Книга Табель первокурсницы - Аня Сокол

– Куда перешла? Какая игра? – спросила я, глотая слезы.

– Уходи, – медленно и четко проговорил он. – Не заставляй меня снова грубить. Уйди сама, пожалуйста.

Я отвернулась, чтобы не видеть его. Не видеть напряженных плеч и растрепанных волос. Надо было уйти сразу. Тяжесть, только что казавшаяся неподъемной, вдруг стала раза в три больше. Я сделала первый шаг, потом второй, на третьем поравнялась с соседней камерой… И когда между прутьями показалась рука и схватила меня за юбку, даже не взвизгнула, только пламя, танцевавшее на полу, на миг взлетело к потолку, осветив худое изможденное лицо.

– Отпусти ее, Пьер, – раздался спокойный голос Криса. – Или я заплачу Шраму, чтобы он вырвал тебе печень. Ну?

– Чем заплатишь? – раздался хриплый голос из тьмы.

– Найду чем. – Худая рука разжалась, и барон добавил, совсем как тот тюремщик: – Держись левой стороны, Ивидель. – И даже его голос показался мне таким же усталым и старым.

Я не выдержала и побежала. Бросилась назад, добежала до пятачка, миновала ведущий к караулке коридор, выскочила в комнату охраны и… остановилась, словно налетела на стену.

Я была слишком погружена в себя, слишком обижена, чтобы обратить внимание на то, что уже давно не слышно веселых разговоров стражников, их ругательств и треска сдвигаемых кружек.

На столе валялась пустая бутылка Ули. Сам кожевенник лежал на полу, из ушей мужчины тонкой струйкой текла кровь. Шрам валялся тут же, светловолосый – под столом, лысый – у дальней стены. Правая рука стражника все еще сжимала глиняную кружку. Не хватало только старика. На полу у одной из лавок в пламени факелов блестел маленький цилиндрик, так похожий на тот, что бросил себе под ноги мужчина, напавший на нас в доме целителей.

Как назвал это штуку Оуэн? Гранат… Граната из света и шума? Не важно. Важно, что они уже здесь. Хоть я до сих пор и не знаю, кто такие «они» и что «им» надо.

Серая начала действовать.

От страха перехватило дыхание.

– Крис, – прошептала я и вопреки всякой логике бросилась обратно.

Ведущий к округлому пятачку коридор я пробежала за один удар сердца, собственная тень, качнувшаяся в пламени светильника, едва не заставила меня закричать в голос. Сердце стучало в груди.

– Крис! – позвала я, поворачивая к левому ответвлению.

– Ииссс? – донесся издалека невнятный голос то ли рыцаря, то ли кого-то другого.

– Они…

Я не договорила, потому что как раз в этот момент и увидела одного из этих загадочных типов. Он ошибся коридором. Белобрысый, худощавый, высокий, точно такой, каким я его запомнила в доме целителей, мужчина стоял в крайнем правом ответвлении.

Как он сюда попал? Как мы с ним разминулись? И, что еще важнее, сколько их здесь? Сколько пришло за Крисом?

Мы сорвались с места одновременно, от его хромоты не осталось и следа, но все-таки я успела. Возможно, просто повезло, или богини наконец-то услышали мои мольбы. А может, что еще вероятнее, я стояла ближе, оттого и успела первая.

Я подскочила к железной решетчатой двери, схватилась за прутья и дернула на себя, перекрывая правый коридор. Он врезался в решетку с той стороны, налетел всем телом. Ключа у меня не было, но я уже неплохо умела «запирать» двери. Пламя взлетело к потолку, воздух нагрелся, металл решетки раскалился. Мужчина зашипел и отступил. На предплечье остался красный рубец ожога. Я разжала пальцы. Кожа на ладонях осталась такой же белой, как раньше. Собственное пламя никогда не причиняло мне вреда, не то что чужое.

Мужчина склонил голову набок и разглядывал меня, словно дикий зверь. Не знаю, почему мне пришло в голову именно это сравнение, но… Он и был зверем. Запертым в клетке зверем, в серых глазах которого плескалась ярость.

Я продолжала отступать, а его схожесть с хищником лишь усиливалась. Но не с теми хищниками, что таятся в горах Чирийского хребта, и не с теми, что подстерегают торговые караваны в степях Ирийской равнины. Он был похож на зверя с картинки, что принес Жоэл. Зверя-машину.

Я бессознательно прижала руки ко рту. Нож, который неизвестный прижимал к моей шее в доме целителей, все еще был с ним. И будет вечно. Потому что кисти руки у мужчины не было. Нормальной кисти руки из плоти и крови. Вместо нее у него от запястья начиналось что-то металлическое, что-то блестящее, подвижное, опутанное трубками, по которым текла мутная желтая жидкость. А даже на вид предельно острые лезвия заменяли мужчине пальцы. Там, где плоть соединялась с железом, кожа собиралась складками, словно ткань.

Именно за это отступники когда-то были наказаны богинями. За то, что пытались изменить плоть, сначала с помощью магии, потом с помощью механизмов. Считалось, что искусство совмещать живое и мертвое давно утрачено и сохранилось лишь на Тиэре.

А это значит… Это значит…

Я отступала, пока не коснулась спиной холодного камня.

Это значит, что здесь, на Аэре, несмотря на все усилия жриц и магов, появился выходец из Нижнего мира. Он преодолел Разлом! Дни Верхнего мира сочтены! Так пророчили богини…

Я замотала головой, не желая соглашаться с собственными мыслями. Этого не может быть! Просто потому что не может!

Белобрысый оскалился.

– И-и-ель! – донесся до меня крик Оуэна.

Я вздрогнула, с трудом отвела взгляд от серых глаз и бросилась в левый коридор. В голове билась лишь одна мысль: если белобрысый здесь не один… если не один… если там, впереди, меня ждет еще один… или одна?

Тот, кого барон называл Пьером, вполголоса распевал что-то похабное. Я подбежала к противоположной камере…

Барон был жив и, кажется, все еще недоволен тем, что видит меня перед собой. Кажется – потому что масло успело сгореть, а в полумраке все было совсем не таким, как при свете лампы.

– Ивидель, ты кричала? Или стражники вконец перепились и снова перевирают княжеский гимн?

– Крис. – Я попыталась отдышаться, перед глазами прыгали цветные пятна, в затылке медленно разгоралась боль. – Там… там…

Кажется, мои большие испуганные глаза наконец произвели впечатление.

– Что?

– Тот парень, что перерезал горло толстяку, – выпалила я. – Он здесь. И он… Он точно с Тиэры! У него такая… – Я попыталась что-то судорожно изобразить руками. – У него механическая лапа! Там, в доме целителей, он намотал на нее бинты, а сейчас… – Я беспомощно замолчала.

– Уверена? – Крис обхватил пальцами прутья.

Грохот ударил по ушам так, что содрогнулись стены, откуда-то сверху на головы посыпались пыль и мелкие камушки. Я вскрикнула. Пьер замолчал.

– Демоны Разлома, – выругался Оуэн, задирая голову и осматривая решетку. – Можешь что-нибудь сделать? Если подвергать металл попеременно влиянию холодных и низких температур, он становится хрупким…