Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

Глава 12

Кейптаун

I

«Кейп Фаруэлл» вошел в Столовую бухту на рассвете и дрейфовал там в ожидании, когда из Кейптауна подойдет судно с лоцманом, а также полицейский катер. Как и на всех других судах, входящих в порт пункта назначения, здесь готовились к этому событию, словно к решающему бою. И подготовка эта завершилась. С кранов для подъема грузов были сняты кожухи, со всех палуб был собран мусор. Весь обслуживающий персонал находился на своих местах и был готов к торжественному событию.

Аллейн смотрел на белые гребешки волн, закипающие у мыса континента, и думал, что вряд ли когда-нибудь еще предпримет такой вояж. По приглашению капитана Баннермана он поднялся на мостик. Внизу на шлюпочной палубе собрались восемь из девяти пассажиров. Одеты они были нарядно, для выхода на берег, потому как «Мыс Фаруэлл» должен быть простоять в Кейптауне на якоре два дня. Шезлонги их сложили и убрали, с кнехта сняли кожух, и потому присесть им было совершенно негде. Морские чайки, всегда какие-то слишком заурядные, с криками носились над водой, ныряли, выныривали, описывали круги над тихими водами бухты, в которой дрейфовал «Мыс Фаруэлл».

На поверхности бухты возникли вдали две прыгающие точки.

— Ну вот и они, — сказал капитан Баннерман и протянул Аллейну свой бинокль.

— Если не возражаете, — отозвался Аллейн, — я попросил пассажиров собраться в гостиной.

— Ожидаете новых неприятностей?

— Нет, никаких.

— Но не станет же он… — начал было капитан и запнулся. — Вы что же, считаете, он предпримет попытку побега?

— Да он только и мечтает, чтобы его поскорее забрали, — заметил Аллейн.

— Кровавое чудовище, — нервно пробормотал капитан. Обошел мостик и снова приблизился к Аллейну.

— Должен вам кое-что сказать, — заявил он. — Этот вывод дался мне нелегко, по вполне, полагаю, понятным причинам. Я не смог совладать с ситуацией. И вот что хочу заявить: я виновен в смерти этого парня. Я понимаю это. Ответственность на мне. Должен был прислушаться к вашим советам.

— Но я мог и ошибаться.

— Да. Но вы не ошиблись, в том-то и штука. — Капитан сфокусировал взгляд на приближающихся черных точках. — Виски, — продолжил он, — по-разному действует на разных людей. Одни делаются веселы и дружелюбны, другие впадают во мрак. Я же становлюсь просто упрямым тупицей. Стоит мне переборщить с виски, и я не желаю слышать мнения других людей, только свое собственное. Как, по-вашему мнению, следует представить это дело официальным властям?

— Может, отложим до того момента, пока лоцман не поднимется на борт? Мой коллега из Скотленд-Ярда уже вылетел сюда и должен связаться с полицией Кейптауна. На них временно и ляжет вся ответственность.

— Да, меня предупредили по рации.

— Спасибо вам, сэр, — поблагодарил Аллейн и отошел.

У дверей в маленький корабельный госпиталь дежурил матрос. Увидев Аллейна, отпер дверь, и тот вошел.

Сидевший на незаправленной кровати с жестким матрацем и сложенными аккуратной стопкой одеялами, мистер Мэрримен разительно отличался от того человека, каким привыкли видеть его пассажиры, спутники по путешествию. Спина сгорблена, голова безвольно свисает вниз, точно все кости скелета у него вдруг ослабли. Только мускулистые жилистые руки крепко зажаты между колен и, судя по всему, по-прежнему сохраняют силу. Аллейн вошел, и Мэрримен посмотрел на него поверх очков, но не вымолвил и слова.

