Книга Крылья для ведьмы - Елена Малиновская

— Спасибо, — коротко поблагодарила.

— Злитесь на вашего жениха? — догадался Фредерик.

Конечно, я злилась на Элдена! Уму непостижимо, но он в буквальном смысле слова выгнал меня прочь, не позволив присутствовать при дальнейшем разговоре. Я не сомневалась, что Артен уже прибыл. Наверняка с ним и Дэниель. И вот эта четверка сейчас что-то обсуждает без меня. Обидно ведь! А вдруг они там друг друга убьют?

И вообще, не понимаю, почему Элден так переполошился из-за смерти Каролины. Может быть, это несчастный случай. Опрокинула свечу, например. Или камин небрежно растопили…

Я покосилась на настежь распахнутое окно, в которое вливался теплый воздух летнего позднего вечера. Ладно, в такую погоду камины не топят. Но все равно.

И вообще, у Каролины при жизни наверняка было множество врагов. Пожалуй, при всем желании не найдешь женщину с более отвратительным и высокомерным характером. Не удивлюсь, если ее прикончил какой-нибудь давнишний недоброжелатель, дождавшись, когда она наконец-то угодит в опалу и лишится магической силы.

— Вполне понимаю ваши чувства, — продолжал тем временем Фредерик, так и не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. — Господин Аддерли, как я успел убедиться недавно, очень непростой в общении человек. Уж что-что, а настоять на своем он умеет.

— Вы так говорите, как будто он уникален, — раздраженно фыркнула я. — Остальные ему в этом не уступают.

— Вы правы. — Фредерик с какой-то грустью кивнул. — И господин Войс, и его сын… Точнее говоря, оба его сына обладают таким же характером.

— В таком случае, это мне надо вам сочувствовать, — пробурчала я. — Мне-то приходится терпеть только Элдена. А вот вы по долгу службы обязаны тесно общаться с целой семейкой.

Фредерик ответил на мое замечание кривой ухмылкой. Его глаза как-то странно блеснули, но он быстро опустил голову, пряча выражение лица в тени.

Мягко ступая, Фредерик подошел к книжному шкафу, чье содержимое я только что внимательно изучала. Взял в руки магиснимок незнакомой мне девушки. Надо же, и как я его раньше не заметила? Ведь все полки осмотрела, пока маялась в ожидании.

С магиснимка широко и приветливо улыбалась незнакомая темноволосая девушка. Наверное, та самая причина раздора между Фредериком и Дэниелем.

Фредерик с нескрываемой нежностью провел подушечкой большого пальца по серебряной рамке. Улыбнулся — и совершенно преобразился. Исчезли скорбные морщины, пролегшие от крыльев носа к уголкам рта, разгладилась глубокая складка, вертикально разрезавшая переносицу. Он словно помолодел на двадцать лет. И я вдруг поняла, что Фредерик в действительности очень хорош собой. Ему бы перестать сутулиться, поменять одежду с неряшливой и мешковатой на сшитую по фигуре и опрятную, в конце концов, привести в порядок волосы, которые постоянно торчат в разные стороны — и по привлекательности он вполне сможет соперничать с тем же Дэниелем.

— Это ваша бывшая девушка? — не подумав, выпалила я. — Как ее звали?

Тут же смутилась, осознав, какой это было чудовищной бестактностью с моей стороны.

Оливия, дурная голова! Видно же, что Фредерика по-прежнему терзает эта сердечная рана, нанесенная некогда Дэниелем. Нельзя о таком расспрашивать.

— Ой, простите, — поторопилась извиниться я. — Не хотела вас обидеть.

Фредерик никак не отреагировал на мои слова. Впрочем, он и вопрос словно не слышал. Просто продолжал стоять и легонько поглаживал магиснимок, с едва заметной улыбкой вглядываясь в изображение симпатичной девушки.

