Книга Шоу грешного праведника - Марина Белова

– Театр по Повой плачет. Ее логика не поддается моему разумению, – призналась я Воронкову.

– А при чем здесь Попова?

– А разве не она подложила мне в сумку крест? – опешила я.

– Вообще-то нет, – сказал Воронков и замолчал, мол, догадайтесь сами.

Вот ведь противная привычка – сказать «а» и умолкнуть на «б».

– Сергей Петрович, – возмущенно начала Алина, – мы вам, между прочим, крест принесли, а могли бы…

– Попробовали бы оставить, – хмыкнул Воронков. – Ладно, не такой уж я и бяка. Вы меня просили кое о чем узнать.

– А крест кто украл и мне подложил, расскажите?

– Расскажу, – сжалился над нами Сергей Петрович, – но все по порядку. Что касается лагеря «Росинка» и мухоморов. В прошлом году этот лагерь община взяла в аренду. Захарову пришла в голову идея – устроить там что-то вроде летнего монастыря. Но потом подсчитали и пришли к выводу, что содержание такого монастыря влетит в копеечку. Питание, обслуживание и все такое. Решили пока оставить все как есть до лучших времен.

– А мухоморы? – напомнила Алина.

– Алина Николаевна, – укоризненно посмотрел на нее Воронков, – не перебивайте. Стоит ли повторять, что компания Захарова состояла сплошь из людей интеллигентных и начитанных. Взять хотя бы водителя общины, Семена Рожкина. Внешне мужик ничем не примечателен. Образование – десять классов и техникум. Уголовный кодекс знает назубок. А как же не знать, если за плечами две судимости. Воровство и мошенничество. На этот раз Рожкин решил поиграть в предпринимателя. Семен вырос в деревне, бабка знахаркой слыла и кое-какие знания внучку передала. Да и сам он много читал. Так вот, в одной книжке он прочел, что многие дикие животные лечат желудочно-кишечные заболевания – то ли глисты, то ли еще что – мухоморами. Наладил он производство порошка из сушеных мухоморов, дал объявления в газеты и стал рассылать фермерам наложным платежом чудо-средство для домашнего скота. Часть порошка он наркоманам как «дурь» впаривал. Немного порошка давал Венедикту для проведения ритуальных богослужений. Кстати, шаманы Крайнего Севера и Чукотки, чтобы впасть в транс принимали в качестве галлюцинагенного средства капли из мухоморов. Это не выдумка, сам читал. Короче, денег Рожкину хватало на то, чтобы за аренду заплатить, и кое-что себе в карман положить.

– Лихо, – присвистнула Алина.

– Лихо, – согласился Воронков. – Переходим ко второму вопросу. Крест. Захаров отдал его Венедикту, чтобы тот передал его Сичкову. Венедикт поехал в общину на «Волге», за рулем которой, надеюсь, вы уже догадались, был Рожкин. Теперь не мешало бы добавить несколько штрихов к портрету Венедикта. Актер-неудачник, главным пристрастием которого была выпивка. С бутылкой Венедикт разлучался редко, не пил только в те дни, когда читал проповеди. Держали его в общине только потому, что во время проповеди он доводил себя до исступления, мог затрястись в судорогах или впасть в транс. Прихожанам такое поведение Венедикта объясняли не иначе как вселением в него святого духа. В тот день Венедикт проповедь читать не собирался и по обыкновению с утра был пьян. Как ему мог доверить ценности Захаров, не представляю. Венедикт сел в машину и тут же достал фляжку. Когда он добрался до конечного пункта, то был уже никакой. Рожкин его вытащил из машины и перенес в помещение. Сверток остался лежать на заднем сиденье. К вечеру все узнали, что Сичков убит. Венедикт протрезвел, но вспомнить, отдавал он Порфирию сверток или нет, не мог. Рожкин сказал, что видел, как в общину заходил Сичков. Все подумали, что сверток Венедикт ему передал. А поскольку Аврелия не нашла крест ни в сумке, ни дома у Сичкова, решили, что ценности забрала Варвара. Они же все это время лежали под водительским сиденьем «Волги».

– А мне-то зачем Рожкин подложил сверток?

– Вот здесь начинается самое интересное. О пропаже креста становится известно Захарову. Попова думает, что крест и другие ценности у Клочковой и переводит стрелки на нее. Захаров ей сообщает, что совсем недавно к нему приходила бывшая его студентка Клюквина с подругой. Как зовут подругу, он не помнит. Женщины были озабочены судьбой одной своей знакомой. Знакомую зовут Варвара. В беседе они упоминали и имя ее соблазнителя – Порфирий. Захаров хотел по этому поводу поговорить с Сичковым, порекомендовать отпустить Варвару с миром, но не успел. Попова, услышав это, опешила. Ведь женщина, которая пришла в общину несколько дней назад тоже назвала себя Клюквиной. Значит, она неспроста пришла в «Единство духа» и уж тем более не по убеждениям. Она разыскивала Варвару Клочкову и, может быть, уже ее нашла. Попова едет в «Пилигрим» и выясняет, кто на самом деле Клюквина. Что дальше с вами произошло, вы знаете. Попова приняла решение отвезти вас к Захарову. За рулем «Волги» был все тот же Рожкин, – Воронков тяжело вздохнул. – Ей-богу, если бы не мы, участь вас ожидала незавидная. Живыми и здоровыми вас бы не выпустили.

– Как же вы оказались у дома Захарова?

– Я ехал к вам. Смотрю, как раз передо мной от «Пилигрима» отъехал «Опель» Алины Николаевны. Офис закрыт. Под дверью совершенно отмороженная дама. Возмущается, за дверь дергает и одну и ту же фразу по несколько раз повторяет. Догадался, что вы опять в какую-то переделку попали. Бросился догонять. Когда подъехал к дому, понял, куда попал, – адрес Захарова мне был известен. Перед воротами стояла «Волга» с водителем. «Опель» остановился, не доезжая до ворот. Я стал на расстоянии от «Опеля». Через несколько минут к дому подъехал на своей машине Захаров. Алина Николаевна выждала немного, вышла из машины и направилась прямиком в дом. Я позвонил Савушкину и своим ребятам в отдел. Приехали быстро. Чтобы водитель «Волги» не поднял шум, мы пригласили его выйти из машины. Очевидно, Рожкин почувствовал опасность и в последний момент переложил сверток с ценностями из-под сиденья в вашу сумку.

– Но зачем? – упрямо спросила я.

– Господи! – воскликнула Алина. – Я уже догадалась, а до тебя никак не дойдет. Рожкину перед своими было неловко! Получается, он у своих же крест украл.

– Ах, вот оно что! У него, оказывается, были принципы.

– Принципов как раз и не было, но зачатки совести и здравого смысла наверняка кое-какие оставались.

Спорить с Алиной не хотелось. По большому счету мне было все равно: был ли Рожкин совестливым человеком или попросту боялся расправы своих подельников.

– Сергей Петрович, с крестом все ясно. Вы еще обещали узнать о приюте для «избранных».

– А не было никакого приюта. Был заброшенный дом на окраине города, в нем и доводили людей до полной потери памяти, а потом отправляли в дальние странствия. Вычислили мы и врача, который за деньги помогал руководителям общины. Вся компания сейчас во главе с Захаровым находится в следственном изоляторе, где дружно дает показания друг на друга.

– А много людей они пустили по миру? – спросила Алина.

– По скромным подсчетам человек двадцать. А всего община включала в себя человек пятьдесят, которые регулярно выплачивали в казну десятую долю от заработка. Ну вот и все, – подвел итог Воронков.