— Полицейский катер уже на подходе, — сообщил ему Аллейн. — Я пришел сказать, что упаковал все ваши чемоданы и вещи эти будут отправлены вместе с вами. Сам я сопровождать вас не стану, но мы увидимся позже, сегодня же. В Кейптауне вам предоставят возможность проконсультироваться с местными юристами, вы также можете отправить телеграфом указания своим адвокатам в Англии. Вы вернетесь в Англию первым же доступным транспортом, возможно, самолетом. Если вы передумали и хотите дать показания…

Тут Аллейн умолк. Губы у Мэрримена зашевелились. Через секунду прорезался и голос все с теми же надменными нотками:

— … не имею привычки менять решения, уже надоело твердить одно и то же. Вот так.

— Что ж, как хотите.

Аллейн уже повернулся, чтобы уйти, но голос остановил его:

— … несколько наблюдений. Прямо сейчас. Свидетелей нет, и это будет предвзятое мнение. Вот так.

Аллейн ответил:

— Отсутствие свидетелей вовсе не означает, что то, что вы мне скажете, не будет расцениваться как свидетельства. То же может прозвучать и в показаниях реальных свидетелей. И вы это сами прекрасно понимаете, — добавил он, а мистер Мэрримен поднял голову и уставился на него немигающим взглядом. — Не так ли? — с этими словами Аллейн достал блокнот и открыл его. — Я могу записать дословно все, что вы здесь мне сейчас скажете.

И тут мистер Мэрримен выпалил энергично и пылко то, что буквально секунду назад казалось невозможным:

— Эсмеральда. Руби. Берилл. Бижу. Корали. Маргерит.

Он лихорадочно повторял эти имена до тех пор, пока за ним не прибыли инспектор Фокс из Скотленд-Ярда и офицеры полиции из Кейптауна.

II

Аллейн провожал глазами полицейский катер, прыгающий по волнам бухты. Вскоре фигуры людей, сидевших там, приняли расплывчатые очертания, а затем и сам катер превратился в быстро удаляющееся черное пятнышко. Лоцман уже прибыл на корабль. Аллейн развернулся и в последний раз открыл знакомые стеклянные двери в салон.

Все уже были там и выглядели как-то непривычно в одежде для выхода на берег.

— Примерно через десять минут мы двинемся к берегу. Боюсь, я вынужден попросить вас зайти в ближайший полицейский участок и вкратце изложить там свои показания. Позже всех вас, несомненно, вызовут для дачи показаний в суд, и если это означает, что вернуться надо будет раньше, чем вы планировали, организуют транспорт. Прошу прощения за испорченный отдых, но дело обстоит именно так. Я понимаю, вы ждете от меня объяснений и, возможно даже, извинений, — он выдержал паузу.

— Лично я считаю, ответственность лежит на другом человеке, — сказала Джемайма.

— Я тоже так думаю, — кивнул Тим.

— А вот я не уверен, — заметил мистер Мэйкпис. — Потому что с нами обращались весьма странным образом.

— Когда я садился на борт этого судна в Плимуте, — начал Аллейн, — меня подвигла к тому весьма скудная информация из всех, что когда-либо получал сотрудник полиции, ведущий расследование. Речь идет об обрывке посадочного талона на «Мыс Фаруэлл», который сжимала в руке убитая на пристани девушка. Причем убита она была за несколько минут до отплытия. Неизвестно, как именно этот обрывок попал ей в руки. Может, его сдуло ветром на берег, или же кто-то обронил его с борта, или же он оказался у нее каким-то иным образом. Лично я так не думаю, да и вы своими показаниями тут ничем не помогли, но все возможно. Начальство приказало мне сохранять инкогнито, и я должен был проводить расследование под вымышленным именем, не предпринимать никаких действий без одобрения капитана и предотвратить очередную катастрофу. И это последнее и важнейшее задание я провалил. Если учесть все эти обстоятельства и условия, то, возможно, вам станет яснее дальнейшее развитие событий. Если Цветочный Убийца на борту, мне прежде всего следовало выяснить, имелось ли у каждого из вас приемлемое алиби на время совершения всех его преступлений. За точку отсчета я принял пятнадцатое января, в тот день была убита Берилл Коэн. И с помощью капитана Баннермана организовал эту вечеринку и затеял игру, где каждый должен был поведать о своем алиби.