Книга Дети грозы. Книга 1. Сумрачный дар - Мика Ртуть

То ли дело – верхом! Свобода как она есть!

Да, и свобода взлететь на неприступную скалу и с нее любоваться окрестностями – тоже!

Шу во все глаза смотрела вперед, на замок Ландеха – в нем они с братом должны будут остановиться на ночь. Замок напоминал изящную золотую игрушку, лежащую среди лоскутов зеленого и розового бархата: виноградников и цветущих полей. В лучах послеполуденного солнца он сиял начищенной медной крышей, за одну из башенок с флюгерами-драконами зацепилось крохотное облако. Лазурные флаги Суардисов и зеленые графа Ландеха, выпущенные из многочисленных окон, полоскались на ветру. Казалось, один из флагов, пестрый, оторвался и летит навстречу Шу – это из замка ехали встречающие, наверняка во главе с самим графом.

Сердце забилось быстрее, Шу невольно принялась выискивать среди встречающих одного-единственного человека – того, которого там не должно было быть. Но так хотелось, чтобы был! Ведь мог он сделать ей сюрприз? Мог же?.. Но нет. Пусть с такого расстояния Шу не смогла бы рассмотреть лиц, но она видела – среди всадников нет ни одного истинного шера. Те крохотные искры, что в самом графе Ландеха и ком-то из его рыцарей, не считаются.

Шу кольнуло мгновенным разочарованием, но она запретила себе расстраиваться. Люка же сказал – он приедет в Суард. Да ему и неприлично было бы встречать ее в дороге, все же он наследник императора…

От сочетания «Люка» и «неприлично» щеки затопило жаром, а перед глазами встал сам Люка. Гибкая, по-бойцовски сильная фигура, мощные плечи, небрежно стянутые в хвост каштановые волосы, невероятной яркости бирюзовые глаза в длинных ресницах… Словно наяву почудилось прикосновение его губ, таких горячих и жадных, его запах – свежий, сосновый, с нотками морского ветра и оружейного масла…

Неделя, всего неделя осталась! Он же обещал, он написал ей… так горячо, так обжигающе горячо! И как всегда – без подписи, потому что ему важно, чтобы она видела в нем только его самого, а не его титулы и прочую ерунду.

«Я считаю дни до нашей встречи, моя прекрасная Гроза! – звучал в ушах его голос с едва заметным грассирующим акцентом, как говорят в Метрополии и на западе империи. – Чувствую себя совершенным мальчишкой, пишу и сжигаю уже шестое письмо, потому что не нахожу слов. Мне так много нужно сказать тебе, и могу лишь надеяться – ты поймешь меня.

Прошу тебя, всегда помни – единственное, что действительно имеет значение, это моя к тебе любовь. Смею надеяться, взаимная. Все прочее – пыль.

Всегда твой с. ш.»

Всегда. Всегда – ее! И она обязательно, непременно скажет ему, не напишет, а именно скажет – да, его любовь взаимна, конечно же! Разве может он сомневаться после всех их писем!..

Где-то наверху, прямо над головой Шу, раздался клекот. Шу привычно выставила руку в перчатке, и на нее спикировал пестрый сокол-пустельга. К сожалению, без нового письма, сокол это-то принес лишь вчера. Но Люка опять далеко, и даже зачарованная птица будет лететь к нему не меньше суток, и еще дня три ей нужно отдыхать. А ведь пустельгу Шу зачаровала на совесть! Не поленилась, вернулась на ту скалу, где темный шер Бастерхази сжег – пусть нечаянно, но сжег же! – подаренного Люка коршуна по имени Ветер, восстановила магическое плетение и повторила его. Ну да, не с первого раза, а с десятого, но смогла же! Сама! А рассказывать Люка о том, как темный шер пытался ее соблазнить и убил Ветра, не стала.

