Книга Магика - Энджи Сэйдж

– У него бы это так легко не вышло, – злорадно усмехнулась Дженна. – Он слишком тупой.

Ученик терпеть не мог, когда его называли тупым. Именно так к нему всегда обращался Учитель. Тупица. С птичьими мозгами. Тупой болван. Ученик ненавидел это.

– Я не тупой, – прохрипел мальчишка, когда Нико еще крепче сжал его руки. – Я все могу. Я мог бы застрелить ее, если бы захотел. Сегодня я уже пристрелил одну тварь. Тут неподалеку.

Не успел Ученик произнести эти слова, как уже пожалел о них. Четыре пары глаз с яростью уставились на него.

– Что ты хочешь сказать? – тихо спросила его тетушка Зельда. – Ты пристрелил одну тварь?

Ученик бесстыдно посмотрел ей в лицо:

– Не ваше дело. Стреляю во что хочу. И если захочу пристрелить жирный комок шерсти, который путается под ногами, когда я на официальном задании, то сделаю это.

Все были так потрясены, что у них языки отнялись. Молчание нарушил Нико:

– Водяной. Ты стрелял в Водяного. Свинья.

– Ай! Ой! – заорал Ученик.

– Не бей его, Нико, пожалуйста, – сказала тетушка Зельда. – Что бы он ни натворил, это всего лишь мальчик.

– Я не «всего лишь» мальчик, – надменно возразил Ученик. – Я Ученик Дом Дэниела, Архиволшебника и некроманта. Я седьмой сын седьмого сына.

– Что? – переспросила тетушка Зельда. – Что ты сказал?

– Я Ученик Дом Дэниела, Архи…

– Мы и так знаем. Не то. Я прекрасно вижу черные звезды у тебя на ремне, благодарю.

– Я сказал, – гордо повторил Ученик, довольный тем, что хоть кто-то наконец воспринимает его серьезно, – что я седьмой сын седьмого сына. Я магический.

«Пусть это еще даже не проявилось, – подумал он про себя, – но вскоре обязательно проявится».

– Не верю, – бесцветным голосом ответила тетушка Зельда. – Никогда не видела никого менее похожего на седьмого сына седьмого сына.

– А я он и есть, – мрачно настаивал Ученик. – Меня зовут Септимус Хип.

37

Гадание

– Он лжет, – сердито произнес Нико, шагая взад-вперед по комнате, пока Ученик сушился у камина.

Зеленая шерстяная одежда Ученика издавала неприятный затхлый запах. Тетушка Зельда узнала эту вонь: так пахнут неудавшиеся заклинания и черная магика, утратившая силу. Зельда открыла пару баночек с заслонкой от вони, и вскоре в воздухе приятно запахло лимонным пирогом с меренгой.

– Он говорит это, только чтобы расстроить нас! – в негодовании проворчал Нико. – Эту маленькую свинью зовут не Септимус Хип.

Дженна обняла Нико. Мальчик номер 412 искренне хотел понять, в чем же дело.

– Кто такой Септимус Хип? – спросил он.

– Наш брат, – ответил Нико.

Мальчик номер 412 вконец запутался.

– Он умер, когда еще был совсем маленьким, – пояснила Дженна. – Если бы он выжил, то получил бы удивительный магический дар. Наш отец тоже был седьмым сыном, но не всегда это означает талант к магике.

– К Сайласу это точно не относилось, – пробормотала тетушка Зельда.

– Папа женился на маме, и у них родилось шестеро сыновей: Саймон, Сэм, Эд и Эрик, Джо-Джо и Нико. А потом родился Септимус. Он был седьмым сыном седьмого сына, но умер вскоре после рождения. – Дженна вспомнила то, о чем ей рассказала Сара одной летней ночью, когда укладывала спать в ее ящик-кровать. – Я всегда думала, что это мой брат-близнец. Но выходит, что нет…

– А-а… – протянул Мальчик номер 412.

«Как это все-таки сложно – иметь семью», – подумал он.

– Так что он определенно не наш брат, – продолжил Нико. – А даже если бы и был, то мне такого брата не нужно.

– Что ж, – сказала тетушка Зельда, – есть только один путь проверить. Посмотрим, говорит ли он правду, в чем я сильно сомневаюсь. Хотя меня всегда волновала судьба Септимуса… Что-то все-таки там не сходилось.

Женщина открыла дверь и посмотрела на луну:

– Растущая луна. Почти полная. Неплохое время для гадания.

– Чего-чего? – в унисон переспросили Нико и Мальчик номер 412.

– Я все покажу, – ответила тетушка. – Пойдемте со мной.

Меньше всего они ожидали оказаться у утиного пруда. Но вот они стояли здесь и смотрели на отражение луны в спокойной черной воде. Так им наказала тетушка Зельда.

Ученика крепко держали за руки Нико и Мальчик номер 412 – на случай, если он снова попытается бежать. Мальчик номер 412 был рад, что Нико наконец-то начал ему доверять. Еще не так давно именно Нико не давал сбежать ему. И вот теперь мальчик наблюдает, как творят ту самую магику, об опасности которой его предупреждали в Молодой армии: полнолуние, белая ведьма, чьи проницательные голубые глаза горят синим пламенем в лунном свете. Она размахивала руками и что-то говорила о мертвых младенцах. Но Мальчику номер 412 было трудно поверить не в то, что все это на самом деле, а в то, что сейчас он сам относился к происходящему совершенно спокойно. К тому же он понял, что люди, с которыми он стоит на берегу утиного пруда, – Дженна, Нико и тетушка Зельда – значат для него гораздо больше, чем кто-либо за всю жизнь. Не считая, конечно, Мальчика номер 409.

А без Ученика он вполне мог обойтись. Он напоминал Мальчику номер 412 тех, кто мучил его в прошлой жизни. «В прошлой жизни. Вот так, – подумал мальчик, – теперь я буду это называть». Что бы ни случилось, он решил больше никогда не возвращаться в Молодую армию. Никогда.

Тетушка Зельда тихо заговорила:

– А теперь я попрошу луну показать нам Септимуса Хипа.

Мальчик номер 412 вздрогнул и пристально посмотрел в неподвижную темную воду. На поверхности пруда, прямо посередине, сияло идеальное отражение луны, такое отчетливое, что можно было легко разглядеть все холмы и впадины на ней.

Тетушка Зельда подняла глаза на луну и произнесла:

– Сестрица Луна, сестрица Луна, покажи нам, если можешь, седьмого сына Сайласа и Сары. Покажи, где он сейчас. Покажи нам Септимуса Хипа.

Все, затаив дыхание, с нетерпением вглядывались в водную гладь. Дженне стало жутковато. Ведь Септимус мертв. Что они увидят? Маленькую груду костей? Крошечную могилку?

Наступила тишина. Отражение луны начало расти, пока огромный белый, почти идеально ровный круг не заполнил весь пруд. Сначала в круге появились неясные очертания, которые становились все более четкими, пока дети и тетушка Зельда не увидели… самих себя.

– Вот видите, – сказал Ученик. – Вы попросили показать меня, и вот вам я. Я же говорил.

– Это еще ничего не значит, – запротестовал Нико. – Это всего лишь наши отражения.