Книга Поворот под Москвой - Клаус Рейнгардт

В связи с переходом 3-й танковой группы в подчинение 4-й танковой группы отношения между руководством обеих групп стали еще более натянутыми. Так, 19 декабря Гёпнер жаловался Клюге на недостаточный контакт с командованием 3-й танковой группы.

«К сожалению, — отмечал Гёпнер, — оценку обстановки и отношение к представлению донесений 3-й танковой группы нельзя назвать безупречными. Тон донесений и отчетов бывает подчас недружеским. Налаживать сотрудничество весьма непросто… Командование 3-й танковой группы судит обо всем только со своей точки зрения, шлет донесения в различные инстанции… Оно постоянно считает свои силы слишком слабыми, поддержка соседей у нас, как правило, отсутствует…»

Подобным же образом выражало свое недовольство командование 3-й танковой группы в адрес командования 4-й танковой группы. Когда Гёпнер при прорыве русских на участке фронта 5-го армейского корпуса отдал 3-й танковой группе приказ немедленно выделить 2-ю танковую дивизию в помощь этому корпусу, Рейнгардт отказался выполнить приказ. Он бросил Гёпнеру упрек в неверной оценке обстановки, на что Гёпнер возразил, что оценивать обстановку может только он, а командующий 3-й танковой группой делать этого не в состоянии, так как у него нет полного представления о сложившейся обстановке. Если Рейнгардт торопил с оттягиванием своих соединений, чтобы на соответствующем рубеже снова занять оборону, то Гёпнер настаивал на медленном, «по возможности организованном отходе своих войск, тем более что они могли пока сравнительно хорошо противостоять натиску противника».

Только в тот момент, когда русская 20-я армия прорвала оборону 5-го армейского корпуса севернее Истринского водохранилища, а соединениям 5-й армии удалось на южном фланге 4-й танковой группы глубоко вклиниться в ее оборону в районе Рузы, 16-я армия русских овладела городом Истра.

Гёпнер счел необходимым во избежание угрозы окружения быстрее, чем планировалось, оттянуть свои соединения и укрепиться на рубеже рек Руза, Лама. Несмотря на то что командование группы армий все время пыталось вмешиваться в управление боевыми действиями танковых групп и настаивало на медленном, постепенном их отходе, Рейнгардт и Гёпнер к 20 декабря оттянули свои соединения на рубеж рек Руза и Лама, задержав здесь на какое-то время наступающего противника. Чтобы не была нарушена связь между 4-й и 9-й армиями в результате отхода 3-й и 4-й танковых групп, Бок пытался закрепить войска Гёпнера на рубеже озеро Нареки, южная оконечность Волжского водохранилища. Но Гёпнер, полагая, что он уже находится под угрозой обхода противником, возражал Боку и потребовал разрешения продолжать отвод своих войск.

Боевой состав 3-й группы армий во время боев при отходе так сократился, что на 19 декабря в 56-м танковом корпусе насчитывалось только 900, а в 41-м армейском корпусе только 1821 человек. Что касается артиллерии, то во всей танковой группе имелось всего только 63 легкие и 21 тяжелая полевые гаубицы и одна 100-мм пушка. Для борьбы с танками 56-й танковый корпус располагал всего 12 противотанковыми пушками. Танковый парк всех четырех танковых дивизий сократился до 34 танков, готовых к использованию. 18 декабря командование 4-й танковой группы констатировало, что ее соединения располагают всего лишь 25–30 % первоначального вооружения и боевой техники и что все резервы истощены. Таким образом, несмотря на различного рода трудности, русским соединениям на северном фланге Западного фронта удалось отбросить немецкие танковые группы севернее советской столицы до 100 км на запад, нанести им очень большие потери и снять угрозу, нависшую над русской столицей на севере.

На участке 9-й армии, непрерывно подвергавшейся с 5 декабря ударам соединений Калининского фронта, 27-й армейский корпус, оборонявшийся юго-восточнее Калинина, был вынужден отойти под натиском русской 31-й армии. Высказанное 10 декабря генерал-полковником Адольфом Штраусом мнение о том, что линия фронта юго-восточнее Калинина, где бои уже «перешагнули кульминационный пункт», может быть удержана, уже на следующий день оказалось несостоятельным. И хотя 9 и 10 декабря на Калининском фронте действительно наступила короткая передышка, необходимая для приведения в порядок соединений и подтягивания резервов, однако 11 декабря русские 29-я и 31-я армии снова начали наступление с целью овладеть городом Калинин. Советское командование было недовольно результатами наступления Калининского фронта и торопило Конева с захватом Калинина. Несмотря на принятые командованием 9-й армии интенсивные контрмеры, все же силы были недостаточны для того, чтобы отбросить противника, соединения которого, разгромив 162-ю пехотную дивизию, продвинулись далеко на запад и уже поставили под угрозу пути отхода из Калинина. 15 декабря штаб 9-й армии сообщал о состоянии 162-й пехотной дивизии следующее:

«…осталось лишь небольшое количество людей, остальные захвачены противником в плен, ранены, убиты».

Чтобы предупредить опасность окружения соединений в Калинине, необходимо было 14 декабря принять решение об их эвакуации из города, что и было осуществлено 15 и 16 декабря. Правый фланг 9-й армии надлежало оттянуть с таким расчетом, чтобы он мог через Старицу установить связь с 3-й и 4-й танковыми группами на рубеже рек Руза и Лама. К 18 декабря сильно потрепанные соединения 9-й армии создали новый рубеж обороны и тем самым сумели задержать продвижение противника. Однако соединениям генерал-полковника Штрауса до этого момента пришлось понести тяжелые потери. Из его 12 дивизий одна была разбита и пять сильно потрепаны, четыре дивизии считались еще в хорошем состоянии и две в нормальном. Главная цель, которую противник преследовал на этом участке фронта — окружить и уничтожить главные силы 9-й армии, — не была достигнута, так как ей все же удалось отойти в сравнительно организованном порядке.

Красная Армия, предпринявшая также 6 декабря наступление соединениями своего южного фланга, добилась на этом участке фронта сначала больших успехов, чем в районе севернее Москвы. Соединения 10-й армии, брошенные буквально из вагонов в бой[255], во взаимодействии с оперативной группой Белова атаковали незащищенный восточный фланг танковой армии Гудериана и уже 7 декабря овладели Михайловом, вызвав панику в немецких войсках. 2-я танковая армия, атакованная с трех сторон, во избежание окружения была вынуждена, обогнув Тулу, отойти в западном направлении. В тяжелой обстановке в полосе действий 10-й мотопехотной дивизии, которая под ударами 330-й стрелковой дивизии в районе Михайлова вынуждена была отойти, бросив свое тяжелое оружие, Гудериан отдал 9 декабря следующий приказ:

«Мои боевые товарищи! Чем сильнее угрожают вам войска противника и зимние морозы, тем крепче вы должны сплотить свои ряды. Сохраняйте по-прежнему железную дисциплину. Каждый должен оставаться в своем подразделении, и каждому надлежит как можно лучше использовать свои машины и оружие, обеспечивая тщательный уход за ними. В единстве нашей воли и наших действий кроется залог успеха».

Натиску наступающей с севера группы генерала Белова, овладевшей 11 декабря Сталиногорском[256], и 10-й армии, уже пробившейся к 10 декабря на широком фронте к Дону, не могли противостоять ослабленные соединения Гудериана[257].