Книга История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны д`Арк - Жорж Дюби

Но в середине XII века и Церковь все шире прибегает к цифрам, к счету. Однако характер его использования изменился, теперь считать необходимо для того, чтобы хорошо управлять хозяйственными, мирскими делами. В 1155 году аббат Клюни разослал во все монастырские владения своих уполномоченных для составления подробных описей хранившихся там запасов и оценки их стоимости. Дело в том, что аббатство залезло в долги; для оздоровления финансов следовало безотлагательно определить объемы обычных поступлений. Как стало очевидно, скрупулезный подсчет того, что сеньор может получить от своих земель, от своих людей, обусловлен нехваткой средств в его казне, необходимых для покрытия текущих расходов. В данном же случае речь идет о продолжении реализации строительных проектов, которые были задуманы тогда, когда деньги не переходили из рук в руки так быстро и когда все стоило дешевле. Нет сомнения: именно бесцеремонное проникновение денег в самое сердце властного тела вынудило прибегнуть к точному счету и, прежде всего, подсчитывать наличность.

Задача была нелегкой в силу сложности самой денежной системы (дюжина денье составляет одно су, двадцать су равняются одному фунту); кроме того, римские цифры, которыми тогда пользовались, оказались неудобными для письменных подсчетов; поэтому складывать и вычитать было проще при помощи фишек, например, передвигая их по доске, разделенной на клетки. При этом грамотные люди теряли свои преимущества, а священники оказывались менее искусными, чем торговцы и даже рыцари, ибо и те и другие умели играть в шахматы. Таким образом, счетоводство появилось в городах и в замках в столь же ранние времена, как и в церковных учреждениях. Примерно в 1170 году Гийом ле Марешаль, кочевавший со своей дружиной от турнира к турниру по французским лесам и полям, решил вести подсчет трофеям. В его отряд был включен человек, которому специально поручили заниматься этим делом.

Человек этот служил раньше на кухне молодого короля Генриха, там научился считать, приобретая провизию для царского стола. Однако он являлся и писцом, должен был знать грамоту, чтобы, как от него ожидали, после каждого турнира записывать на свитке все приобретения и потери воинов. Так в условиях ускорявшегося денежного обращения совершился переход от кухонных подсчетов и от счетных досок к реестрам, бухгалтерии. Древнейшие образцы регулярного счетоводства датируются именно этим временем. Места их происхождения — Нормандия, Каталония, графство Фландрии, то есть княжества с прочной системой управления. Именно в этом последнем государстве были собраны под одной обложкой в книге, получившей название Gros Brief — «Толстый Свод», все brevia — отчеты 40 графских налоговых сборщиков. Эти сборщики попытались выразить в денье, в су, в фунтах то, что они получили в натуральной форме.

Утверждают, что королевский двор с опозданием перешел к подобной практике. Но Так ли это? Не стоит забывать следующий случай. В 1194 году король Филипп, воевавший тогда со своим самым опасным соперником — Ричардом Львиное Сердце, — потерпел поражение при Фретвале в Нормандии. Филиппу пришлось бежать, бросив все имущество, в том числе и казну со всей имевшейся у короля наличностью. Как известно из хроник, там хранились и пергаментные свитки с записями, обосновывавшими его права. Может быть, в казне находились также счетные книги? Об этом мы никогда не узнаем. Допустим, что указанное опоздание действительно имело место. С одной стороны, оно объяснимо, как полагает Т. Биссон: капетингские владения были столь богатыми, в руки короля текло такое количество денег, что вести им счет не представлялось необходимым. С другой стороны, опоздание удалось наверстать, причем очень быстро, в царствование Филиппа Августа. В 1190 году король отправлялся в Святую Землю, оставив в Париже часть своего двора. Эта часть не должна была теперь переезжать с места на место. И поэтому король решил все денежные поступления во время его длительного отсутствия доставлять в Париж. Такие трансферты обязывали право всех доменов регулярно представлять отчеты, а королевских казначеев — хранить эти документы. Данная мера носила временный характер. Но четыре года спустя поражение при Фретвале показало, сколь рискованно подвергать дорожным опасностям средства, получаемые благодаря хорошо налаженной фискальной системе. С тех пор постоянное сосредоточение таких средств в Париже и отражение их в отчетности вошли в практику. Для этого потребовалось ввести систему счетоводства. Она была необходима, так как королевская сеньория чрезвычайно расширилась и увеличились приносимые ею денежные доходы. Присоединение Вермандуа и Артуа, а затем завоевание Нормандии и Анжу одновременно с ростом населения и развитием торговли в этих областях позволили поднять доходы короны на 80 процентов в период между 1180 и 1203 годами; затем последовал резкий подъем, и они выросли еще на 80 процентов. Выявилась неэффективность простейших способов контроля, сохранившихся с тех времен, когда территория королевского домена была невелика и не расширялась. Их заменили более совершенные методы, которые в течение десятилетий применялись в администрации герцога Нормандии и были заимствованы после завоевания этой страны.

Теперь уже важно было не только проверять, важно было предвидеть. Король желал знать, на что он сможет рассчитывать завтра. И потому требовал от своего окружения таких сведений. Были проведены работы по оценке имеющихся ресурсов. Полученные результаты следовало периодически обновлять. Стремление подсчитать, «оценить» распространилось на все. Так, в 1194 году была предпринята первая, а в 1204 году — вторая, уточняющая «оценка» числа стражников. Она заключалась в подсчете количества повозок и вооруженных людей, которые 83 королевских города и аббатства должны были поставить сюзерену в случае созыва ополчения. Составители этих списков попытались дать денежные оценки: 7965 стражников, 138 повозок — всего на сумму в 11 693 фунта парижской чеканки. Эти цифры, удивительные по своей точности, свидетельствуют о быстром совершенствовании интеллектуального инструментария в королевском окружении. Налицо не только искусство подсчетов, но и новая привычка — мыслить в денье, су, фунтах. Она привела к тому, что таким же образом стали определять и обязанности вассалов — в соответствии с доходностью их фьефов. Для того чтобы король мог выносить свои суждения на основе точных данных, счетоводы Филиппа Августа принялись оценивать и то, что находилось за пределами его домена. Среди документов такого рода сохранились составленные ими в 1207 году перечень аббатств и епископств, а также список «рыцарей королевства Франции». Естественно, что эти счетоводы в конце концов подошли к сопоставлению доходов и расходов; расчет, составленный ко Дню Всех Святых в 1121 году, представляет собой зачаток бюджета.

Недостатка в образованных людях уже не было. Их во множестве выпускали школы, являвшиеся прежде придатками кафедральных соборов, а ныне размножившиеся числом и рассеянные повсюду. Они являлись профессиональными учебными заведениями, готовили к служению Господу, давали знания письма и счета, чтобы лучше возносить молитвы, чтобы угадывать тайный смысл небесных посланий, выраженных в словах Писания и в формах видимого божественного творения; учение завершалась теологией. Но перед тем как подвести к ней, школа оставляла место для дисциплин, которые были весьма полезны тем, кто желал добиться удачи, служа не только Всевышнему, но и другим господам. После изучения artes liberales, свободных искусств, после изучения права какое-то число школяров оставляло дорогу, ведущую к вершинам церковной иерархии, пыталось попасть на службу и в дома государей. Похоже, что церковная власть начинает ощущать в последней трети XII века опасность такого уклонения и продумывает меры, которые могли бы воспрепятствовать бегству выпускников школ в мир полусветских профессий. Прекрасно осведомленный Иоанн Солсберийский порицал тех, кого он называл curiales — «придворными людьми», то есть клириков-перебежчиков.