Я некоторое время со все возрастающим недоумением наблюдала за ним. Затем пожала плечами и пригубила вина из бокала, который все это время баюкала в раскрытой ладони.

Пряный, чуть кисловатый напиток приятно защипал кончик языка. По телу пробежала теплая дрожь, без следа растворяя мою тревогу.

— Ее имя было Дэйзи, — внезапно негромко проговорил Фредерик. — А я звал ее Ромашкой. Скромная, милая Ромашка. Я знал ее с самого детства. Мы росли по соседству. Я рано потерял мать, отец постоянно работал. Поэтому ее семья стала для меня родной. Если бы я рассказал тебе все наши проказы, все шалости, в которых мы принимали участие, это заняло бы не один час, Оливия. Долгие годы мы были практически неразлучны.

— О, понятно, — протянула я.

— Потом отец устроил меня в свое ведомство, — продолжал Фредерик, по-прежнему не сводя с магиснимка влюбленных глаз. — Такая профессия, как у меня, обычно передается по наследству, Оливия. Я вникал в дворцовые тайны и государственные секреты. Конечно, видеться с Дэйзи мы стали гораздо реже. Но каждое свидание было настоящим счастьем для меня. Именно она была рядом со мной, когда отец погиб в результате… — На этом месте Фредерик споткнулся и как-то досадливо дернул щекой. Глухо обронил: — Впрочем, это неважно. Знаешь, Оливия, в тот день, когда я рыдал как младенец, уткнувшись в ее плечо, и чувствовал, как она мягко гладит меня по волосам… А хотя нет — я и раньше понимал, что люблю ее. Люблю больше всех на свете. Но именно в тот день я осознал, что никогда и ни за что не отпущу ее…

Фредерик осторожно поставил магиснимок на полку и надолго замолчал, уставившись отсутствующим взглядом куда-то поверх моей головы. На его острых скулах медленно разгорались пятна гнева. Тонкие губы искривились в гримасе отвращения.

Кстати, мне показалось, или Фредерик наконец-то назвал меня на «ты»? Долго, однако, он не мог отважиться на этот шаг. Я молча отхлебнула еще вина, не понимая, как реагировать на столь искреннюю исповедь.

По всему было видно, что Фредерику до сих пор больно вспоминать эту историю. Да уж, Дэниель и впрямь мерзавец. Видел ведь, не мог не видеть, что Фредерик по-настоящему любит эту девушку. Но все равно соблазнил ее. Зачем, спрашивается? Взял и из прихоти растоптал столь сильное и светлое чувство.

— Я хотел сделать Дэйзи предложение, — вдруг заговорил Фредерик, первым прервав затянувшуюся паузу. — Купил самое дорогое кольцо, которое только сумел найти в Рочере. Мой отец после смерти матери обходился самым минимумом. Весь ушел в работу, пытаясь таким образом хоть немного заглушить внутреннюю боль. Брал из своего жалованья какие-то крохи на питание, остальное сваливал в ящик письменного стола. Даже после покупки кольца средств хватило бы на самую пышную свадьбу, о которой потом долгие годы судачил бы весь город. Понимаешь, Оливия, я хотел доказать Дэйзи, что она ничуть не хуже тех придворных дам, с которыми я постоянно общался. Да что там — она была в сто, в тысячу раз лучше всех! Такая открытая, добрая, справедливая. Хотя она очень стеснялась своего незнатного происхождения. Именно поэтому я собирался бросить к ее ногам все. Весь мир и свое сердце. Чтобы она раз и навсегда поняла, что единственная для меня!

Последнюю фразу Фредерик почти выкрикнул в полный голос. Трясущейся рукой вытер лоб и резко отвернулся, оставив меня гадать, почудились ли мне слезы, блеснувшие на его глазах.

Ох, демоны! Эк Фредерика пробрало-то! Ненавижу подобные сцены. Вроде понимаешь, что надо выразить сочувствие, как-то приободрить человека, но при этом любые слова утешения кажутся пустыми и лживыми.