Книга Коктейль под названием «муж» - Арина Ларина

– Так получилось? – эхом повторил зять. – А я ничего не знаю. Я ничего не понимаю. И понимать не хочу. Меня Маша видеть не хочет. Или это была такая задача, да?

– Не было никакой задачи, – устало вздохнула Вероника. – Я просто хотела отомстить. Всем сразу. Я виновата, но вину свою искупила авансом, еще в детстве. Знаешь, каково это – быть изгоем? Не тогда, когда ты взрослый, отчасти состоявшийся человек, который может объяснить себе все, защититься, а когда ты маленький затравленный звереныш, которым все брезгуют? Знаешь, каково жить, зная, что ты плохо кончишь? Когда это говорит взрослый, когда это западает в душу на всю жизнь – ты так и существуешь в соответствии с чужим сценарием, с чужой программой, заданной тебе избалованной изнеженной теткой. Ну, как же, она ведь взрослая. Авторитет. Ей виднее! Она красивая, сытая, хорошо одетая, она все знает, она все видит. А я – «ужасная девочка». Она брезговала мною, она презирала меня. Я пришла в дом, где вкусно кормили, где пахло достатком и уютом, где была сказка, которой почему-то лишили меня. Там жила девочка, которую красиво одевали, у которой были любящие родители, удивительные игрушки, икра на завтрак. Они знали, как надо жить. И там про меня сказали, что я плохо кончу. Я не жила, я ждала этого конца. Вместо института я пошла работать нянькой, а ведь училась я лучше многих. Но зачем мне институт, если я плохо кончу? Я – никчемное, убогое создание, занимающее в этом мире чье-то место. Я все ждала и ждала, жила и жила. Нет, не жила, существовала. Но случилось так, что судьба снова подсунула мне эту женщину с ее дочкой. Наверное, нарочно. Может, хотела проверить, великодушна ли я, умею ли прощать. Или, наоборот, давала возможность использовать шанс, поменяться с ними местами. Я ведь на собеседования ходила такой страшилой, потому что в фирме сказали – не выставляться. В семьях нужны безликие исполнительные дурнушки. Зализанные волосенки, очки в пол-лица, ни грамма косметики и платье пострашнее. Вот и готова образцовая нянька. Они меня не замечали. Я была тенью, предметом обихода. А знаешь, каково это, знать, что ты человек, но мириться с тем, что другие этого не признают? Соглашаться с собственной ничтожностью, которую чувствовала всю жизнь, которую только что победила и которую тебе навязывают вновь. Я человек даже не второго, а третьего сорта. Для них. А почему? Потому что они априори выше. Как я их ненавидела, кто б знал. Сначала я решила увести мужа у старшей. Все получилось так легко, что я поняла: мне сама фортуна помогает. Потом я увела мужа у младшей. Стоило лишь сказать, что люблю, и он поверил. Мужчины привыкли к тому, что их любят. Женщину неожиданное признание может испугать, насторожить, но мужчину – вряд ли. Они принимают нашу любовь как должное. Эти две женщины, однажды перечеркнувшие мою жизнь, трепыхались, недоумевали и даже пытались бороться. Как Дон Кихот с ветряными мельницами. Я всегда была рядом, все знала. Они же не обращали на меня внимания, не стеснялись обсуждать при мне свои дела. Именно тогда я подсунула Диане под видом гадалки свою соседку, чтобы она не попала к каким-нибудь шарлатанам. А потом случилось ужасное: я вдруг поняла, что не испытываю от этой мести удовлетворения. Только стыд, раскаяние и боль. А еще – я полюбила чужого мужа, которого хотела увести лишь из чувства мести. Моя вендетта закончена. Если сможешь меня понять, то простишь. Если не простишь – что ж, я уже столько пережила, что и это смогу пережить.

– Это к чему все? – простонал Алексей. – Это она кому мстила-то? При чем тут мы с Машей?

– Тот день рождения, на котором все началось, был Машиным днем рождения. Мы учились с ней в одном классе. Но я настолько была для них всех пустым местом, что меня сейчас даже не узнали. Конечно, я очень сильно выросла, а была плюгавая, как кнопка, перекрасилась, но сходство-то в чертах лица осталось! Представляешь, десять лет проучились в одном классе, а она взяла меня нянькой, словно тумбочку купила. Хотя сама по себе она хороший человек, а маменька ее – какой была, такой и осталась.

– Так не бывает, – прошептал Алексей. – Что за бред? Кошмар какой. Неужели можно людей до такой степени ненавидеть?

– Можно, – кивнула Вероника. – Можно и еще сильнее. Смотря какая у них степень вины. У меня чуть вся жизнь под откос не пошла. Они могли тогда помочь, поддержать хоть как-то, но побрезговали. Но теперь все кончено. Как оказалось, любовь сильнее ненависти. Банально звучит и напыщенно, но это так. В общем, надеюсь, ты сможешь меня понять и простить.

– Водички налить? – заботливо рыкнул Максим Михайлович, пристально глядя на зятя, словно хамелеон менявшего цвет с зеленоватого на синеватый.

– Я не понял, что значит – простить? Это она в меня влюбилась? – он обреченно покосился на шефа, который явно был на стороне бывшей няньки. – И что я теперь должен делать? Жениться, что ли?

– А что совесть подсказывает? – полюбопытствовал босс. Вероника снова загадочно улыбалась, но красноватые пятна на шее выдавали ее волнение.

– Идите все к черту. Я Машу люблю, – Алексей выпил предложенную воду и налил еще один стакан.

– И хорошо, – кивнул тесть. – Помириться бы не мешало. У нас с Вероникой свадьба скоро, хотелось бы еще как-то объяснить все Маше и увидеть вас на церемонии.

– У вас с Вероникой? – Алексей чуть не поперхнулся вторым стаканом воды, который цедил не от жажды, а скорее от растерянности. – То есть не во мне дело?

– Представь себе. Так что это – твоя будущая теща.

– Уму непостижимо. Мне надо это все переварить. Что-то мне нехорошо, – Алексей с водопроводным бульканьем допил воду. – А Маша знает?

– Нет, – Вероника кинула быстрый взгляд на Максима Михайловича и попросила: – Алексей, мне бы очень хотелось, чтобы ты с ней помирился. И, если получится, рассказал все сам. Мне пока с ней тяжело встречаться. Тебе сказала, ей – не могу.

– Совесть мучает? – набычился Алексей и тут же сдулся, махнув рукой. – Ладно. Тут вроде все хороши. И я в том числе.

Маша почему-то надеялась, что муж повторит попытку примирения. Она прихорошилась перед выходом, отказалась идти с подругами в кафе, высидела после окончания рабочего дня еще пятнадцать минут и не спеша направилась домой. У проходной никто ее не ждал.

Настроение тут же стремительно скатилось вниз, как вода по водосточной трубе, и выплеснулось зябкой грязной лужей.

Маша заторопилась к метро, стараясь не думать об Алексее. Надо было решать более неотложные вопросы: где найти недорогую няньку, с кем оставлять ребенка, пока нянька не найдена, где взять деньги на оплату долга Веронике?

За этими неприятными думами она не заметила, как доехала до дома.

– Маняша, проходи! А у нас тут готовится застолье! – разрумянившийся Михаил Яковлевич в ярко-красном спортивном костюме был похож на Деда Мороза, забывшего наклеить бороду. – Сейчас я познакомлю тебя с моей девушкой.

К диалогу с очередной подружкой деда Маша была не готова. Она абсолютно забыла, что старик собирался привести очередную молодуху. Беседа на тинейджерские темы была сейчас Маше не по силам. Но в кухне ее ждал сюрприз.