И не станет, ей самой не хочется об этом вспоминать. Особенно о том, как она перепугалась, впервые попав на ту грань реальности, где живут чистокровные химеры и по которой иногда носят своих всадников. Ужасно, просто отвратительно вспоминать о собственном глупом страхе! Надо же было подумать, что шер Бастерхази собирается ее похитить, как какую-нибудь томную девицу из романа! Наверняка он над ней смеялся…

Шу невольно передернулась и обругала себя дурой. Полгода прошло, а ее по-прежнему продирает ледяной дрожью, стоит вспомнить тот страх. А стоит вспомнить собственное облегчение и почему-то разочарование, когда химера вынесла ее прямо к воротам крепости Сойки и Бастерхази издевательски-вежливо сдал ее с рук на руки полковнику Бертрану, – страх сменяется жгучей обидой и уверенностью в том, что ее подло обманули. Все эти его сладкие речи, жаркие поцелуи – все это обман и только обман! И ширхаба с два Шу его простит! И никогда, никогда больше не будет доверять темным шерам!

Пустельга на ее перчатке недовольно заклекотала, чувствуя эмоции хозяйки. И хорошо. Отвлекла. Лучше Шу будет смотреть на пейзажи и сочинять следующее письмо Люка. Вот он совсем не похож на шера Бастерхази, он никогда ее не обманывал и не станет обманывать, он же светлый шер! И смеяться над ней не станет! Она непременно напишет Люка завтра же утром, ему нравится, когда она рассказывает о всяком разном. Она даже научилась создавать такие же живые картинки, как он. Правда, пока совсем коротенькие и без особых подробностей, но чтобы показать, как смешно ее Морковка охотится на дикую газету – достаточно. Но Люка говорит, надо просто больше тренироваться и лучше сосредотачиваться. Вот у него получается просто замечательно, даже с запахами. А у нее завтра утром обязательно получится показать замок Ландеха отсюда, со скалы. И Люка будет ею гордиться!

К тому же – это просто красиво. Очень.

– Эй, спускайтесь на землю, ваше бешеное высочество! – послышался снизу смеющийся голос Энрике. – Не пугайте людей, они примут вас за бурю!

Шу лишь вздохнула. У Энрике отлично получается быть гласом разума. Очень вежливым и деликатным гласом. Она сама бы на его месте сказала не «бурю», а «ужасную темную колдунью, о которой без устали пишут газеты». Почти год, с самой ее недопомолвки с Люка и нашествия зургов, не писали – а тут снова. Ну как же, новость-то какая! Младшие дети короля Тодора наконец-то возвращаются в столицу из изгнания! И ля-ля о скандалах, интригах и расследованиях на два разворота! Да еще специальные выпуски! Не то чтобы она читала эти развороты, за всю дорогу из Сойки ей не попалось на глаза ни одной газеты, словно кто-то очень тщательно их убирал с глаз долой, чтобы она не расстроилась и от расстройства не снесла ураганом редакцию-другую.

Вот зря Энрике так, очень зря. Она умеет держать себя в руках. Как Люка! Его вечно выставляют бездушным политиком, а ведь на самом деле он совершенно не такой…

Боги, как же Шу хочет скорее его увидеть!

– Давай-ка вниз, моя хорошая, – велела Шу своей химере, – и спрячь красоту. Я-то люблю тебя настоящей, а вот граф Ландеха, боюсь, хлопнется в обморок от такого счастья.

Муаре понимающе всхрапнула, и огненные искры в ее гриве погасли. Остальные признаки нечисти тоже исчезли – клыки в пасти, вертикальные зрачки, муаровый узор на шкуре. Химера стала похожа на обычную, если так можно сказать о самой красивой и дорогой породе, аштунскую кобылу. Что, впрочем, ей совершенно не помешало спуститься на мощеный древними камнями тракт в несколько прыжков, которым бы позавидовала любая горная коза. Да что там, даже Морковка, и та прыгала по скалам не так быстро и ловко! Все же рысь – обычная зверюга, а не нечисть.