Книга Беллинсгаузен - Евгений Федоровский

Теперь оставалось очистить от неприятеля Юнгфрузулунд. Узкий пролив возле него стерегли два шведских линейных корабля и два фрегата. Здесь прославился капитан-лейтенант Новокшенов. В бою он использовал всего три канонерки и три иолы, оставив в резерве остальные суда. Он подошёл к неприятельским кораблям так близко, что картечь и ядра перелетали через наши судёнышки, не причиняя им вреда, а русские брандкугели наносили шведам большой урон, сжигая паруса, обрывая снасти и такелаж, вызывая пожары.

Однако оставленные в резерве гемамы и бриги во время боя были внезапно атакованы неприятельскими канонерскими лодками и баркасами с десантом. Шведы напали так быстро и действовали с такой решимостью, что нашим кораблям не удалось уйти от абордажа. Отбиваясь с отчаянной храбростью и перейдя от картечного и ружейного огня к рукопашной, русские уже начали изнемогать в неравной схватке. Самый жестокий бой разгорелся на гемаме «Сторбиорн». На нём погибли почти все офицеры и восемьдесят матросов. Сто человек было ранено. Шведы взяли его на буксир и хотели оттащить в свои порядки. В это время Новокшенов, уже слышавший пальбу в начале сражения, поспешил на помощь. Он отбил пленённый гемам, потопил три канонерки и два баркаса с людьми. Остальные нападавшие спаслись благодаря туману и наступившей ночи.

В конце концов шведы ушли из Юнгфрузулунда, открыв проход для наших судов в Або.

У главных же сил Балтийского флота дела складывались не столь успешно. Шведы и англичане, имея более полусотни боевых кораблей, блокировали Зунд, берега Дании, Пруссии, Померании и Рижский порт. Ударная эскадра Петра Ивановича Ханыкова имела всего девять линейных кораблей и одиннадцать фрегатов. А приказ предписывал почти невозможное: «...стараться перебить шведские морские силы или овладеть ими прежде соединения с англичанами; очистить финляндские шхеры от неприятельских судов и содействовать сухопутным войскам недопущением высадки неприятельского десанта». Как его выполнить, если на один русский вымпел противник выставлял два, а в линейных кораблях он превосходил втрое?!

Неподалёку от Гангута всё же удалось захватить пять шведских транспортов и бриг с канонеркой конвоя. Фаддея Беллинсгаузена особо заинтересовала канонерка — чрезвычайно подвижная, лёгкая, остойчивая. Рангоутное снаряжение состояло из двух съёмных мачт с четырёхугольными люгерными парусами, палубой, тремя на носу и корме. От пленного флаг-офицера он узнал, что сконструировал канонерку известный шведский кораблестроитель Чампан, задавшись целью заменить такими судами устаревшие галеры.

От Гангута эскадра направилась к Юнгфрузулунду. И тут уже под вечер показался весь шведский флот и несколько английских кораблей, успевших соединиться со своими союзниками. Силы оказались совершенно неравными. К тому же дул хотя и несильный, но неблагоприятный для российской эскадры ветер. Ещё больше встревожило Ханыкова то обстоятельство, что сражение придётся вести в открытом море вдали от своих гаваней. Да и был Пётр Иванович слишком многоопытен, чтобы опрометчиво бросаться в явно безнадёжную схватку, чреватую гибелью всей эскадры. Несмотря на то что командиры помоложе и безусые мичманы рвались в бой, матросы переодевались в чистые рубахи, готовясь принять смерть по-христиански, Ханыков велел поднять флаг отхода, не вступая в столкновение. Некоторое время эскадра шла прежним курсом под косыми парусами, как бы недоумевая, не веря глазам своим.

— Ах ты, Пётр Иванович, пошто слабину дал? — запричитал Силин.

Видать, у него зачесались руки подраться. «Тихвинская Богородица» шла в авангарде. Только стоявший на шканцах рядом Фаддей понял, почему адмирал решил уклониться от боя. Не дожидаясь команды капитана, он крикнул рулевому:

— Оверштаг кругом!

