Книга Итальянские каникулы - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Мы не сумеем помочь, если вы не будете с нами откровенны.

Джулия нервно потерла руки.

— Не думаю, что это играет роль.

— Вы попали в беду?

Руки Джулии взлетели в воздух.

— Вы видите ребенка у моей груди? Да, я в большой беде.

Витторио, услышав ее, рванулся вперед:

— Довольно, Джулия!

Рен, казалось, прочитал мысли Изабел, которая как раз думала о необходимости разделять и властвовать. Едва Изабел обняла за плечи Джулию, он заступил дорогу Витторио:

— Почему бы нам не потолковать?

Изабел поскорее повела Джулию за угол дома, к своей машине:

— Давайте немного проедемся!

Джулия покорно влезла в «панду». Изабел развернулась и направилась к дороге. Несколько минут обе молчали.

— Думаю, у вас веская причина не говорить нам правду, — заметила наконец Изабел.

Джулия устало потерла глаза.

— Откуда вы знаете, что я не говорю правду?

— Потому что ваша история слишком походила на киношные сценарии Рена. Кроме того, вряд ли вы бы так переживали по поводу украденных денег.

— Вы очень умны, — вздохнула Джулия, приглаживая волосы и заправляя их за уши. — Никому не хочется выглядеть дураком.

— И этого вы боитесь? Что правда выставит вас всех дураками? Или Витторио просто запретил вам откровенничать?

— Думаете, это я из-за Витторио? — устало рассмеялась Джулия. — Ошибаетесь.

— Тогда почему? Вы явно нуждаетесь в помощи. Может, мы с Реном сумеем взглянуть на вещи с другой точки зрения?

— А может, и нет. — Джулия скрестила ноги. — Вы были так добры ко мне.

— А на что тогда друзья?

— Вы были мне лучшим другом, чем я вам.

Изабел вдруг осознала, какую внутреннюю битву приходится выдерживать Джулии. Осознала и ужаснулась.

— Это секрет не только мой, — призналась наконец Джулия, — а всего города, и они на меня рассердятся. — Выхватив бумажный платок из оставленного Изабел на сиденье рюкзака, Джулия громко высморкалась. — А я все равно расскажу! И если посчитаете это глупым, что ж, трудно вас осуждать.

Изабел терпеливо выжидала. Джулия, тяжело вздохнула.

— Мы ищем «Ombre della Matina».Изабел не сразу вспомнила культовую статую этрусского мальчика из музея Гуарначчи. Та называлась «Вечерняя тень». Она сбросила скорость, пропуская грузовик.

— А что это означает?

— «Утренняя тень».

— А статуя в Вольтерре называется «Вечерняя тень». Это не совпадение, верно?

— Они парные. Но «Утренняя тень» — фигурка женщины. Тридцать лет назад священник нашел ее, когда сажал розовые кусты у ворот кладбища.

В точности как подозревал Рен.

— И жители Касалеоне не хотят отдавать ее правительству.

— Не думайте, что это случай обычной человеческой жадности. Если бы все было так просто!

— Но это очень ценный экспонат.

— Да, но только вы не знаете его истинной ценности.

— Не понимаю.

Джулия нервно дернула маленькую жемчужную сережку. Изабел заметила, что ее лицо на глазах осунулось.

— «Утренняя тень» обладает особой силой, но об этом мы с чужаками не говорим.

— Какой силой?

— Трудно нас понять, если не родился в Касалеоне. Да и здешние уроженцы не все в это верят.

Она подкрепила свои слова грациозным жестом.

— Мы смеялись, когда наши родители рассказывали истории о статуе. Но больше не смеемся. Три года назад статуя исчезла, и с тех пор ни одна женщина в радиусе тридцати километров от нашего города не смогла зачать.

— И никто не забеременел?

— Только те, кто смог уехать подальше отсюда.

— И вы действительно верите, что дело в исчезновении статуи?

— Мы с Витторио учились в университете. Простая логика говорит, что это вздор. Но факт… факт остается фактом. Те, у кого за это время родились дети, смогли забеременеть, только уехав подальше от Касалеоне. А это не всегда легко.

До Изабел наконец дошло.

— Так вы поэтому встречаетесь с мужем в других городах? Пытаетесь завести ребенка?

Джулия в отчаянии заломила руки:

— И поэтому наши друзья, Кристина и Энрико, которые хотят второго ребенка, должны по ночам оставлять свою дочь с бабушкой, чтобы выбраться из города. Поэтому Сауро и Tea Грифацци уезжают в сельскую глушь, чтобы заняться любовью в машине. В прошлом месяце Сауро уволили, потому что он по утрам не слышал звонка будильника и опаздывал на работу. Поэтому Анна такая грустная. Бернардо и Фабиола никак не подарят ей внука.

— Но фармацевт беременна! Я сама видела!

— Она шесть месяцев жила в Ливорно вместе со своей сварливой сестрой. Муж каждую ночь ездил к ней. Теперь они разводятся.

— Но какое отношение все это имеет к дому и Паоло? Джулия потерла глаза.

— Это Паоло украл статую.

— Очевидно, у Паоло была репутация детоненавистника, — рассказывала Изабел Рену вечером за чисткой грибов. — Он терпеть не мог шума и все время твердил, что иметь много детей означает все деньги тратить на школу.

— Мой человек. Итак, он решил снизить цифры деторождения, украв статую. И какую часть разума ты потеряла, поверив в эту историю?

— Джулия говорила правду.

— Не сомневаюсь. Но вот никак не могу взять в толк, с чего это ты всерьез воспринимаешь предполагаемые силы статуи?

— Пути Господни неисповедимы.

Рен, как всегда, успел захламить кухню, и Изабел принялась наводить порядок.

— Ах, оставь свои нравоучения.

— С тех пор как статую украли, никто в Касалеоне не смог зачать ребенка.

— Однако я почему-то не чувствую потребности выбросить презервативы. Это тебя не шокирует?

— Нисколько, — отмахнулась Изабел, ставя в раковину грязные тарелки. — Пойми, это только подтверждает то, что знаю я. Разум — мощное оружие.

— Хочешь сказать, что здесь царит нечто вроде массовой истерии? И женщины не беременеют, поскольку верят, что не могут забеременеть?

— Такие случаи бывали.

— Мафиозная сказка мне понравилась больше.

— Только потому, что там фигурировали пистолеты. Рен, улыбнувшись, нагнулся, чтобы чмокнуть ее в нос.

Потом в губы, потом незаметно перешел к груди, так что прошло несколько минут, прежде чем они вынырнули на поверхность глотнуть воздуха.

— Начинай готовить, — попросила она неубедительно. — Я целый день ждала этих грибов.