Книга После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

На землях крупных землевладельцев работали зависимые вольноотпущенники, рабы-servi и тягловое население, обязанное нести повинности. «Салическая правда» упоминает разные виды свободного населения: простых людей, королевских дружинников и должностных лиц на службе короля. Жизнь всех этих людей закон оценивал по-разному: вергельд за дружинника был 600 солидов, как и за жизнь женщины фертильного возраста, а за полусвободного человека — 100 солидов. За смерть раба вергельд не полагался, следовало лишь возместить хозяину «имущества» материальный ущерб.

Рабов добывали в ходе завоевательных войн, покупали у работорговцев, совершавших рейды на восток, а позднее в рабство стали попадать разоренные свободные люди, не вернувшие долг или не заплатившие судебный штраф.

На франкских землях прижился институт коммендации (в Римской империи он назывался патроцинием, или патронажем) — переход крестьян под покровительство крупных землевладельцев с заключением договора. В меровингском государстве коммендация означала, что господин берет на себя почти все права государственной власти по отношению к подвластному, в том числе и защиту его от государства.

Турская формула кабалы VIII века, своего рода типовой договор, который заключали с людьми низкого статуса, гласит: «Господину брату такому-то такой-то. Всем ведомо, что крайняя бедность и тяжкие заботы меня постигли, и совсем не имею, чем жить и одеваться. Посему, по просьбе моей, ты не отказал в величайшей моей бедности вручить мне из своих денег столько-то солидов, а мне совсем нечем выплатить эти солиды. И вот я просил совершить и утвердить закабаление тобой моей свободной личности, чтобы отныне вы имели полную свободу делать со мной все, что вы уполномочены делать со своими прирожденными рабами, именно: продавать, выменивать, подвергать наказанию. Если же (чего, я уверен, не будет) я или кто-либо из наследников моих, или кто-либо другой решится оспаривать это закабаление, повинен внести тебе и казне штраф во столько-то унций золота; настоящая же кабала останется неизменною».

Коммендация не обязательно означала потерю личной свободы. Например, в сборнике Маркульфа приводится формула, которая сопровождала поступление на службу и переход в вассальную зависимость: «Славному господину такому-то я, такой-то. Всем должно быть известно, насколько мало я имею средств, чтобы питать и одевать себя, поэтому я обратился с просьбой к вашему благочестию, и вам угодно было решить, чтобы я передал себя и коммендировался под ваше покровительство (in vestrum mundeburdum); я так это и сделал на том условии, что вы должны мне оказывать помощь как в пище, так и в одежде, сообразно с тем, как я смогу вам служить и заслужить (это), я же пожизненно должен буду служить вам на положении свободного человека (ingenui ordine) и воздавать вам по слушание (obsequium) и не буду иметь права уходить при своей жизни из-под вашей власти и покровительства, но буду должен пребывать в течение всех дней своей жизни под вашей властью и защитой. При этом состоялся (между нами) уговор, что если один из нас пожелает отказаться от этого соглашения, то должен будет уплатить другой стороне столько-то солидов, а само соглашение должно оставаться в силе. Состоялся и (другой) уговор, что (стороны) должны написать друг для друга и скрепить два одинакового содержания документа (epistolas), что они так и сделали».

Короли и епископы

Королевство франков, как и другие варварские королевства, было светским государством. Власть короля не зависела от ее освящения церковью. Более того, церковь подчинялась королю, и ни один епископ не мог быть назначен без его согласия. Тому примером Григорий Турский, который сетовал на необходимость одобрения королем церковной инвеституры. Ему и самому, чтобы одолеть конкурента при назначении в Турскую епархию, пришлось обеспечить себе одобрение короля Сигиберта.

Епископы сознавали свою принадлежность к широкой надгосударственной христианской традиции, не ограниченной территориями и подданствами. Признавая власть папы, они, тем не менее, не видели надобности обращаться в Рим по проблемам вероучения. У римского папы даже не было представителей «на местах», и отношения франкских епископов с Римом исчерпывались нечастой перепиской и еще более редкими паломничествами.

Церковные институты еще в IV–V веках начали прирастать землями, но на распределение этих земель папа влиять не мог. Власть римского епископа была ограниченной, у него не было ни силового ресурса, ни иных средств провести свои решения в жизнь. Скорее всего, вопрос «сколько дивизий у римского папы?» впервые задал какой-нибудь варварский король или дукс.

Западные венценосцы, а в особенности остготские короли Италии, уважали епископов и папу прежде всего по причинам политическим и дипломатическим. Епископы были образованными людьми, знающими мир, хорошо ориентировались в политике и могли подать неплохой совет. Отношения королей с духовными иерархами в целом были ровными. Многие епископы становились советниками короля, но прямого влияния на государственные дела они не имели.

Особо набожными короли не были, но считали власть епископов дарованной и освященной свыше. При всех неизбежных трениях с высшими клириками короли относились к церкви с огромным уважением, щедро жертвовали храмам и монастырям земли и ценности и отписывали на помощь бедным немалые суммы золотом. Церковные иерархи пользовались огромным авторитетом в народе и часто становились противовесом земельной аристократии, выступая на стороне короля. К тому же неуважение к церкви вызвало бы недовольство подданных и, главное, Константинополя, с чьей неоспоримой мощью королям приходилось считаться.

Церковь оставалась единственным образовательным институтом. При крупных монастырях были школы для мальчиков. В основе образования, которое давали эти школы, были христианские догмы и произведения латинской классики. Латинский язык как средство коммуникации, как и межрегиональные связи в целом, сохранялись во многом благодаря церкви. Еще раз подчеркнем: люди церкви пользовались неоспоримым уважением всех слоев и сословий королевства. Святые, монахи, епископы — живые и страстные, желавшие людям добра, защищавшие слабых, встававшие на пути меча и дубины, своей невероятной силой духа заставлявшие склоняться грубых риксов и дуксов, — уже несколько веков строили новые отношения, учили вершить добро и отвергать зло. Эти капли веками точили камень невежества, соединялись в ручейки, а те сливались в потоки, несущие людям произведения античности, творения отцов церкви, а также древние философские, математические и технические трактаты, скопированные писцами «Вивариума» на солнечном средиземноморском берегу или коченеющими пальцами ирландских монахов с побережья Северного моря.

Общий уровень культуры постримской Европы был закритически низок. За полтора столетия в Италии и Галлии, прежде самых богатых и развитых территориях Запада, не появилось ни одного писателя или поэта (Венанций Фортунат в «прежней» империи не поднялся бы выше слагателя заказных стишков во славу богатых лавочников.) Карл Великий, завоевав Италию, поражался царящему там низкому уровню культуры. Что до образованности или хотя бы грамотности, то стихотворное послание, которое в 774 году Карл Великий получил от папы, было метрически безграмотным и литературно беспомощным — всеобщая культурная деградация коснулась даже апостольского престола…