Книга Небо цвета надежды - Амита Траси

– Тара! – позвали меня оттуда.

Я сбавила ход. Машина тоже поехала медленнее.

– Что случилось? – спросил водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье.

Я пригляделась. Это был Раза.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Я была в… – Я огляделась.

Каматипура осталась далеко позади. Как же я умудрилась столько пробежать? Прохожие с любопытством поглядывали на меня, а некоторые даже останавливались.

– Залезай. – Раза открыл дверцу.

Когда я забралась внутрь, руки у меня тряслись и мне с трудом удалось закрыть дверцу. Холодная, вымокшая от пота одежда липла к коже. Вопросов Раза не задавал, и мы молча доехали до моего дома. И лишь когда он притормозил возле ворот, по щекам у меня потекли слезы.

– Не надо было ходить туда одной, – мягко проговорил Раза, сжав мои руки.

Я плакала, а Раза тихо сидел рядом.

– Давай-ка поднимемся в квартиру. Надо обработать раны.

Я потрогала подбородок – с него капала кровь. Нижняя челюсть болела. Взглянув в зеркальце заднего вида, я обнаружила, что губа распухла и стала вдвое больше обычного.

– Если хочешь, можем пойти в полицию – напишем заявление.

– Зачем? Я же просто упала…

– Они тебе угрожали?

– Да какая разница, все равно заявление подавать я не стану. Хватит с меня. – Я вышла из машины и быстро направилась наверх, в папину квартиру. Раза шел следом.

Я сидела на ковре в гостиной, в доме моего детства, где мы с Муктой когда-то играли в классики, и обрабатывала ранки антисептиком.

– Давай я сделаю чаю? – предложил Раза, когда я пошла переодеться.

В спальне я улеглась на кровать и уставилась на вентилятор под потолком. Здесь я лежала в ту ночь, когда похитили Мукту. Ужас, который я пережила сегодня, – был ли он хоть немного подобен тому, который ощущала она? А человек, разрушивший чью-то жизнь, – достоин ли он сам жить?

Я включила компьютер и села за стол. На экране появились фотографии: Элиза с младенцем на руках, снова ее малыш, уже с широкой улыбкой, в рождественском колпачке. Я почти слышала его лепет и ощущала счастье, которым лучилась Элиза, держа на руках их с Питером первенца. Мне нравилось разглядывать эти снимки – они были моим единственным отдохновением от той действительности, которую я видела во время облав, единственным знаком, что где-то в далеком уголке мира еще существуют счастливые улыбки и невинность. И сегодня при взгляде на них мне тоже стало легче.

Странно, что я вообще так распереживалась после всего, что успела увидеть за последние два года. Я помогала не только Разе, но и Саире с Динешем. Некоторых вызволенных из борделей девушек я учила английскому, время от времени оставаясь с ними на ночь. Они просыпались от кошмаров и плакали, а я утешала их. Я подумала о девушках и девочках – некоторым из них было всего десять лет, – чье прошлое будет навсегда омрачено жестокостью, но которые при этом научились выживать. У них я переняла важный урок: да, жизнь бьет тебя, но при этом заставляет двигаться вперед. Их стойкость придавала мне сил, и я надеялась, что если выжили они, то, возможно, и Мукта жива.

– О чем задумалась? – спросил Раза, ставя передо мной чашку с чаем.

За последний год мы подружились. В минуты отчаяния я знала, что достаточно лишь повернуть голову, и я увижу его рядом. Его присутствие вселяло в меня покой и уверенность, мы работали ради общей цели, покупали еду в уличных лавчонках в трущобах, вместе беседовали с нуждающимися и сопровождали Динеша в облавах. Но как было объяснить чувства, пробуждавшиеся во мне, когда мы вызволяли всех этих женщин из борделей? Величайшая радость, которую приносило мне спасение каждой из девушек, уживалась с глубочайшим стыдом от осознания того, что по моей вине одна из них попала в подобное место.

– Так о чем задумалась-то? – переспросил Раза и, не дождавшись ответа, вздохнул. – Пойдем куда-нибудь поужинаем. Ты ела?

Я покачала головой. Отказаться он мне не позволил, поэтому через несколько минут мы уже топтались возле киоска с едой. Этот придорожный ресторанчик – дхаба – оказался милым и аккуратным. Раза сказал, владельцы приехали с севера Индии. На тротуаре стояли столики и стулья, посетители жевали и громко болтали, а из колонок доносилась приглушенная музыка.

– Я знаю, ты уже отчаялась найти Мукту, но все получится, ты уж мне поверь, – сказал Раза. – Только пора это прекратить.

– Что прекратить?

– Сожалеть о том, что ты совершила столько лет назад. Ты написала Салиму ту записку сразу после того, как твоя мама погибла. Порой горе творит с людьми странные вещи – лишает способности мыслить трезво. К тому же в ту ночь, когда ее похитили, ты все равно не могла ничего изменить. Ты же была совсем маленькой. Поэтому… просто забудь.

До этого момента я и не подозревала, что он давно узнал мою самую сокровенную, самую страшную тайну. Я напрочь забыла, что в тот вечер много лет назад, когда я отправила к Салиму мальчика с запиской, рядом с Салимом стоял и Раза. Память подвела меня, и мне казалось, что Разы там не было. Сейчас же в глазах его читалась уверенность: мой проступок достоин прощения.

– В этом нет ничего ужасного, – сказал он, когда я отвела взгляд, – все мы иногда жалеем о содеянном. Иногда нам просто не остается ничего другого. – Он посмотрел в безоблачное небо.

Мы с Разой хорошо знали друг друга, поэтому его откровенность не должна была меня смущать, однако у меня на глаза навернулись слезы.

– Я не хочу об этом говорить, – сказала я.

Он пожал плечами и огляделся, высматривая официанта. «Прекратить». Мысль об этом медленно разъедала меня.

– Наверное, лучше нам отсюда уйти. – Мои слова, подобно стремительному приливу, разбили тишину.

– Почему? Тебе не понравилось, что я об этом заговорил? Но это же правда, разве нет? Разве не поэтому ты сегодня одна пошла в Каматипуру? Решила проверить, каково это – жить в подобном месте. И еще тебе хотелось почувствовать тот же страх, что ощущала Мукта – одинокая, покинутая, напуганная. Разве не поэтому ты пошла туда одна? Ты же знала, что искать ее в одиночку – затея опасная. Так ты бы ее никогда не нашла. – Он испытующе смотрел на меня.

Я сглотнула. Да, он прочел мои мысли.

– Слушай, – уже мягче проговорил Раза, – наберись терпения. Что толку так рисковать? Это не поможет тебе ее отыскать. Мы уже и так делаем все, что от нас зависит.

– Этого недостаточно. Ты не понимаешь… – Я всхлипнула.

Раза сжал мои дрожащие руки.

– Я тебе помогу, – прошептал он.

Его лицо было тем же, что и два года назад, когда мы вновь встретились. Лоб прорезала глубокая морщина, а на коже были отметины, напоминающие о шрамах прошлого. Что же изменилось? Карие глаза, наполнявшиеся нежностью каждый раз, когда он смотрел на меня? Его внимание, если у меня был расстроенный вид? Неужели все эти знаки указывали на нечто, чего я не хотела видеть? Почему Раза был со мной таким терпеливым, хотя – я знаю – ему хотелось закричать на меня, отругать за мою глупость?