Книга Техасская страсть - Ферн Майклз

— Я спустилась пораньше; не думала, что вы уже встали, — произнесла Суми нежным голосом. Она с любовью смотрела на Коула. Он был очень красив в это раннее утро! Суми надеялась, что сама она выглядит не слишком утомленной от недостатка сна.

— Я подумал… — начал Коул. — Я вышел в сад в половине седьмого. Надеюсь, что никого не разбудил.

— Не беспокойтесь. Пока вы здесь, этот дом — ваш. Можете делать все, что пожелаете. Пойдемте, корзинки для пикника готовы. Я все приготовила поздно вечером, когда все улеглись спать.

Она сделала это… для него? Коул спросил полным удивления и восхищения голосом:

— Вы умеете готовить?

Суми хихикнула:

— Конечно. Все японки умеют готовить. Но я впервые делала это по американской повареной книге. Я приготовила жареных цыплят, яйца, картофельный салат, салат из капусты и кое-что еще. У нас есть свежий хлеб, сыр, яблоки, пиво, вино и пирожные. Что вы об этом думаете? Мы не умрем от голода?

— А кто еще идет, кроме нас с вами? — поинтересовался Коул, моля про себя Бога, чтобы она не позвала на пикник все семейство.

— Ну… — замялась она. — Я думала, что лучше… Вы хотите, чтобы я позвала сестер?

— Нет! — поспешно воскликнул Коул. — Давайте отправимся вдвоем, только вы и я. Я съем все до крошки, и ничего не пропадет.

* * *

На взгляд Коула Таннера, день выдался превосходный. Коул лежал на одеяле, которое они прихватили с собой, и наслаждался видом окрестностей.

— Как тебе удалось отпроситься сегодня с работы? — спросил он.

— Это, в общем, не совсем работа, по крайней мере не такая, как у вас с Сойер. Отец позволяет мне заниматься газетой, как он выражается, «вертеться вокруг», и время от времени я пишу какую-нибудь статью. Но у меня пока не очень хорошо получается, — смущенно призналась Суми.

— Кто у вас отвечает за выпуск газет, принадлежащих твоему отцу? — спросил Коул.

— Мистер Наомура ведет все дела, но он стар и хочет уйти на пенсию. Отец рассчитывал на то, что вернется Райли и возьмет управление на себя.

— А что же мужья твоих сестер? — поинтересовался Коул. — Почему они не возьмут на себя часть дел?

— Потому что они работают у своих собственных отцов. Это — наша традиция, Коул. Мужчины из другой семьи ведут свой собственный бизнес. Конечно, это огромная ответственность. Отец рассчитывал на Райли. Он хотел свести все под одну крышу и поставить во главе бизнеса Райли. По этому поводу сейчас большое смятение. Скоро отцу придется принять очень важное решение о разных ветвях семейного бизнеса. Он откладывает его, потому что в глубине души надеется на то, что Райли вернется. Однако я не думаю, что это случится. А ты, Коул?

— Нет. Но это только между нами, Суми. Идет?

— Конечно. А в чем дело? Что ты хочешь мне рассказать?

Коул вздохнул.

— Часть Райли тянет вернуться, но другая — настоящий Колмен, Суми. Больше, чем я сам, — и Коул рассказал Суми о ссоре с Райли, умолчав о причине, ее вызвавшей.

Девушка слушала, открыв рот от изумления.

— Но это же ужасно, Коул! Какой бес вселился в Райли?

— Райли хочет быть Колменом, — продолжал Коул. — Хочет возглавлять семейный бизнес, и до сих пор ему это хорошо удавалось. Он рожден Для Санбриджа. А Техас теперь стал ему родным домом.

— Я знаю, — отозвалась Суми. — Я пыталась объяснить это отцу, но — как вы говорите? — надежда умирает последней. Отец думает, что однажды раздастся телефонный звонок и Райли сообщит ему о своем возвращении, или напишет об этом в письме. В глубине души отец все понимает. Но надежда — единственное, что удерживает его на этом свете. И ты, Коул, ничем не должен выдать, что…

— Я знаю. И никогда… Верь мне.

— И ты тоже верь мне.

Коул взял Суми за руки, и они вместе поднялись на ноги. Какими маленькими и хрупкими показались ему ее руки! Горячее желание защитить Суми от всех бед охватило Коула. Держась за руки, они прогуливались по зеленым лужайкам сада. Больше всего на свете в тот момент Коул хотел поцеловать Суми, но он не знал, как она к этому отнесется и не нанесет ли он тем самым ей оскорбления. Несомненно, здесь требовалось более тщательное изучение японской культуры.

Неожиданно Суми остановилась.

— Ты мог бы поцеловать меня. Тебе не хотелось этого? Ты просто пытаешься быть милым со мной? Я думала, что ты хотел… почему ты этого не сделал? — смело спросила она.

— Ну… Я… Черт, я не совсем уверен… Конечно, мне ужасно хотелось… Иди ко мне, — Коул притянул девушку к себе. Суми показалось, что она тает в его объятиях. Она чувствовала себя очень уютно в кольце его теплых и сильных рук. И здесь, в тени старого дерева, Коул поцеловал ее нежным поцелуем, полным страсти и обещания.

— Твои волосы изумительны, а глаза похожи на блюдца лакрицы, — сказал Коул.

— А твои глаза — цвета летнего неба, — ответила Суми просто и искренне. — Я очень люблю это время года.

— В твоей жизни… есть кто-то особенный? — тихо спросил Коул. Ему необходимо было это знать.

— Нет. А в твоей?

— Нет, — сказал он, мысленно продолжив: «Не было до сегодняшнего дня».

Каждый день Коул и Суми проводили вместе, рано поднимались, ложились спать поздно. Они гуляли, ходили в кино, на концерты, в горячие бани и всегда возвращались домой через парк, останавливаясь под старым деревом, чтобы растаять в объятиях друг друга.

Когда наступил последний день его отпуска, Коул понял, что не хочет уезжать. Так же сильно, как Райли не хотел возвращаться в Японию, Коул не желал возвращаться в Техас. Когда в доме все погрузилось в сон, он спустился в комнату, где находился телефон, и набрал техасский номер. Коул не стал спрашивать разрешения продлить отпуск. Он просто сообщил, что останется в Японии еще на некоторое время.

* * *

Шадахару Хасегаве не спалось. Он потянулся за тростью. Прогулка по тихому парку всегда помогала ему при бессоннице. Он остановился передохнуть в темном холле и стоял, тяжело опираясь на трость, когда увидел свою младшую дочь Суми, буквально пронесшуюся по коридору к комнате, где спал Коул. У старика перехватило дыхание. Плечи его устало поникли.

— Нет, — тихо пробормотал он. — Я не мог в нем ошибиться…

Он стоял и ждал.

Коул внезапно пробудился ото сна. Что-то разбудило его, какой-то звук. Его сердце почти остановилось, когда он увидел Суми, стоящую возле его кровати. Он понимал, что должен что-то сказать, но язык вдруг сделался таким неповоротливым, что Коул не мог вытолкнуть из себя слова, нужные слова.

— Я пришла проститься, — со слезами в голосе сказала Суми. — Я обещала себе не плакать. Завтра вокруг будет много людей, когда… Я хотела… Мне нужно… Пожалуйста, Коул, люби меня, прежде чем ты уедешь.