Книга Русь Домосковская. История Российская во всей ее полноте - Василий Татищев

Рязань. Мстислав в Рязани. Рязань оставлена. Олег, уйдя в Муром, оставил тут брата Ярослава, а сам с малым числом людей пошел в Рязань. Мстислав, рассудив, что неудобно ему Олега оставить, не принудив к миру, немедля выбрав из войска своего, пошел к Мурому, ожидая тут Олега застать. Но, придя, уведал, что Олег ушел в Рязань. Он же, учинив с Ярославом мир, людей своих Ростовской и Суздальской областей, бывших в плене в Муроме, освободил, и, тело брата Изяслава вынув, отправил в Новгород, и, взяв от Ярослава клятву, пошел к Рязани по Оке. Олег, услышав про Мстислава приближение, оставив Рязань, ушел в поле. Мстислав же, учинив с рязанцами мир и освободив своих пленников, тут остановился, а к Олегу послал говорить, чтоб он не бегал никуда и не искал защиты у язычников половцев, но возвратился бы и послал к братьям своим с просьбой о мире, которые не лишат его достойного владения в Русской земле; при том обещал ему послать от себя к отцу своему с просьбою о нем. Олег, видя себя не в состоянии противиться и Мстислава к нему великодушие, что он, имея все его владение в руках своих, не мстит за обиды над подданными и не грабит их, как сам он делал со Мстиславовыми Суздальской и Ростовской областями, и все оное неправое отринул и захваченное вернул Мстиславу, которое он забрал, княгиню же его и детей в чести содержал и с любовию принимал, как обещал Мстиславу исполнить. И, утвердясь крестным целованием, возвратился в Рязань, а Мстислав возвратился к Суздалю и в Новгород с великою честию и славою, а кроме того к неописуемой радости новгородцев.

Умер Ефрем митр. Никифор митр. Преставился Ефрем, митрополит русский. На его место князь великий избрал Никифора, епископа полоцкого, и повелел его поставить епископом русским.

6605 (1097). Сейм на Аюбиче. Речь Святополка. Разделение государства. Изяславовым детям. Великому князю. Святославовым детям. Владимиру. Давиду Игоревичу. Ростиславичам. Теребовль. Князь великий, получив известие о примирении Олега, по совету со Владимиром звал на съезд к Киеву всех князей для разбирания дел земских, на который съехались к Любечу Давид Святославич черниговский и брат его Олег тмутараканский, Владимир Всеволодич переяславский, Давид Игоревич, Василько Ростиславич перемышльский, правнук Ярославов. И когда съехались князья, объявил Святополк им в шатре своем: «Братья и сыновья любезные, ведаете и видите, какое есть нестроение в Русской земле между нами, внуками и правнуками Ярослава, что, поссорясь о малой части владения, не прося о справедливости у старейшего, сами управы оружием чините, друг друга разоряете и побиваете. А половцы, общие неприятели, видя такое нестроение, еще более радуются и, нападая всюду, отечество наше разоряют, людей побивают и в плен отводят, отчего уже многие места запустели. А вы, не имея прежних доходов, хотите отнятием неправо у других имение себе присовокупить. Того ради просил я вас, чтоб, съехавшись, рассмотрели, кто чем неправо обижен и что следует возвратить, чтобы всякий своим пределом был доволен. Против же общих неприятелей должны мы так согласны быть, чтоб единодушно всем пределы каждого от нападения иноплеменников защищать и оборонять и ни малейшего разорения не допускать». Потому, советуясь, положили каждому своим отеческим владеть и не преступать, а именно: Святополку с племянниками, как сыну и внукам Изяславовым, – Туров, Слуцк, Пинск и все города до Буга по той стороне Припети, а как великому князю – Киев со всею областию, что к оному принадлежит, до реки Горыни, и Новгород Великий к Киеву, Святославовым сынам – предел отца их Чернигов с Северою, Вятичи, Муром и Тмутаракань; Владимиру – удел отца его всю Белую Русь, Ростов, Смоленск и Суздаль; Давиду сыну Игореву – Владимир и Луцк по Горынь, а Владимировым внукам Ростиславичевым – все Червенские города, Червень, Перемышль, Теребовль и прочие. И, так положив, все клятвою утвердили на том, если кто на кого восстанет, на того быть всем совокупно, пока обиженный оборонен, а обидчик усмирен не будет. Потом все с любовию и радостию разъехались каждый во свое владение. И была радость и тишина во всей Руси.

