Книга Наука логики. С комментариями и объяснениями - Георг Гегель

 Предикат – сказуемое, или в более размытом смысле определение вещи через глагол. Предмет мышления не может иметь предикатов, поскольку любое его действие сначала осмысляется как таковое, а потом рассматривается понятийно. Далее Гегель доказывает, что раз мышление включает в себя негативный момент, отрицание ряда возможностей для предикации вещи, то когда его предмет становится равен себе самому, он предицируется как бытие, начинает обладать чистым бытием.

Связка – глагол «быть» в личных формах, который опускается в русском языке в настоящем времени, но сохраняется во всех европейских языках. Гегель критикует ряд философских позиций, от Декарта до Канта, считавших, что всеобщность данной связки подтверждает нейтральность «бытия» как предиката. Он утверждает, что всеобщность этой связки будет различной для чистого мышления и чистого бытия: в первом случае предицированное бытие будет абстракцией, а во втором – вещью. А предицировать существование невозможно, можно сказать это лишь негативно, «существующее не есть мечта», «существующее не есть нуль». Это негативное определение входит в самосознание, решающее, к каким именно аспектам бытия оно может относиться с таким определением.

[2. Мир полезного.] – Раздвоение присуще здесь сущности лишь в том смысле, что она подвергается двоякого рода способу рассмотрения; с одной стороны, сущность должна в самой себе заключать различие, с другой же стороны, именно в этом оба способа рассмотрения совпадают; ибо абстрактные моменты чистого бытия и «негативного», которыми они различаются, соединяются затем в предмете этих способов рассмотрения. Общая им всеобщность есть абстракция чистой вибрации внутри себя самой, или чистого мышления себя самого. Это простое вращательное движение вокруг оси должно рассеяться, потому что оно само есть движение лишь постольку, поскольку оно различает свои моменты. Это различение моментов сбрасывает с себя то, что неподвижно, как пустую оболочку чистого бытия, которое внутри себя самого уже не есть действительное мышление, не есть жизнь; ибо, будучи различием, оно есть все содержание. Но это различие, которое устанавливает себя вне указанного единства, есть, следовательно, не возвращающаяся в себя смена моментов – в-себе-бытия, бытия для «иного» и для-себя-бытия, – есть действительность, как она есть предмет для действительного сознания чистого здравомыслия, – [т. е.] полезность.

 Вращательное движение – Гегель понимает его как совокупность точек, которые как точки утверждаются позитивно, но как моменты – негативно, как отличие от других моментов. Вибрация, мечтательность, не может выйти из этого порочного круга, поскольку не утверждает никакой позитивности. Поэтому при утверждении позитивности момента знания или действия движение именно «рассеется»: мы не будем знать, к какому соседнему моменту относится данный момент, получится хаотическое движение моментов, как угодно соотносимых друг с другом.

Какой бы дурной ни казалась полезность вере, или сентиментальности, или же абстракция, которая называет себя спекуляцией и которая за собою закрепляет в-себе [-бытие], – в полезности чистое здравомыслие завершает свою реализацию и есть для себя самого свой предмет, которого оно более уже не отрицает и который также не имеет для него значения пустоты или чистой потусторонности. Ибо чистое здравомыслие, как мы видели, есть само сущее понятие или себе самой равная чистая личность, так различающая себя внутри себя, что всякое различенное (der Unterschiedenen) само есть чистое понятие, т. е. непосредственно лишено различия (nicht unterschieden); оно есть простое чистое самосознание, которое находится в некотором непосредственном единстве так же для себя, как и в себе. Его в-себе-бытие не есть поэтому постоянное бытие, а сразу перестает быть чем-нибудь в своем различии; бытие же, непосредственно не имеющее опоры, есть не в себе, а по существу для некоторого «иного», которое есть сила, его поглощающая. Но этот второй момент, противоположный первому, в-себе-бытию, исчезает столь же непосредственно, как и первый, или: в качестве бытия лишь для «иного», оно, лучше сказать, есть само исчезновение, – и установлена возвращенность в себя, для-себя-бытие. Но это простое для-себя-бытие, как равенство себе самому, есть, напротив, некоторое бытие, или оно тем самым есть для некоторого «иного». – Эту природу чистого здравомыслия в раскрытии его моментов или его в качестве предмета выражает полезное. Оно есть нечто в-себе-устойчивое или вещь, в то же время это в-себе-бытие есть лишь чистый момент; оно есть, следовательно, абсолютно для некоторого «иного», но оно точно так же есть лишь для некоторого «иного», как оно есть в себе; эти противоположные моменты возвращены в нераздельное единство для-себя-бытия. Но полезное хотя и выражает понятие чистого здравомыслия, все же оно есть чистое здравомыслие не как таковое, а как представление или как предмет чистого здравомыслия; оно есть только беспрестанная смена указанных моментов, из коих один, правда, есть сама возвращенность в себя самого, но лишь как для-себя-бытие, т. е. как некоторый абстрактный момент, который по сравнению с другими теряет свое значение. Само полезное не есть негативная сущность, состоящая в том, чтобы иметь эти моменты в их противоположении одновременно нераздельными в одном и том же отношении или в качестве мышления в себе, как они суть в качестве чистого здравомыслия; момент для-себя-бытия, конечно, присущ полезному, но не так, чтобы он брал верх над другими моментами, над в-себе[-бытием] и бытием для «иного», и, следовательно, был бы самостью. В полезном чистое здравомыслие, стало быть, имеет предметом свое собственное понятие в его чистых моментах; оно есть сознание этой метафизики, но еще не постижение ее в понятии; это сознание еще не дошло до единства бытия и самого понятия. Так как полезное имеет еще для здравомыслия форму предмета, то здравомыслие имеет еще некоторый – правда, уже не в себе и для себя сущий, – но все же некоторый мир, который оно отличает от себя. Но так как противоположности достигли вершины понятия, то следующей ступенью будет то, что они низвергнутся, и просвещение на опыте узнает плоды своих дел.

 Сентиментальность – для Гегеля имеет значение не определенного стиля искусства или стиля жизни, но повышенной чувствительности, например, физической или интеллектуальной брезгливости.

Чистый момент – движение, проявляющееся только как движение, а не как перемещение или смена аспекта. Например, изменение цвета в материи или изменение настроения в душе – чистые моменты. Здравомыслие видит в вере либо лишь настроение, либо лишь некий фокус и жреческий обман. Гегель показывает, что данный чистый момент не учитывает, что он просто берет верх над другими моментами, но не доказывает свою истинность как таковую.