Книга Когда мертвые говорят - Анна Мария Роу

— Вот ведь смертные! Я же не согласился!

— А теперь откажешься?

— Если он проиграет, то я получу две души, а не одну!

— Идет!

Милли подпрыгнула и шлепнула веером по рыжей макушке. Моро не сказал, чьи души он заберет!

— Начинаем! — На узком бледном лице расплылась предвкушающая усмешка.

Исправить условия сделки она не успела: сид, Оливия и Киану исчезли из столовой в радужной вспышке портала. Играть Темный предпочитал на своей территории.

Болота. Темная равнина без конца и края. Тяжелые тучи царапают горизонт, ветер гнет ветки низких кустов.

Киану снял фрак и накинул на плечи девушки. Но холода не почувствовал. Да и Оливия не выглядела озябшей. Обеспокоенной только. Ладошка в его руке была теплой и успокаивающей. Придавала сил и уверенности.

Моро удовлетворенно осмотрел место, оценивающе поцокал языком.

— Знаешь что, колдун… — Сейчас даже глупец и слепец не могли бы причислить его к людям. Слишком хищный, совершенный и абсолютно чужой взгляд. А волосы рассыпаются по плечам шелковыми лентами, шевелятся как живые. Магия его тоже не стала прятаться. Радужная, яркая, семицветная. Такой, какой никогда не бывает у сынов человеческих. — Я вот тут подумал… Для игры твоей силы будет недостаточно. Проиграешь ведь как пить дать. А так неинтересно…

Киану оторвало от Оливии, отшвырнуло в сторону, согнуло пополам. Воздух выбило из легких, кровь огнем побежала по жилам, кости захрустели, в глазах потемнело.

А затем мир взорвался новизной красок. Звуки, запахи, оттенки — все стало восприниматься острее и четче. Сила же бурлила, требовала действий.

— Одолжу-ка я тебе немного магии, — подмигнул выходец из детских сказок, которые любила рассказывать бабушка перед сном. Интересно, что еще из них окажется правдой?

— Так во что играем? — За дерзостью можно было постараться спрятать страх. — Карты? Кости? Бильярд?

— А шарады или загадки даже не рассматриваешь? — И опять картинно вздернутая бровь.

— Тогда бы ты не увеличивал мою силу… — Во сколько раз? Сложно судить, но магия была такая… такая разная, послушная, яркая. Киану не раз слышал истории, что, лишившись силы, колдуны сходят с ума. Теперь он поверил: быть почти всемогущим, особенным, способным достать звезду с неба — и враз всего лишиться. Такое сложно пережить. Особенно если почти всегда в выгорании виноват ты сам. — Ты же не сфинкс какой-то!

И, кстати, кто он? В бабушкиных сказках часто героями оказывались жители холмов. Не эльфы или гномы, хотя и они встречались, но те, кто древнее. А значит, еще более чуждые, мудрые… и капризные. Вечные старцы. Вечные дети.

— Забавно, что ты вспомнил о них. Но нет, сфинксы давно вымерли. Мой, между прочим, неудавшийся эксперимент. Сдох, зараза, с голоду, придумывая загадку, на которую нельзя найти ответа.

— И… как? Придумал? — подняла голову Оливия. Это было не любопытство. Просто ей было страшно. Еще страшнее, чем рыжему магу, хоть он и не подавал виду. А подбодрить своего защитника хотелось.

— Конечно, — словно обидевшись за питомца, гордо ответил Моро. — Но я ее вам не скажу. Приберегу для другого раза. О, точно по расписанию.

На краю болотистой равнины появился всадник. Серый, с развевающимся плащом и шлейфом из полотнищ дыма, он летел на скакуне, который не касался копытами земли. Ближе, ближе, совсем рядом, но не видит никого и ничего.

— Забавная у него судьба, — пояснил Моро, провожая взглядом еще одного неупокоенного духа. — Когда людям подарили магию, то было всего семь цветов радуги, так же как и у нас. Но вот какая несправедливость: у нас сколько их было, столько и осталось. А у вас, людей, она начала изменяться, смешиваться цветами. И иногда появлялись новые оттенки с удивительными свойствами. Например, сиреневый. Приходится идти на хитрости, чтобы вернуть себе власть над этими красками. Все равно вы не цените, не развиваете…

— Так он…

— Не он, его дочь стала первой сивиллой, — поправил колдуна сид. — И именно с нее началось сотрудничество между нами и людьми. Проще говоря, он ее мне продал. Продешевил, однако. А вместе с ней и первую магию пророчиц. Хочешь себе сиреневый цвет, колдун? Будешь первым сивиллом, а?

— Так уж и любой цвет можете дать? — Явно не бесплатно, Киану читал это в каждом движении Темного.

— Не любой. Белый, который первым появился, мы упустили. Но больше такой ошибки не повторили ни разу…

Рыцарь проскакал совсем близко. Кожу лица опалил жар разгоряченной лошади, редкое шумное дыхание внезапно появилось и так же резко исчезло. Даже чавканье болотной жижи послышалось.

— Но вернемся к сфинксам. — Моро отвернулся от удаляющейся фигуры призрачного всадника. — Эллада, как вы знаете, родина многих любопытных персон. Среди них — Орфей. Прекрасный певец, гениальный музыкант, но весьма посредственный маг. Все, что мог, так это усиливать очарование своей игры на арфе. Однажды он влюбился. Что поделать, бывает. Девушка же заболела и умерла. Тоже случается. Так юноша не стал горевать и заключил сделку.

— С вами?

— Что вы, девушка?! — отшатнулся Темный. — Слухи о нашем бессмертии сильно преувеличены. Я, конечно, долго живу, но не настолько же! Это был то ли мой отец, то ли дед. Я бы на такую невыгодную партию не согласился. За кого вы меня принимаете! Так вот, он хотел вывести свою жену из царства мертвых, но оглянулся и потерял ее навсегда. Помни, колдун, второго шанса у тебя не будет!

— Не будет, — эхом повторил Киану и сжал ладонь девушки. — Так играем?

— Для начала вернешь долг… — Моро усмехнулся. Оставить такого колдуна своим должником — какая невероятная удача!

— Когда я успел тебе задолжать?

— Смертные! Какая же у вас короткая память!

По мановению руки в воздухе возникла картинка: богато украшенная гостиная, пучки омелы под потолком и венки из еловых лап, мягкий свет кристаллов. Женщины в вечерних нарядах с длинными шлейфами и цветочными гирляндами по подолу выбирают ноты. Киану и Моро, которого сложно узнать, сейчас он совсем другой. Более правильный, что ли. Иной. Обрывки разговора вместе с музыкой тонут в тумане, подступающем со всех сторон.

— А ведь не солгали же, — шипит маг.

— Я никогда не лгу! — гордо заявил Темный. — Недоговариваю, утаиваю, играю словами. Но лгать! Это привилегия человека. Так вот, должник ты мой очередной… Многого не попрошу, всего лишь живи! Чем бы ни кончилась наша игра, ты останешься жив и даже мысли о самоубийстве не допустишь!

А то Миллисент его потом в прямом смысле из-под земли достанет.

— Сначала выиграй! Рано радуешься! — почти прорычал Киану.

Кровь быстрее побежала по жилам, а магия пела в предвкушении развлечения и стремилась наружу. Ветер уже не играл гибкими ветками низких кустов. Он рвал их, ломал и дергал. Вода в болотных окнах то покрывалась рябью, то замерзала, то исходила паром, как горячий источник.