Книга Остров невиновных - Ирина Шевченко

— Боишься, что эта мышка навредит твоей драгоценной Джо? — Эдна недоверчиво хмыкнула. — Серьезно? Я бы переживала скорее за Мартину. Так что расслабься, лейтенант.

— И все же, что она за человек? С кем общалась в тюрьме? Кто ее навещал? Я в том смысле, не ждать ли нам ее освободившихся подружек или буйных родственников с материка? Фронтовых друзей?..

— Темнишь, Кен. К чему эти расспросы?

— Любопытно.

— Странное любопытство. — Судя по подозрительно сузившимся глазам, Эдна ни на миг не поверила в его объяснение. — И пустое. Никто ее не навещал. Писем она не получала и не писала. Если у нее и есть родственники, то они либо отказались от нее до того, как Мартина попала на остров, либо она сама не стала сообщать им, что сидит в тюрьме.

— И что, за все время ею никто не интересовался?

— Ты первый.

Если бы Фаулер вел рабочий дневник, куда записывал каждое действие и его результат, вернувшись в город, так и отметил бы: «Посещение тюрьмы. Познакомился со щенком Джессики». Иных результатов у этой поездки не было.

ГЛАВА 18

Сон Марти оборвался кошмаром.

Навалилась вдруг удушливая темнота, по телу растекся жар, а плечо занемело от боли. Хотелось кричать, но из сдавленного спазмом горла вырывалось только прерывистое шипение.

Она попыталась открыть глаза, но продолжала видеть лишь тьму…

— Посмотри на меня, Тина! — Звук знакомого голоса превратил густой мрак в сизый туман, сквозь который проступило бледное лицо. — Тина…

Чья-то холодная ладонь легла на лоб, другая — обжигающе горячая — на живот, с силой прижимая к металлическому столу. Руку сдавило словно тисками, в вену вошла игла. Сотни колючих молний впились в плечо, заставляя снова корчиться от боли…

— Не смей сдаваться! Никогда. Слышишь?

— Никогда, — хрипло выдохнула Марти, просыпаясь.

Распахнула глаза и долго смотрела в одну точку на потолке, вспоминая, где находится и как попала сюда.

После осторожно встала.

Боялась слабости и головокружения, но выяснилось, что чувствует она себя прекрасно, бодрой и отдохнувшей. Немного голодной, но это легко поправимо.

Она прошлась по пустой комнате, нашла часы, узнала, что уже шесть вечера, а значит, она провела в башне целые сутки.

Затем увидела книгу. Та до сих пор лежала на полу. Закралась мысль, что ее оставили тут не случайно, но Марти не стала разгадывать чужие тайные замыслы. Присела на диванчик и, пролистав первые страницы, нашла рисунок, изображавший свадьбу.

— Что-то знакомое? — Джо подошла неслышно и непонятно откуда, но прозвучавший над ухом вопрос не испугал и не смутил.

— Да. — Марти кивнула. — Читала о таком, когда училась в университете.

— И только?

— Если хочешь узнать, не было ли на моей свадьбе подобного, то нет, не было. У нас была стандартная церемония с обменом кольцами и записью в храмовой книге.

Ответ разочаровал Джо, и, чтобы не продолжать эту тему, Марти открыла книгу на последней странице. Рисунков там не было, только короткая надпись на забытом языке.

— Непокоренные не предают, — прочитала Джо. — Как это понимать?

— Не знаю.

— Ты сказала это, когда вернулась.

— Наверное. Я была немного не в себе.

Марти не любила лгать, но сейчас понимала, что рассказать правду не может. Не нужно никому знать, о чем она говорила с тем, кто дал ей книгу. И о том, как попала в башню, — тоже. И зачем шла сюда.

«Ты слаба, Тина», — сказали ей, и это было правдой. Она не хотела, чтобы Джо или лейтенант Фаулер узнали о ее слабости — о том, что кто-то заставил ее выйти из гостиницы, а после исчез вместе с отрезком ее памяти. Им многого пока не нужно знать, и это — не только решение Марти. Поэтому пришлось рассказать Джо другую историю, о том, что она просто гуляла без цели по городу, а когда оказалась у башни, заглянула узнать, как дела. Дверь была открыта…

— Дверь была закрыта, — перебила Джо.

— Открыта, — не согласилась Марти. — Как бы я иначе зашла? Может, это тоже проделки башни? Я потом и провалилась непонятно куда…

В пустую темную комнату конечно же. И, естественно, там никого не было. А книга? Подвернулась под руку, вот Марти и схватила ее, сама не понимая зачем. Она же сказала, что была не в себе?

О временном сдвиге Джо сама догадалась.

Самочувствием Марти она поинтересовалась только после того, как закончила с расспросами. Затем принесла травяной чай и плитку шоколада и предложила остаться в башне до утра.

Марти отказалась. Чувствовала она себя неплохо, а шоколада было слишком мало, чтобы утолить голод, поэтому в планах было вернуться в «Островок», принять ванну, надеть новое платье и узнать, что подают в «Золотой рыбке» помимо креветок.

Остров против таких планов не возражал.

«Я постараюсь слышать тебя везде», — пообещала Марти, покидая архив. Однако чем дальше отходила от башни, тем слабее становилась их связь, и в конце концов вместо приглушенных голосов и образов осталось лишь едва уловимое ощущение дружеского присутствия и заботы. Оно было с ней с ее самого первого дня в городе, но Марти поняла это только сейчас, и уже иначе виделись ее якобы бесцельные прогулки по улицам, словно случайно попавшийся на пути магазин и знакомство с Бернис, и внезапный порыв свернуть не на том перекрестке, чтобы выйти к кофейному домику Шеймуса.

Необычно? Да. И увлекательно, бесспорно, учитывая, что она давно не ждала от жизни чудес. И вообще ничего не ждала. Но и тревожно от осознания, что однажды остров приведет ее туда, где ждут отнюдь не пироги и кофе…

Но так нужно. Не только острову, но и ей самой.

В холле гостиницы ее встретила Белла. Джо говорила, что хозяйка «Островка» волновалась и звонила в башню, пока Марти спала, а раз так, то должна была уже знать, что все в порядке, и успокоиться, но, видимо, рыжей ведьме требовалось увидеть постоялицу воочию, чтобы убедиться, что та жива и здорова. В ответ на вопрос, что же с ней случилось, Марти повторила ту же историю о сбоящих переходах, заверила, что ничуть не пострадала, лишь устала немного, и под этим предлогом сбежала от квохчущей над ней, как наседка над цыпленком, хозяйки в свой номер. Пока набиралась в ванну вода, достала из шкафа чемодан. В маленьком кармашке с внутренней стороны крышки лежал пакет, который ей отдали в день выхода из тюрьмы. Вернее, пакетик. Она взяла его почти равнодушно, сунула в чемодан и сделала вид, что забыла о нем. Получалось же как-то не помнить все эти годы за рыжей кирпичной стеной об этой «личной вещи». Служители закона оказались настолько честны и щепетильны, что означенную вещь, отобранную у Марти еще во время предварительного заключения, передали вместе с документами сюда, на Карго-Верде.