочить наши дружеские отношения.

Охренеть можно – переговоры, разоружение, санкции, таможенные тарифы. То, что годами пытались выторговать без всякого успеха и даже надежды. Какая муха хозяина Белого дома укусила? Но если укусила, то это очень полезная муха!

И последний вопрос оттуда, с холма, частного характера:

– Ваш человек…

Пауза… Долгая… Многозначительная. Чтобы его поняли там, на другом конце провода, чтобы поняли больше, чем будет сказано.

– Мой человек?

– Да, ваш, который инициировал этот диалог. Он уполномочен, он представляет ваши интересы?

– Нет. Я не понимаю о ком вы говорите. Я никому не поручал вести какие-либо переговоры, тем более на столь высоком уровне. Я не знаю кто это.

– То есть всё, что он… тут делал, он делал по своей инициативе?

– Я не знаю, что он делал и кто он такой. Этот человек вам нужен?

– Да. Я бы хотел продолжить этот контакт. И готов расценить положительное решение данного вопроса как шаг навстречу нашим новым форматам взаимоотношений.

– Зачем он вам?

– Я бы не хотел, чтобы о наших договоренностях знал кто-то еще.

Долгая пауза… И быстрое решение.

– Я не знаю этого человека. Можете делать с ним всё что хотите. Нам гораздо важнее результат начатых между нами переговоров, если он может повлиять на них, я не стану вам препятствовать.

– Спасибо. Будем считать это жестом доброй воли с вашей стороны. Который я способен оценить по достоинству.

Положил трубку. Улыбнулся. Впервые за всё время беседы.

– Вот и всё. Мы обо всем договорились. Вы слышали. Война закончена, можете распускать свои войска.

– Тогда я пошел?

– Нет. Вы никуда не уйдете.

– А вы не боитесь, что я…

– Вы про взрывы? Нет, не боюсь. Их не будет. Если вы продолжите свою войну, то пойдете против уже не Америки, но своей страны. Сорвете все новые с вашим президентом договоренности. Тем самым аннулировав собственные победы. Что абсурдно. Вы пришли сюда договариваться – мы договорились! Вы хотели мира на выгодных для вас условиях – вы их получили. И если теперь вы не остановитесь, вы станете преступником. Просто уголовным преступником. Здесь, в США. И изменником, у себя на Родине, потому что пойдете против своего президента и Верховного главнокомандующего против интересов своего народа. Когда война заканчивается, армия возвращается в казармы, а если нет, если продолжает стрелять, то это уже не армия, а сброд, толпа бандитов, которые поставили себя вне закона. Согласны?

Да, тут он прав. Абсолютно прав! Побив противника, махать руками после драки поздно и глупо. Он выиграл. И – попал!

Президент придвинулся вплотную к стеклу.

– Дайте отбой вашей программе и распустите ваших людей. И приготовьтесь сообщить о местах закладки ваших сюрпризов. Мы, конечно, их найдем и без вас, но с вами быстрее.

– Судя по всему, вы не выпустите меня отсюда?

– Нет. Хочу познакомиться с вами поближе. Тем более, что на Родине вас никто не ждет. Уже. А нам вы еще можете пригодиться. Очень хочется узнать откуда берутся такие супермены. У нас в стране я знаю только Робокопа и Человека-Паука, а вы… вы в чем-то превосходите их. Потому что никто, даже в кино, еще не мог одолеть Америку. А вам это удалось. Почти удалось.

– Мое задержание может иметь последствия.

– Нет. Вас сдали. Потому что вас нет. Ведь это была ваша война, личная. Ваша – против Соединенных Штатов Америки. И значит отвечать за ее последствия придется тоже вам. Самому. Вы победили, согласен. Но ситуация на поле боя меняется очень быстро – вчерашние союзники становятся врагами, а враги друзьями. Как это было после Второй мировой войны, когда вначале мы сообща сломали хребет Гитлеру, а потом повернули оружие друг против друга. Вы победили, но вы, похоже, наемник. А наемников после войны никто не жалует. Ни те, ни другие. Так что приготовьтесь к долгим и не самым приятным беседам… – Улыбнулся обаятельно. – И очень прошу обойтись без глупостей. Здесь – бронированное стекло. Там, в приемной и коридорах, моя охрана. Вокруг здания и на крыше – морские пехотинцы, на соседних – снайперы. Чуть не батальон вооруженных бойцов! Вы заставили себя уважать. Но даже у вас нет ни единого шанса выскочить из этой клетки, если, конечно, вы не человек-невидимка.

Вот и приехали. Не взрывать же, в самом деле, американские города ради спасения собственной шкуры. Этого точно не простят ни тут, ни там. Не простит Верховный. И не простит организация. Не на кого ему рассчитывать. И, выходит, нужно крутиться самому. Всегда самому!

– Один вопрос… Я должен его задать…

Сделать быстрые шаги к стеклу… Что охранники? Двинулись следом. Потому что инстинкт и еще вбитые в голову и мышцы рефлексы: если кто-то бросается к охраняемому объекту, то его нужно догнать и обезвредить. Или прикрыть объект собой. А то, что здесь стекло, сразу не сообразишь, потому что его не видишь, но видишь «гостя», а в двух шагах от него президента и вице-президента Америки. И тут кто угодно дёрнется.

Ну же, ну!

Притиснуться к стеклу вплотную, размазываясь по нему щекой.

– Это очень важная информация, о которой…

И не оборачиваясь, и не меняя выражение лица ударить ногой назад, в пах ближнему, подбежавшему телохранителю. Тот, второй, конечно, успел выдернул пистолет, но открыть огонь не решился, так как увидел рядом с гостем фигуру президента и не сообразил, что можно стрелять, не опасаясь попасть в охраняемое лицо – его ведь защищает стекло. Не мог он применить оружие, его годами натаскивали на то, что нельзя направлять оружие в сторону того, кого охраняешь и он очень хорошо усвоил эти уроки. На мышечном уровне. Что его и подвело. Было бы у него лишнее мгновенье, он бы, наверное, сориентировался, но только кто ему это мгновение даст!