Книга Слово Ишты - Александра Лисина

«Гайдэ, осторожнее, – беспокойно дернул хвостом Лин. – Фэйры никого и никогда не выбирают. В этот момент пришедшая душа слишком ошеломлена переходом. И помнит только то, что в Тени ей было плохо и страшно. А также то, что кто-то помог ей оттуда уйти. Поэтому фэйры так верны своим хозяевам – без них ни один призванный не смог бы существовать. Поэтому же хозяев не бросают. Поэтому же не предают».

Мастер Драмт прищурился и с новым выражением уставился на поднявшегося с пола шейри.

– Выбрал? Сам?

Лин бесшумно подошел ко мне, неуловимо быстро скользнул под левую ладонь и замер, тараща на насторожившегося мага крупные, слегка пожелтевшие от беспокойства глаза. Потом так же бесшумно оскалился, стоило Ригу качнуться в нашу сторону, и тихо, предупреждающе рыкнул.

– Не надо, – вздохнула я, тронув черные кончики ушей. – Не рычи.

Лин недовольно фыркнул, но послушно спрятал зубы. Однако скопившегося в воздухе напряжения это не уменьшило: мастер Драмт так и стоял, окружив себя стеной отчуждения, а я просто не знала, как ее убрать.

– Не надо, – повторила негромко, с тоской оглядев двери в библиотеку. – Риг – не враг нам.

– Ты уверена в этом? – хрипло спросил маг, не сводя напряженного взгляда с шейри.

– Мне так кажется… не знаю. Наверное, просто хочется верить? Иногда, кроме веры, ничего больше не остается.

Риг вдруг странно вздохнул, опустил напряженные плечи, и в комнате сразу стало легче дышать.

– Прости, Гайдэ. Я просто растерялся и не знаю, как реагировать на твои слова. Ты не знаешь элементарных вещей, ты говоришь странные вещи, но при этом рядом с тобой есть это необычное создание, на которое я не понимаю, как смотреть. То ли как на чудо, то ли как на бред. Наверное, маги в твоей стране просто научились создать фэйров как-то иначе? Или же… или же это – уже не совсем фэйры? А может, и не фэйры вообще? Я действительно не знаю. Извини, если я обидел тебя недоверием.

Я грустно улыбнулась.

– В чем-то ты прав: Барс – не обычный фэйр. Но по сути своей он ближе всего именно к тому понятию, которое для тебя привычно. И он верен мне. Так верен, как, наверное, никто другой.

На меня с немым обожанием уставились два крупных синих глаза.

«Никогда не брошу… – беззвучно прошептал Лин, ласково потеревшись носом о мою ладонь. – Не оставлю…»

Маг растерянно взъерошил челку и окончательно расслабился.

– Я верю. Я вижу, как он на тебя смотрит. Такого не добьешься никакими заклинаниями.

Я опустилась на корточки, а потом крепко обняла «барса», зарывшись пальцами в густую шерсть и тесно прижавшись щекой. Лин негромко заурчал в ответ и тоже прильнул, впитывая всем телом силу моих вздрогнувших Знаков.

– И я тебя не брошу, мой славный. Никому не отдам. Ты у меня замечательный.

Риг снова вздохнул, после чего присел рядом и извиняюще посмотрел.

– Прости. Я не хотел тебя задеть. И его… тоже. – Он со слабой улыбкой повернулся к Лину. – Я чувствую: в тебе нет Тьмы. И нет той Тени, которой страшится каждый из нас, когда открывает Воронку. Ты – светлый фэйр. Такой же светлый, как твоя хозяйка.

Лин недоверчиво прищурился.

– Я уверен в этом, – твердо посмотрел на него маг, и вот тогда я наконец облегченно улыбнулась.

* * *

Среди ночи я проснулась от странного ощущения. Только не сразу поняла, в чем именно дело. А когда открыла глаза и поискала, что же меня так обеспокоило, то с удивлением наткнулась на сидящего на подоконнике Гора, который с тоской смотрел из темноты блестящими черными глазами.

Я моргнула, подумав, что все еще сплю. За окном по-прежнему царила темнота, стрекотали невидимые сверчки, две местные луны красиво клонились к горизонту, уже успев поменяться местами. Но Гор был. И он действительно сидел на моем подоконнике. А вот Лина рядом, как ни странно, не оказалось.

– Ты чего? – наконец спросила я, с трудом протерев слипающиеся глаза.

– Прости. Я тебя разбудил?

– Что-то другое… почему не спишь? Твоя очередь караулить?

Гор медленно покачал головой.

– Нет, я закончил. Сейчас снаружи Бер.

– Тогда в чем дело? – совсем озадачилась я. – И почему ты торчишь здесь, а не у себя?

Вместо ответа брат слез с подоконника и, опустившись возле постели на корточки, с неожиданной болью посмотрел:

– Помоги мне, Гайдэ.

– Да в чем дело? – окончательно всполошилась я и резко села. – Почему у тебя такой вид, словно кого-то хороним?

– Я не знаю. – У него вдруг изломался голос, сорвавшись до хриплого шепота, а глаза потемнели полностью, напрочь лишившись белков и превратившись в два страшноватых провала в никуда. Причем чем дольше в эти провалы смотришь, тем глубже тебя утягивает, тем труднее сопротивляться и тем явственнее по коже бегут мурашки от прикосновения к чему-то непонятному, холодному и… одинокому.

– Помоги мне, Гайдэ, – донеслось до меня откуда-то издалека хриплое. Кажется, с самого дна этой бездны. – Я не знаю, что происходит. Я словно бы… голоден. Но не так, как обычно. Я хочу куда-то смотреть, но не понимаю, что именно вижу. Хочу что-то услышать, но в голове только странный гул. Мне пусто, Гайдэ. И холодно. Мне кажется, я растворяюсь в темноте каждый раз, когда закрываю глаза…

Я вздрогнула, когда моей руки коснулись ледяные пальцы брата.

– Ты теплая, – прошептал скарон, уставившись на меня совершенно черными глазами, в которых начали разгораться крохотные блестящие искры. – Ты живая. И у тебя есть сны, которых я никогда не увижу. Можно я их попробую? Пожалуйста… Гайдэ… можно я возьму у тебя немного тепла?

В его глазах наконец разгорелась целая вселенная: непроницаемо черная, почти бесконечная, расцвеченная только блеском чужих и далеких звезд. Там пылало так много всего… и вместе с тем так мало осталось простого человеческого тепла, что его туда буквально затягивало, как в какую-то воронку, жадно засасывало, стараясь насытить эту пустоту. Как будто стараясь заполнить ее чем-то живым. Теплым. Настоящим.

Я сглотнула, оцепенев от ужасающе прекрасного зрелища, но будучи не в силах от него оторваться. И даже не почувствовала, как чужие пальцы сомкнулись на моем запястье, сдавив его до боли. Меня стремительно утягивало в эти страшноватые глаза, влекло туда с неимоверной силой. Так властно и требовательно, как будто от этого зависела чья-то жизнь… совсем слабая, угасающая, едва теплящаяся… которую мне неожиданно стало очень жаль.

А потом все внезапно закончилось.

Гор, будто опомнившись, шарахнулся в сторону и вскочил, едва не снеся туалетный столик. А потом торопливо отступил к окну, дрожа всем телом и шатаясь, будто пьяный.

– П-прости… прости, я н-не хотел… я не д-думал…

Он вдруг зажмурился. А на лице проступила такая мука, что я опомнилась и, вскочив с постели, ухватила его за руки, холодея от исходящей от них странной, некстати проснувшейся силы.