Книга Поцелуй меня крепче - Надежда Черкасова

Отправившись как-то на обследование своих новых лесных угодий, медведь наткнулся на поселение двуногих, обнесенное частоколом. Он никогда прежде не встречал их в лесу, и ему стало ужасно любопытно. Медведь часто приходил к скиту и подолгу лежал в густом кустарнике невдалеке, с интересом наблюдая за людьми. Он старался устраиваться с подветренной стороны, чтобы они не могли его учуять, но чтобы самому иметь возможность ловить все запахи и звуки, долетающие до него со стороны скита.

И люди действительно не замечали его и жили своей странной и размеренной жизнью. Они иногда выходили из ворот скита и шли в лес за ягодами, грибами, на рыбалку и на охоту, ставя своеобразные ловушки, которые медведь издалека определял по запаху и старался обходить стороной. Иногда он следовал за ними, подглядывая из-за кустов. Вот только близко подходить опасался, так как в одиночку они никогда не ходили.

Но как-то раз ему все же повезло, и он увидел одинокого человека, шагающего смело через лес. Медведь увязался за ним, так как ему очень хотелось подойти поближе и как следует разглядеть его, понюхать и, может быть, даже потрогать. Он дождался, пока человек отойдет дальше от скита, и уже собрался было подкрасться к нему, как вдруг раздался такой страшный грохот, что медведь от страха бросился в чащу и потом долго не появлялся возле скита.

Однако любопытство взяло-таки верх, и через пару дней медведь снова вернулся, чтобы продолжить слежку. И снова он увидел человека, который не боялся ходить один, но на этот раз тот был с четвероногим другом, сразу не понравившимся медведю, поскольку тот так же, как и человек, уж слишком по-хозяйски вел себя в медвежьих владениях.

Медведь не пошел за ними следом, а направился к воротам скита, которые человек плотно закрыл за собой. Он попытался проникнуть внутрь – туда, куда манили его теплый запах человеческого жилья, необыкновенно вкусные запахи съестного, дух человека, живого тела. Трепещущими ноздрями влажного блестящего носа он втягивал заманчивые ароматы, и шерсть вставала на его загривке дыбом, а клыки беззвучно обнажались в оскале. Поднявшись на задние лапы, он с силой навалился на ворота, заскрипевшие под тяжестью могучего тела, но с честью выдержавшие атаку зверя. Затем опустился на передние лапищи, недовольно и громко сопя, и отправился восвояси.

Несмотря на то что проникнуть в скит ему не удалось, медведь свои попытки не оставил и вернулся глубокой ночью. Со всего разбега он бросился на неприступные ворота, которые не только затрещали, но и стали заваливаться. Однако бешеный разъяренный лай пса и начавшийся в скиту невероятный переполох разбуженных людей заставили зверя снова ретироваться.

Рассерженный и злобный, медведь сердито продирался сквозь кустарники, и по спящему лесу далеко и звонко раздавался громкий треск валежника, ломающегося под его тяжелой поступью. Медведю совсем не нравилось, что в его лесу хозяйничали эти двуногие. Они мешали ему своим присутствием, ставя под сомнение его права на участок тайги, который он считал своей неделимой собственностью и за который, чтобы отстоять, дрался смертным боем. И не с какими-то там непонятными и слабыми на вид существами, а с себе подобными – сильными, злобными и жестокими противниками.

Отойдя немного от скита, он вдруг обнаружил странные холмы между деревьев, которых прежде в лесу не видел. Неужели и здесь двуногие посмели наводить свои порядки? Медведь злобно полоснул мощными когтями по свежему холмику и затем стал яростно разрывать его. И чем больше рыл, тем явственнее ощущал необыкновенно притягательный для него запах. Он еще активнее принялся разгребать могучими лапами податливую землю и скоро наткнулся на деревянные доски, из-под которых и шел этот чудный аромат. Медведь одним ударом разбил деревяшки, с превеликим изумлением обнаружив под ними лежащего двуногого. Он уселся на толстый зад и удивленно повертел головой, затем жадно набросился на недвижимое и необыкновенно вкусное тело, вцепившись в его голову мощными челюстями. Раздался хруст ломающихся костей.

Теперь он ясно осознавал, для чего ему нужны эти двуногие. Отныне они – его пища, такая вкусная и питательная, какой раньше он даже не мог себе представить. И не надо ни за кем гоняться, чтобы добыть пропитание. И не надо набивать пустое брюхо пресными травами, утоляя голод. Эти двуногие так вкусны и легкодоступны, что он согласен мириться с их проживанием в его лесных владениях.

И началась у медведя прекрасная сытная жизнь. А сытому-то и довольному – и на людишек смотреть можно подобрее. Пока еда в разрытых холмах не закончится.

Уже холодало, и первый снег покрыл землю пуховым ковром. Но укладываться в спячку медведь при подобном изобилии не собирался. Этак он и зиму перезимует. В его берлоге тепло и сытно. Чего еще-то желать?!

Но не сидится в своих берлогах неугомонным двуногим. Шастают зря по лесу да его, истинного хозяина тайги, беспокоят. Один даже чуть было в его берлогу нагло не сунулся. Вот и пришлось проучить смельчака, возомнившего себя царем природы, показать ему его истинное место на земле. Вкусным оказался двуногий. Гораздо вкуснее тех, что под холмами лежали, – мясистей, сытнее. Теперь медведь уже осознанно искал встреч с людьми, убедившись, что их, таких неопасных и совсем беспомощных, легко и просто убивать.

Однако в этот раз ему не повезло. Если бы не пес, он смог бы одолеть двуногого. Но пес никак не подпускал его к своему хозяину, жестоко терзая медвежью грудь. И снова медведь вспомнил грохот выстрелов, явственно ощутил последовавшие за этим взрывы боли, еще более страшные, нежели острые и беспощадные челюсти бешеного пса. Внутри зверя вновь зарождались яростные вспышки мести и злобы, гневный рык нарастал в мощных легких и, проходя горлом, вырывался наружу, оглашая окрестности диким ревом, от которого у всех обитателей леса кровь стыла в жилах.

Теперь оба, человек и пес, стали его злейшими врагами, подлежащими уничтожению. Поправившись, медведь вышел на охоту.

Он затаился неподалеку от поселения, жадно вдыхая трепещущими от возбуждения ноздрями воздух, и ждал. За глухим высоким частоколом скит жил своей устоявшейся жизнью, в которую чужим вход был заказан. Слышались мерные звонкие удары колокола, слабо доносящиеся голоса незнакомых животных, странные крики неведомых птиц. Голод стал невыносимым. Жажда действия, крови, убийства рвалась наружу. Запахи еды будоражили воображение голодного медведя, и вспышки ярости, пробегая по телу, вздымали жесткую шерсть дыбом. Он издавал тихие рокочущие звуки, еле сдерживая рычание.

Наконец, медведь увидел своего кровного врага. Но тот снова был не один. Он держал за руку другое двуногое, которое по сравнению с высоким и крепким человеком казалось маленьким и совсем беззащитным. Они направились в лес. Пса рядом не было. И медведь осторожно последовал за добычей, нисколько не сомневаясь, что справится с ними безо всяких хлопот.

Привычная осторожность сменилась гневным нетерпением, но совсем еще свежие воспоминания о трагическом поражении все же останавливали медведя от немедленного нападения. И его опасения вскоре оправдались. Раздались выстрелы, и медведь ретировался, унося в сердце дикую ярость и испепеляющую ненависть, которые делали его еще сильнее и беспощаднее к ненавистным двуногим.