Книга Ночной ураган - Кэтрин Коултер

Алек оглянулся на Джинни, отсалютовал ей и шутливо поклонился. Джинни была так счастлива, что просто улыбнулась в ответ совершенно идиотской улыбкой.

— Гонки, джентльмены, — воскликнула она, — начались!

Глава 16

Снаггер, первый помощник, волосатый коротышка, с массивным мускулистым торсом и таким сильным голосом, что его можно было слышать за ревом любого шторма, передавал команды Джинни матросам. Джинни от души надеялась, что они забудут, что приказы исходят от нее, и посчитают Снаггера своим капитаном и, следовательно, более сведущим и опытным, чем она.

Дэниелс стоял рядом, наблюдая, как матросы карабкаются по вантам.

— Летит, как камешек по гладкой воде.

— Да, капитан, уж это точно. Ваш па был бы так горд! Вами обоими.

Он назвал ее капитаном. Ни с чем не сравнимое чувство теплой радости охватило Джинни. Но действительно ли отец гордился бы ею? Иногда она сомневалась в этом. Но все равно, она бы так хотела, чтобы отец был рядом, видел ее, одобрял все, что она делает.

Джинни была здесь главной и чувствовала себя главной. Уступив штурвал Дэниелсу, второму помощнику, она велела голосом, которым мог говорить только настоящий капитан:

— Держи его по ветру, и этот чертов барк в два счета останется позади.

— Слушается руля, как кошечка.

Джинни утвердительно хмыкнула. Над палубой навис тонкий полумесяц. Ночное небо было ясным, звезды переливались блестящими каплями, отражаясь в океанских волнах. Джинни зевнула и потянулась.

— Думаю, этой ночью койка покажется вам мягкой, капитан.

— Верно, Дэниелс. Я буду стоять третью вахту. Вели Снаггеру разбудить меня, когда пробьют две склянки.

— Есть, мэм.

Джинни широко улыбнулась, стиснула мускулистую лапищу Дэниелса, направилась к открытому люку и, глубоко вздохнув, спустилась по трапу. «Пегас» был слишком новым и чистым и еще не пах крысами и трюмной водой, непросохшей одеждой или, не дай Бог, мужским потом и немытыми телами.

Клипер в отличие от баркентины Алека был легче, и доски не поскрипывали под его собственным весом, пока он переваливался на волнах, и даже ветер не свистел в снастях, так что ничто не нарушало тишины.

«Мой, — думала она, — „Пегас“ — мой».

Но ведь на самом деле это не так. Клипер принадлежит теперь Алеку, как и все остальное. Даже дом теперь перешел к Алеку только потому, что он стал ее мужем. По крайней мере она так предполагала, поскольку как-то подслушала разговор двух мужчин, беседовавших о том, что и сколько приобрели, женившись на состоятельных девушках.

Она выиграет гонки. Алек просто не понимает, что она плавала под парусами с шести лет и командовала клипером с пятнадцати. Джинни помнила «Болтера» до последнего гарделя. Его конструкция тоже опережала время, но судно не выдерживало никакого сравнения с «Пегасом», поистине необычным судном. Она ни минуты не сомневалась, что оставит Алека и его тяжелую баркентину позади, причем отнюдь не из-за недостатка опыта и умения у капитана.

Ну что ж, он слишком упрям. Тогда пусть подождет и увидит. Интересно, как тогда поступит Алек? Поведет себя так же, как многие мужчины, которых она знала в Балтиморе, и придет в бешенство, потому что она победила его? Или сдержит слово и отдаст верфь жене?

Джинни зажгла фонарь в каюте, поставила его в специальную нишу над красивым письменным столом из красного дерева, закрыла дверь и стащила промокший костюм. Потом аккуратно разложила другую смену одежды, зная, что, если возникнет необходимость, придется появиться на палубе через полминуты или меньше.

Погасив фонарь, Джинни натянула фланелевую ночную сорочку и растянулась на койке. «Пегас» шел левым галсом, но так ровно, что уже через несколько минут качка становилась почти незаметной. Джинни настолько сжилась с постоянным движением корабля, что, смежив веки, постаралась заснуть. «Пегас» весело резал волны, не погружаясь глубоко, как и был задуман.

«Почему никто не купил его у меня? — в который раз удивлялась она. — Неужели тот факт, что я — женщина, делает судно менее ценным и надежным?»

Глупые вопросы, на которые нет ответа. Алек, возможно, просто покачает головой, скажет, что так устроен мир, и посоветует просто забыть об этом. Он, конечно, забудет: в конце концов, Алек — всего лишь мужчина.

Джинни зевнула. День выдался хлопотливым, мужчинам не терпелось выиграть гонки, побить этих проклятых англичан. Ее замысел сработал, думала она, улыбаясь в темноте. Остается только поддерживать в них это настроение, выставлять Алека и его команду врагами, чтобы матросы не проводили все время, расстраиваясь по поводу того, что их капитан — женщина.

Почти две недели уйдет на то, чтобы достичь Нассау. Возможно, меньше, в зависимости от направления ветров, а они всегда изменчивы в этих широтах, особенно осенью. Как раз перед тем, как окончательно стемнело, Джинни видела на некотором отдалении баркентину Алека. Она не подходила ближе, но и не отставала. Джинни была готова поставить свой последний доллар на то, что люди Алека уже устали целый день поддерживать возможно малое расстояние между двумя судами.

Джинни закрыла глаза и увидела Алека. Не того Алека, капитана баркентины, а мужа и любовника, обнаженного, прижимающего ее к кровати своим совершенным телом, целующего ее, ласкающего груди и с закрытыми глазами вонзающегося в нее. И, оказавшись в ней, вздыхающего от наслаждения, прежде чем начать двигаться. И она будет целовать его шею, грудь, стиснет руки, так крепко, как только хватит сил, ощущая, как он врезается все глубже и глубже, только чтобы внезапно отстраниться, дразня и терзая ее, зная, как свести с ума, заставить потерять рассудок. А Джинни в ответ поднимет бедра, пытаясь снова вобрать его в себя, и Алек улыбнется ей и попросит сказать, что она хочет. Джинни еще не осмеливалась быть откровенной, слишком ошеломленная тем наплывом ощущений, которые он будил в ней, слишком стыдясь громко высказать то, что она чувствует и хочет. Но Алек всегда знал и угадывал ее желания и мог без просьб доставить ей наивысшее наслаждение и, кроме того, как подозревала Джинни, был втайне доволен той властью над ней, которой обладал.

Глаза Джинни широко раскрылись. На лбу выступили мелкие капли пота. Господи, ее тело откликается так, словно Алек сейчас с ней, рядом. Она хотела его. Сейчас. Очень. Сила этих чувств удивляла и поражала ее. Ведь прошло не так много времени с тех пор, как он впервые открыл ей тайны страсти. Но он оказался прекрасным учителем. Она поняла также, что никогда не брала на себя инициативу. Но позволено ли это женщине, допустимо ли? Джинни не знала. Она подумала о его мужской плоти, твердой и напряженной, прижатой к ее животу, и внезапно ей страстно захотелось узнать, что она испытает, если начнет ласкать ее рукой… или ртом… А он? Что почувствует он? То же, что и она, когда Алек осыпает ее ласками? Джинни не знала, но твердо намеревалась узнать. Оба они должны иметь власть друг над другом. Это справедливо. Но тут возникала и другая проблема: что она будет делать, когда выиграет гонки? Оставит его? Заставит его оставить ее?