Книга На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович

Каждый из пунктов имел выносные посты на льду озера — в километре от берега финнами были сооружены ледяные домики, наподобие эскимосских «иглу», способные защитить наблюдателей от метели, но не от холода. Между всей этой несложной инфраструктурой по наезженным лыжням регулярно курсировали лыжные патрули.

Построенная финскими войсками система охранения была малочисленной, но эффективной в своем оповещении гарнизонов орудийных позиций береговой обороны. Поэтому ни один выход советских войск не оставался без внимания противника, даже если он и не реагировал на них.

Первое боевое соприкосновение сторон на льду озера произошло еще в январе, когда местом стычки стала пара крохотных островков в двух километрах от устья Тайпалеен-йоки, называемых Паскалуото. 25-го числа взвод лыжников под командованием лейтенанта Елейникова занял эти острова, но в следующую ночь финская группа под командованием унтер-офицера Хеминена выбила его оттуда, захватив при этом два пулемета и взяв в плен пять красноармейцев. Советское командование это не остановило. С согласования командира корпуса на эти каменистые возвышения над уровнем Ладоги опять был выслан дозор из 91-го разведбата. И вновь взвод финнов под командованием унтер-офицера Килви попытался их выбить. На этот раз внимательно следящие наблюдатели со своей стороны вовремя заметили, как финны зажимают в кольцо их товарищей. На помощь были посланы несколько танков, под натиском которых финны были вынуждены отступить. Больше попыток захватить острова и удержать их в своих руках финские офицеры не предпринимали, хотя и советскому командованию эти клочки суши не принесли большой пользы. Островки могли использоваться только в качестве места для наблюдательного пункта. Все попытки нанести удар по финскому побережью Ладожского озера были обречены на провал: открытое ледовое безбрежье простреливалось батареями «Каарнайоки» и «Ярисевя», а по самому берегу на тот момент располагались пулеметные позиции финского 23-го пехотного полка. Сам Елейников погиб, получив посмертно звание «Героя Советского Союза» и описание своего последнего боя в книге «Бои в Финляндии».

После январского затишья к моменту начала нового витка боев в примыкающем ко льду Ладоги районе советские позиции занимал отдельный 97-й лыжный батальон. Хорошо оснащенный как снаряжением, так и подготовленным личным составом, батальон был создан в качестве высокомобильного подразделения для разведки и прорыва обороны врага в опасных условиях заснеженной пустоши. По соседству с ним после долгих проволочек со своим формированием был расквартирован уже упоминаемый 9-й аэросанный отряд, который своим машинным парком должен был содействовать действиям войск на заснеженном озере. После своего размещения отряд самодвижущихся лыжных машин под командованием капитан-лейтенанта Салагина сразу окунулся в бурную боевую деятельность. Фанерные конструкции на широких лыжах с большим пропеллером в кормовой части и с пулеметом Дегтярева в носовой, они стали все чаще и чаще нарезать круги у вражеского побережья подобно безрассудным байкерам из далекого будущего. Как правило, противодействие им ограничивалось несколькими артиллерийскими выстрелами из орудий батареи «Ярисевя» или «Каарнайоки».

8 февраля, когда все советские войска получили приказ на наступление, четверо механических саней, поднимая снежную пыль, лихо приблизились к мысу Ярисевянниеми, пытаясь «на живца» вынудить финнов выйти из укрытий и тем самым попытаться захватить «языка». В течение семи часов лихие наездники механических саней барражировали по твердому льду Ладоги, иногда приближаясь к берегу на расстояние двухсот метров, но вражеский берег молчал. Уже в глубокой темноте группа ни с чем вернулась в свое расположение, не получив нужных разведданных, но и не потеряв ни одного человека. Возможно, этот случай расслабил советское командование, и через два дня оно предприняло более серьезную попытку обнаружения противника.

В ветреный и морозный день 11 февраля финские наблюдатели обнаружили колонну красноармейцев, тяжело продвигающуюся на север с несколькими танками в шести-семи километрах от берега. Силы противника были внушительнее недавней группы на четырех аэросанях, поэтому пушки «Ярисевя» начали вести обстрел района продвижения неприятеля. Советские артиллеристы всего через полчаса обнаружили, откуда ведется огонь, и с пугающей точностью нанесли контрудар. Первые же снаряды уничтожили прожектор у одного из орудий и повредили крышу орудийного погреба финской батареи. Чтобы не обнаруживать себя, «Ярисевя» замолчала.

А растянувшаяся более чем на два километра колонна, благополучно миновав опасный участок у мыса Ярисевя, разделилась на три отряда и медленно стала приближаться к мысу Юляппяянниеми.

И опять, как в далеком уже декабре, финнов начала охватывать паника. Больше всего их пугало то, что наблюдатели батареи «Юляппяя» не увидят своего противника из-за снежной дымки, которую не мог развеять ветер над Ладожским озером. Командир батареи Маннио позвонил начальнику береговой обороны Перешейка Рикама с просьбой поднять по тревоге пехотинцев. Кого мог мобилизовать Рикама, когда все боевые подразделения в настоящий момент перемалывались русскими к северу от Коуккуниеми? Только «фарфоровых». По его приказу две неопытные роты из 63-го полка прибыли в район Юляппяя и со страхом заняли оборонительный рубеж.

Батарея на мысе Юляппяя противника все же заметила, и критический момент был ликвидирован, когда по указанным координатам начали стрелять орудия сразу двух береговых батарей — с «Юляппяя» и южной оконечности острова Коневец. А когда к огню финской артиллерии присоединился основной калибр «Каарнайоки», советские лыжники повернули назад.

97-й лыжный батальон не стал рисковать под тройным артиллерийским обстрелом и вернулся на свой берег, не дойдя до пункта назначения немного менее полукилометра. Для проверки результатов стрельбы своих пушек финны выслали на лед разведгруппу, которая обнаружила множество следов, пятна крови на снегу да несколько брошенных лыж. Ни оружия, ни раненых, ни убитых…

В течение еще нескольких последующих дней налетам советских аэросаней подверглись финские посты на острове Коневец и мысе Юляппяя.

16 февраля трое советских аэросаней под командованием все того же капитан-лейтенанта Салагина сделали большой крюк, обогнув остров Коневец, и подъехали к его берегу с севера. Остановившись на небольшом расстоянии от береговых постов противника, они короткими очередями обстреляли финские дозоры. В ответ южная береговая батарея острова выпустила по ним три снаряда, которые вздыбили лед на значительном расстоянии от советских разведчиков, не причинив им ни малейшего вреда.

Группа направилась к батарее «Юляппяя», командир которой, лейтенант Осмо Перттула, по телефону был извещен о приближении неприятеля. Он отдал команду немедленно открыть огонь по группе аэросаней. В стволы орудий были заряжены шрапнельные снаряды, которые оказались чуть большего калибра из-за слишком толстого пояска.

В это время советская группа на полном ходу приближалась к берегу, и командир Салагин, зорко вглядывавшийся в бинокль, ждал реакции противника. В течение получаса после того, как его группа появилась в прямой видимости берега, по ним не было сделано ни единого выстрела. Он полагал, что финские наблюдатели нарочно не открывают огонь, чтобы не обнаруживать себя. А в это время орудийная обслуга батареи «Юляппяя» натужно вытаскивала застрявшие снаряды из казенника своих пушек.