Книга Игра колибри - Аджони Рас

Для себя я разработал свой способ фантазировать о сексе с Алисой. Когда Тикки, так таиландка просила себя называть, садилась рядом на кровати и поворачивалась ко мне боком под небольшим углом, то ее сходство с моей возлюбленной было особенно явным. В такие моменты я слегка прикрывал глаза, чтобы все теряло четкие очертания, и представлял себе, что это она. Вначале я стеснялся просить Тикки сесть в ту или иную позу, изменить наклон головы либо просто не улыбаться, так как это полностью меняло ее облик, но со временем стал делать это регулярно. В моих фантазиях она так напоминала ее… Мою женщину с кожей цвета молочного шоколада.

Разбитый и разобранный на атомы, я даже не пытался начать жить заново. Одно допущение, что я никогда, никогда не познаю ее, мою Алису, не просто сводило меня с ума, а буквально останавливало любую мысль в голове, полностью переключая на это самое понимание, на это горестное осознание того, что я остался за бортом. В конце концов с Рождества и до Нового года я прятался в берлоге, в своем американском коконе, просматривая сериалы и заливая внутрь виски. Телефон валялся рядом, и каждые полчаса я проверял сообщения от нее, изредка набирая послания и стирая их.

В последние дни декабря я узнал от соседа напротив, который был шапочно знаком с Вирджинией, что Алиса развелась с мужем. Я вновь отправил ей «?» и вновь получил короткий ответ: «Нет». Одно сообщение, адресованное ей, я запомнил очень хорошо, и сейчас, когда пишу эти строки в саду, в тени старого апельсинового дерева, вдыхая аромат свежего вишневого сока, я почти дословно записываю то послание Алисе.

«Продолжаю писать тебе, хотя уверен, что ты не ответишь мне искренне. Быть искренней со мной ты не в силах… Знаю, ты не монашка, у тебя или уже есть мужчина, или он скоро появится, так или иначе, не хочу присутствовать на еще одной свадьбе. А вариант, что ты будешь изображать монашку, а я буду делать вид, что верю, не мой вариант. Опять соврешь, когда я спрошу, чем занималась, или улыбнешься и промолчишь.

Понимаю, отчасти звучит странновато, ибо… кто я такой, чтобы так на все реагировать. По я ничего поделать не могу. Все, что могу, – чего-то опять ждать, надеясь, что ты изменишься и изменюсь я.

Каждая встреча с тобой заставляет внутри все сжаться, и тоска о несбывшемся не отпускает по нескольку часов. Потому что хочется тебя обнять, а не могу. Так у меня работает голова, бороться с этим я устал… Хотелось бы тебя ненавидеть и презирать, сыпать ругательства и проклятия, но я просто вырезаю яблоко…

Мне тебя очень не хватает. Как и раньше, хочется говорить с тобой постоянно. Остаются твои фото, на которые я могу смотреть перед сном, больше ничего.

Нельзя жить без любви, без любви нельзя».

Эти мои записи – странное увлечение, дающее иллюзию возвращения к чему-то светлому в прошлом Адама Ласки. Некое послание моей Алисе из дня сегодняшнего в тот самый день… Как и любому отвергнутому женщиной мужчине, мне хотелось бы сказать: «Когда-то она пожалеет», но дело не в этом. Время идет вперед неумолимо, и мы, вместе или порознь, упускаем его… Беда в том, что в моем случае упускаю только я, а моя любимая живет на все сто!

Помню те чувства, которые испытал после прочтения романа «Любовь во время чумы», где мужчина ждал возлюбленную пятьдесят лет, и она ответила ему взаимностью, будучи уже старухой, и они трахались в вонючей каюте корабля, а автор пытался убедить читателя, что они счастливы. Я считаю, что эта мысль – плевок в прошлое, плевок в саму идею жизни. Я хотел переписать историю, чтобы это было не пятьдесят лет, а меньше, когда мы еще можем любить друг друга, не вывешивая желтый чумной флаг, закрываясь от мира в маленькой и вонючей каюте, где смердит старостью.

Тогда в душной спальне с наглухо задернутыми шторами я, находясь на грани безумия, писал ей письма, чтобы не сойти с ума окончательно, говорил с ней на белых листах, что-то тут же отправляя в мусор, а что-то запечатывая в конверты. В один из февральских дней на мое сообщение со знаком вопроса я получил уже привычный ответ, но на тот момент тоска по любимому образу была такой невыносимой, что я пересилил себя и предложил Алисе прогулку в парке. Еще одну… Она согласилась.

Мы встретились у кафе в центре города. День стоял теплый, но жарко не было. Я рассказываю об этой прогулке лишь для того, чтобы вспомнить один из самых неприятных моментов в жизни. С самого начала Алиса отстранилась от меня во всем, даже расстояние между нами было большим, чем того требовал случай. Она держалась еще холоднее, чем тогда, в прошлый раз, когда мы гуляли здесь же прошлой осенью. Всем своим видом Али показывала, что рада встрече и готова бродить со мной по пустым и заполненным людьми улочкам целый день, но это было не так, и я чувствовал.

Холод сквозил во всем, особенно в выборе тем для разговора. Алиса даже обмолвилась, что собирается отправиться на прогулку с новым мужчиной, и тогда я поймал себя на мысли, что хочу ударить ее. Она знала, что я безумно влюблен, но всем своим видом давала понять, что мои чувства – ложь.

«Тебе просто хочется молодую попку», – бросила она, словно это должно было вернуть меня к реальности.

Я вытягивал из себя слова, как упавшие в клей кусочки картона, и думал, как сбежать от нее. Это было некое пробуждение мужского начала, его воскрешение внутри меня… и оно бунтовало! Потом, уже вернувшись домой, я написал ей сообщение, в котором вновь признался в любви, но она не ответила, точнее, ответила, прислав забавную картинку, одну из тех, что шлют друг другу подростки. «Я тоже люблю тебя, люблю как друга».

Дни бежали, складываясь в месяцы. Я все реже видел Виктора, который все же продолжал навещать меня, но, понимая мое состояние, не пытался привлекать к их работе с Патриком. В июле я закончил вырезать для него дракончика со сложенными крыльями, хотя получилось нечто среднее между летучей мышью и сказочной горгульей. Это, конечно, не гном, но в саду Виктора это должно было стать особым украшением. В августе мы с Петром вырвались на неделю в горы, с палатками и гитарой, как в старые времена.

В сентябре отправил Али очередное сообщение со знаком вопроса, но ответ был прежний. Я удалил нашу переписку из телефона, распечатав ее предварительно на принтере и положив в стол к тугой пачке писем, хранившихся в конвертах «Вестерн пост». Чтобы как-то развеяться, каждый вечер общался по скайпу с дочерью и познакомился с ее друзьями и парнем, с которым у них все шло к свадьбе. Нормальный с виду парень, и я надеялся, что все у них получится.

Глава 42

Октябрь

Алиса исчезла в октябре. Я узнал это от ее разгоряченного отца, набросившегося на меня, когда я вернулся в тот хмурый осенний день с работы. Вирджиния и Кеннет обрушились с угрозами, потеряв от горя рассудок. В новостях еще ничего не мелькало, видимо, ФБР не спешило подкармливать прожорливую прессу информацией, но чету Роуз уже вызывали в местное отделение, где они подтвердили, что их дочь ушла из дома двадцать восьмого октября и с тех пор ее никто не видел. На календаре было седьмое ноября.