Книга Ключи ушедшего бога - Юлия Фирсанова

— Чего ж раньше не представлял? — заинтересовался Кирт, когда мы с Филькой кивками одобрили предложение жреца.

— Раньше его высочество не смог бы достоверно сыграть братские чувства, — невозмутимо заметил Шериф, и Фиилор ответил нам всем чуть смущенной, но спокойной улыбкой.

Ура! Значит, мне не показалось, Филя исправился и перестал сохнуть по мертвой принцессе, даже рыгать и пускать ветры не пришлось. Все как-то само собой получилось.

Когда в очередной раз с Филей обходили кусок дорожного бездорожья, цепко держась за руки и внимательно изучая камни под ногами, принц тихонько заговорил:

— Кит, ты не сердишься, что я себя так по-глупому вел раньше?

— Нет, радуюсь, что больше не ведешь, — поразмыслив, честно ответила я. — Ты милый парень, но влюбиться в такого, чтобы оценить по достоинству, должна какая-нибудь утонченная принцесса. Чтобы музыка, театр, стихи, любование закатами и так далее. Я же лучше дома с книжкой посижу у камина и слопаю пирожное.

— Я тоже хочу пирожных, — насупился Филя. — Нет, музыку, стихи, закаты и театр я тоже вроде люблю, только раньше очень любил и самым главным считал, а сейчас…

— Сейчас нюхнул настоящей жизни, и запах свободы вскружил голову, — хмыкнула я. — А любование, стихосложение и прочие возвышенные штучки остались там и кажутся тебе приметами прошлой, опостылевшей дворцовой клетки.

— Да, — удивленно согласился принц, хлопнув опахалами ресниц. — Как ты догадалась? Я и сам только сейчас понял…

— Шериф поведал. Он мудрый тип. Сразу сказал, что ты за старое перестанешь цепляться, как только привыкнешь к новой жизни. Симелия, какой бы она ни была, со всеми своими достоинствами и недостатками, осталась там же, где изнеженное радильярское высочество Фиилор, обожающий надушенные свитки с признаниями. С нами же путешествует Филя!

— Я теперь не знаю, любил ли когда-нибудь или только хотел думать, что люблю. Ты мне гораздо больше нравишься. Нет, не как любимая, — встрепенулся парень. — Я смотрю на лицо, чертами схожее с принцессой, но совсем другое. Оно чужое тебе, но ты выглядишь гораздо более живой и настоящей, чем Симелия. Твоя улыбка, если и бывает насмешливой, не таит ехидной издевки, ты никого не унижаешь лишь из желания позабавиться. Я чувствовал, что поначалу ты тяготилась нашим присутствием, но никогда не позволяла себе высмеять меня или щитовиков. Знаешь, я почти уверен, никто из тех, кто знал принцессу, не признает ее в тебе. Теперь, когда я вижу, какой могла бы быть Симелия, я все отчетливее понимаю, что увлекся парадным портретом в радильярской галерее, не дав себе труда узнать настоящую девушку, а может, боялся разочарования, поэтому и не желал узнавать…

— Не переживай, Филя, будет и в твоей жизни настоящая любовь, — подмигнула я собеседнику.

— Наверное, — тихонько и отчего-то печально вздохнул принц.

— Ты чего нос повесил?

— Я не уверен, что мне сможет понравиться какая-нибудь девушка, — задумчиво поделился Фиилор. — Скольких красавиц видел в наших странствиях, и ни одна не заставила трепетать сердце.

— Какие твои годы! Мы пока добычей ключиков слишком заняты, чтобы на что-то иное отвлекаться. Тут главное, чтобы, если не находится подходящая красавица, не начал нравиться первый попавшийся красавчик. Вот тогда уже стоит насторожиться! — пошутила я.

Не очень удачно, потому что бедолага Филя поперхнулся чистым горным воздухом так, будто ему в лицо шоссейный выхлоп прилетел, отчаянно раскашлялся и покраснел. М-да, не привыкли фальмирцы к циничному земному юмору.

Я оставила щекотливую тему и, заботливо похлопав парня по спине, перевела разговор на нейтральную тему — цветочки. Я-то их названия не знала, а Фиилор определил — перед нами золотой гребешок. Нет, в травах высочество не очень-то разбирался, зато едва ли не наизусть вызубрил старинный толкователь значений цветов. В том огромном талмуде радильярской библиотеки имелись красивые вклейки-иллюстрации с точными рисунками. В букетиках золотой гребешок означал искреннюю симпатию и предложение дружбы. Принц тут же сорвал шесть цветиков и вручил мне. М-да, четное число, как на похороны, впрочем, что мне. Заступающей Последнюю Дорогу, могли еще подарить? Я с улыбкой приняла букетик и разделила его напополам. Вот теперь нечет! Одну половину протянула Филе, вторую заложила за ухо. Принц, глянув на меня, просиял и повторил жест.

— О, теперь точно родственники! — справившись с буксировкой кареты по неудобному отрезку дороги, громко одобрил нашу цветомаскировку Кирт, сделав руками птичку-удачу.

С гор мы спускались, как бык из анекдота, — не торопясь, потому что путь лучше не стал, наоборот, сложилось такое впечатление, что местный люд принял дорогу за источник дармового плоского камня и, где мог, понатырил его себе в хозяйство.

Словом, не будь у нашей кареты полетных амортизаторов и не веди щитовики лошадок под уздцы, вряд ли мы осилили бы этот спуск с относительной легкостью. Бить ноги, конечно, пришлось, но сердце грела мысль: обратно за вещами или по какой другой причине нам ехать не надо. А уж в один конец путь мы как-нибудь одолеем.

Безымянная деревенька с пасущимся недалече скотом и полным отсутствием всякого присутствия официально выделенного под постоялый двор дома окончательно убедила нас в правильности выбранного маршрута: крепость и только крепость.

Денек, явно намекающий на то, что не прочь превратиться в вечерок, подстегивал нас не хуже, чем лошадок — вожжи. Да и сами животинки, утомленные переходом, побежали быстрее по дороге к Пиковой Окраине, где в дозорной башне нам советовали поискать седьмой ключ.

Поскольку башня в этой крепостице стояла всего одна, она же методом исключения и должна была считаться дозорной. Рассматривать вариант давнего сноса нужной постройки, подразумевающий необходимость поиска вожделенного артефакта среди россыпи камней, категорически не хотелось. Да и вообще, до этого дня все наводки сизоносого пророка оказывались точными. Пусть мы не всегда их понимали, но по итогам становилось ясно: нам ни разу не соврали.

«Бум!» — гулко прозвенел Кирт колотушкой о металлический лист у приоткрытых ворот.

Почти сразу заскрипела дверка будочки, пристроенной за воротами, и оттуда выглянул заспанный мужчина в слишком мятой, чтобы это можно было счесть формой, одежонке.

— Чего долбишь? — почти миролюбиво поинтересовался абориген.

— Заночевать в крепости хотели, — объяснил Кирт.

— А долбишь чего? — не понял местный житель. — Ворота-то открыты.

— Так разрешения спросить хотели, — растерялся от такой простоты щитовик.

— А-а-а, культурный, — сообразил и окончательно подобрел страж ворот.

— Комендант сейчас в деревне у… э-э… по делам. Позже будет, — исправился собеседник, чуть-чуть смутившись, потому что заметил наши с Филей юные лица в окнах кареты.

— Тогда с его помощником побеседовать не худо, — подбросил идею Керт.