Книга Абсолютная власть - Дэвид Бальдаччи

Кейт вернулась с двумя чашками чая.

– Какая услуга? – Она пригубила чай.

Джек даже не притронулся к своей чашке.

– Лютер сказал, что ему требуется адвокат. Что ему, возможно, потребуется адвокат. Хотя все может обернуться так, что не потребуется. Он хотел, чтобы его интересы представлял именно я.

– И это всё? – Кейт поставила чашку на столик.

– Разве этого не достаточно?

– Возможно, для честного, уважаемого человека – но только не для моего отца.

– Господи, Кейт, он был до смерти напуган. Я никогда не видел, чтобы ему было страшно, а ты?

– Того, что я видела, с меня достаточно. Он сам выбрал свой образ жизни, и теперь, по-видимому, ему это аукнулось.

– Ради всего святого, он ведь твой отец!

– Джек, я не хочу продолжать этот разговор. – Кейт встала.

– А если с ним что-нибудь случится? Что тогда?

– Значит, это случится. – Она холодно посмотрела на него. – Это не моя проблема.

Встав, Джек направился к выходу. У двери он обернулся. Лицо его было красным от гнева.

– Я расскажу тебе, как прошли похороны. Впрочем, какое тебе до этого дело, черт возьми? Я просто прослежу за тем, чтобы ты получила копию свидетельства о смерти для своего альбома.

Он не подозревал, что Кейт способна двигаться так молниеносно. Эту пощечину он будет чувствовать целую неделю: ему будто плеснули в щеку кислотой, и он только сейчас осознал, насколько же это точное сравнение.

– Как ты посмел? – Глаза Кейт вспыхнули огнем.

Джек медленно потер щеку.

Затем из глаз у нее брызнули слезы, с такой силой, что пролились на халат.

– Кейт, не казни гонца, – негромко, как можно спокойнее произнес Грэм. – Я сказал Лютеру и говорю тебе: жизнь слишком коротка для подобного вздора. Я давным-давно потерял своих родителей. Понимаю, у тебя есть причины не любить отца – замечательно. Это твое дело. Но старик тебя любит, ты ему небезразлична, и хоть ты и считаешь, что он испортил тебе жизнь, ты должна уважать его любовь. Вот тебе мой совет, а дальше поступай как знаешь.

Он направился к двери, но Кейт снова опередила его, загораживая ему дорогу.

– Ты ничего не знаешь!

– Чудесно, я ничего не знаю. Возвращайся в кровать; уверен, ты сразу же заснешь. Тебя ничто не беспокоит.

Кейт схватила его за пальто с такой силой, что развернула к себе, несмотря на то что Грэм был тяжелее на добрых восемьдесят фунтов.

– Мне было два года, когда отец отправился за решетку в последний раз. Когда он вышел на свободу, мне было девять. Ты можешь себе представить, какой невероятный стыд должна испытывать маленькая девочка, чей отец сидит в тюрьме? Чей отец зарабатывает на жизнь тем, что ворует чужие вещи? Помню, у нас был вечер в школе, и один мальчик рассказал про своего отца-врача. У другого отец был водитель-дальнобойщик. А когда подошла моя очередь, учительница посмотрела на меня и объявила всему классу, что отец Кейт поступил очень плохо и ему пришлось уехать далеко-далеко, после чего перешла к следующему ученику… Отец никогда не думал о нас. Никогда! Мама постоянно до смерти за него переживала. Но она хранила ему верность, вплоть до самого конца. Чем безмерно упрощала ему жизнь.

– В конце концов она развелась с ним, Кейт, – мягко напомнил Джек.

– Только потому, что у нее не осталось выбора! И вот когда ее жизнь должна была сделать крутой поворот, выяснилось, что у нее опухоль в груди, и через полгода ее не стало. – Кейт прислонилась к стене; она выглядела такой измученной, что на нее было больно смотреть. – И знаешь, что тут самое безумное? Мама так и не перестала его любить! После всего того дерьма, которое он на нее вылил…

Кейт тряхнула головой, с трудом веря в слова, которые только что произнесла, и посмотрела на Джека. Подбородок у нее едва заметно дрожал.

– Но тут всё в порядке, у меня ненависти хватает на двоих! – Выражение ее лица являло собой смесь гордости и праведного гнева.

Грэм не мог сказать, было все дело в полном истощении, которое он чувствовал, или же он уже на протяжении многих лет хотел высказать то, что наболело у него в груди. Столько лет он наблюдал за этим фарсом – и отмахивался от него ради красоты и жизненной энергии женщины, стоявшей перед ним. Его представления об идеале…

– Это твое представление о справедливости, Кейт? Необходимое количество ненависти уравновешивает такое же количество любви, и всё в порядке?

– О чем это ты говоришь? – Кейт отшатнулась назад.

Джек двинулся вперед, а она продолжала отступать в гостиную.

– Я достаточно наслушался о твоем проклятом мученичестве, и меня тошнит от этого! Ты считаешь себя защитником обиженных и раненых. Это превыше всего. Это выше тебя, меня, твоего отца. Ты преследуешь бедолаг, попавшихся тебе на пути, только потому, что твой отец сделал тебе больно. Всякий раз, добиваясь осуждения очередного подсудимого, ты вбиваешь еще один гвоздь в сердце своему старику.

Рука Кейт взметнулась к его лицу. Джек перехватил ее, крепко стиснув.

– Ты потратила всю свою жизнь на то, чтобы расквитаться со своим отцом. За все то плохое, что он сделал. За то, что его не было рядом с тобой. – Он сжал ей руку с такой силой, что Кейт ахнула. – А ты никогда не задумывалась о том, что, быть может, это тебя не было рядом с ним?

Грэм отпустил ее руку. Кейт стояла, уставившись на него, и на лице у нее было такое выражение, какого он еще никогда не видел.

– Ты хоть понимаешь, что Лютер любит тебя так сильно, что никогда не пытался связаться с тобой, никогда не пытался занять место в твоей жизни, потому что знает, что ты этого не хочешь? Его единственный ребенок живет в нескольких милях от него и при этом полностью вычеркнут из его жизни… Ты хоть представляешь себе, что должен чувствовать твой отец? Или ненависть застилает твой взор?

Кейт ничего не говорила.

– А ты когда-нибудь задумывалась над тем, почему твоя мать любила его? Или твой образ Лютера Уитни настолько искажен, черт возьми, что ты не можешь увидеть, почему она его любила? – Схватив за плечи, Джек встряхнул ее. – Твоя проклятая ненависть не позволяет тебе чувствовать сострадание? Кейт, а она позволяет тебе любить?

Он оттолкнул ее от себя. Она отшатнулась назад, не отрывая взгляда от его лица.

Грэм колебался какое-то мгновение.

– Все дело в том, дорогая моя, что ты этого не заслуживаешь. – Помолчав, он решил высказаться до конца: – Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя любили!

В одно неистовое мгновение Кейт заскрежетала зубами, ее лицо исказилось от ярости. Вскрикнув, она набросилась на Джека, колотя кулаками его в грудь, хлеща по лицу. Он не чувствовал ее удары. По щекам Кейт потекли слезы.