Матросы бросились по вантам к парусам. Следом за «Богородицей» начали гасить скорость и разворачиваться другие корабли. Шведы и англичане, увидев эту картину, подняли победный гвалт. Самые нетерпеливые из них открыли пальбу, хотя дистанция ещё была велика, их ядра впустую вспороли морскую рябь. Они надеялись догнать русскую эскадру до захода солнца, приближаясь неумолимо и грозно, как палач к жертве.

И как раз в этот момент произошла беда с линейным кораблём «Всеволод». Отставая от строя, обходя риф у одного из островов, он сел на мель. Матросы других кораблей видели, как он предпринимал безнадёжные попытки выйти на глубину. Прийти к нему на помощь уже не могло ни одно другое судно. Шведские и английские корабли накинулись на него, точно стая гончих на зайца. «Всеволод» открыл огонь с обоих бортов. На грот он выбросил единственный сигнал, понятный всем морякам мира: «Погибаю, но не сдаюсь».

Больше часа рвали его гранаты, сносили такелаж коварные кугеля, проламывали борта тяжёлые ядра. С каждой минутой всё меньше оставалось защитников, всё реже звучали ответные залпы.

Корабль захлёбывался в крови. Наученные горьким опытом, зная о решимости русских к самопожертвованию, смерти, шведы не рискнули близко приближаться к умирающему кораблю. Тогда вперёд вырвались три английских корвета. Они пошли на абордаж, расправились с уцелевшими матросами и подожгли корабль. Солнце уже скрылось за горизонтом, и чем сильнее сгущалась тьма, тем ярче занималось зарево над погибавшим «Всеволодом».

Бой отвлёк шведов и англичан от погони. Русская эскадра скрылась в ночи.

В конце июня 1808 года отличился 14-пушечный катер «Опыт», которым командовал лейтенант Невельской. В пасмурность и скверную видимость он сошёлся с 50-пушечным английским фрегатом. Англичане потребовали немедленной сдачи. Другой неприятель в таких случаях обычно капитулировал, но русские моряки предпочли поднять боевой флаг. Во время сражения неожиданно стих ветер. Моряки налегли на вёсла. При усиленной гребле им удалось несколько удалиться. Однако вскоре снова задул ветер, фрегат догнал катер и открыл огонь. Четыре часа Невельской храбро отбивался от грозного противника. Катер захватили только тогда, когда посбивали весь рангоут, изрешетили ядрами корпус, погибла почти вся команда. Англичане нашли в живых только полдюжины моряков, включая командира, истекающих кровью. В уважение блистательного бесстрашия они оказали им медицинскую помощь, снесли в шлюпку и высадили на русский берег, освободив от плена.

А вот «Тихвинской Богородице» в этот злополучный год сразиться так и не пришлось. Она ходила в составе эскадры от Кронштадта до финских шхер, искала сподручного противника, иногда захватывала малые транспортные суда, а в октябре с наступлением холодов и скорого замерзания Финского залива укрылась в Кронштадте.

Помимо гибели «Всеволода» русский флот в кампании 1808 года потерял фрегаты «Аргус» близ Ревеля и «Герой» в Балтийском порту. Посланные в 1807 году фрегат «Спешный» и транспорт «Вильгемина» с деньгами и вещами для средиземноморской эскадры Сенявина, зашедшие в Портсмут, были интернированы после объявления войны.

В Адмиралтействе, как всегда, стали выискивать козлов отпущения, Адмирала Петра Ивановича Ханыкова, давнего благодетеля Беллинсгаузена, отдали под суд. Его обвинили в недостаточном бдении за неприятельским флотом, в допущении соединения английских кораблей со шведскими, в непринятии сражения, поспешном уходе и неподании помощи кораблю «Всеволод». Адмиралтейств-коллегия, приписывая поступки старого адмирала «его оплошности, слабости в командовании, медлительности и нерешительности», приговорила к списанию его на месяц в матросы. Это решение положили на стол императору. Александр наложил резолюцию: «Во уважение прежней его службы решение суда забвению предать»[24].