Клевета на Василька . Рудица . Предосторожность презрена . Ужас на злодейство . Василько пойман . Совет о Васильке . Правосудие вельмож . Святополк возвратился в Киев и с ним Давид Игоревич с честию и радостию для всех. Но один диавол печален от любви братьев был. И вошел сатана в сердца неких злых мужей. Оные начали Давиду Игоревичу клеветать, якобы Владимир Всеволодич в согласие вошел с Васильком Ростиславичем на Святополка и Давида, изгнать обоих из их владений. Давид же, поскольку был человек нетвердый и скорее сам ко вражде охоту имея, легко сие за истину принял и начал Святополку на Василька наговаривать, смущая такими словами, якобы Васильковым научением убит брат Святополков Ярополк (324), а ныне, договорившись со Владимиром, хотят нас обоих владений отеческих лишить. И для того нужно нам помыслить, как бы себя охранить и не допустить до такого неожиданного несчастия. Святополк не поверил сему и сказал Давиду: «Брат, может ли сие правда быть или клевета, злодеями вымышленная, не знаю, и невозможно сему легко поверить, ибо без беды видимой начать никому явно неудобно, как ты в памяти еще недавно учиненную от всех князей клятву имеешь. И ежели ты по злобе и зависти на Василька говоришь, Бог защитит неповинного, а смирит клеветника». Чем Давид устыдясь перестал говорить. Но Святополк, так как был человек робкий и слабоверный, сам смялся в своих мыслях и, вспомнив убийство брата, великою жалостию воскорбил, пришел в великий страх и стал рассуждать, что если сие правда, то нам потребно ранее успеть. И тем самым утвердил клевету Давидову как истину. И так как против Владимира из-за силы его и любви в народе ничего начать не смели, то стали советоваться о Васильке, как бы его привести в неспособность к такому предприятию. Ни Василько же, ни Владимир о том ничего не ведали. Давид, видя Святополка в смятении, еще более стал Святополка подстрекать, чтобы Василька, призвав в Киев, поймать, рассуждая: «Если Василька не поймаешь, то не удержишься ни ты в Киеве, ни я во Владимире». Святополк, послушав, согласился на поимку неповинного Василька. И вскоре после того, ноября 4-го дня, по несчастию Василько, задержавшись у Давида Святославича в Чернигове, приехал к Киеву и переправился чрез Днепр на Выдобычи, пошел молиться в монастырь святого Михаила, а обоз свой поставил на Рудице и на вечер возвратился в обоз. Святополк и Давид, уведав, что Василько приехал и стоит на Рудице, поутру рано послали Василька звать, чтоб ради именин Святополковых не уезжал, а был бы к нему на обед. Василько, хотя ни о каком злом о себе приключении не мыслил, ни даже о коварстве Давида не ведал, но имея домашнюю нужду, желая к дому поспешить, отказался и просил Святополка чрез посланного своего, чтоб сие из-за его крайней нужды не принял за неприязнь. Тогда Давид прислал к Васильку своего служителя просить, чтоб он не ослушался воли Святополка и был бы на обед, представляя ему, что Давид сам с ним поедет. Но Василько снова невозможностью медлить отговорился. Давид сие правое Васильково отрицание принял за наибольшее утверждение клеветы своей, говорил Святополку: «Ныне довольно можешь видеть и увериться, что Василько, будучи у тебя под руками, как мало тебя почитает. А если он будет в своем владении, то увидишь тогда сам и узнаешь, не изгонит ли тебя из Киева или не отнимет ли твоих городов Турова с другими, в чем меня вспомнишь, да поздно, когда уже помощи учинить себе не возможешь. Того ради, призвав его ныне, поймай и отдай мне». Святополк не знал сам, что делать, а на совет созвать и вернейших своих спросить опасался, чтоб то Васильку не открылось. Послушав Давида, послал еще за Васильком, велел ему говорить: «Если он не может именин моих дожидаться, то б приехал сегодня на малое время». Якобы хочет с ним говорить и вместе с Давидом посоветоваться о нужном деле. Василько, думая, что то правда, обещал немедленно к нему быть и, сев на коней с немногими служителями, поехал к Киеву. И как только приблизился ко граду, встретил его один из придворных его и сказывал, что он уведал от верных людей, что Святополк с Давидом согласились его поймать, и прилежно его просил, чтоб он в Киев не ездил, а ехал как можно скорее в безопасное место. Василько, приняв сие за неосновательное, сказал: «Как могут меня поймать без всякой причины, когда учинили клятву все с твердым обещанием на том, что если кто на кого восстанет без вины, на того стороне будет клятва, и все должны обиженного защищать и оборонять. Святополк же есть старший из всех и должен других от злодеяний воздерживать. Как, учинив такое зло, может других в преступлении клятвы и оскорблении неповинного брата судить и наказывать». Так рассудив и перекрестясь, сказал: «Будет воля Божия со мною», поехал прямо в дом к Святополку. Святополк, встретив его по обычаю, ввел в светлицу свою, вскоре же пришел к ним Давид. И стал Святополк просить Василька, чтобы побыл у него 2 дня до его именин (8-го ноября). Василько на оное отвечал: «Я бы весьма рад для вас то учинить и никак бы не ослушался повеления твоего, если б не была мне крайняя нужда поспешить к дому, и не могу медлить. Того ради и обоз мой наперед отпустил, и прошу из-за сей моей неудобное™ не иметь на меня гнева». Тогда Давид сидел, словно немой, ничего не говорил. Святополк, видя, что Василько его правильно об увольнении просит и не зная от смятения, что с ним говорить или советовать, просил его, чтоб у него только позавтракал. На что ему Василько обещал, потому Святополк сказал Васильку, чтоб с Давидом посидел недолго, а он прикажет скорее завтрак приготовить, и вышел вон. Василько, оставшись с Давидом, начал говорить о езде вместе, но Давид от смятения в совести не мог с ним разговаривать и сидел, словно глух и нем, ибо ужасное коварство и злость боролись в сердце его. Желание, чтоб погублением Василька себе владение его приобрести, было корнем злонамерения, но с другой стороны боялся от сродников, а более всех от Владимира, мщения; и не знал, что делать, это и Василька привело во удивление о Давиде. Давид же, посидев немного и видя, что приуготовленные служители к поимке Василька готовы стоят, спросил их: «Где брат Святополк?». Оные сказали, что стоит на сенях. Тогда Давид сказал Васильку: «Я пойду призову Святополка». И как только Давид вышел, тотчас оные приготовленные служители, заперши двери, Василька взяв, сковали в две оковы и, оставив при нем стражей, содержали, а служителей его всех посажали в темницы. Сие учинилось 5-го ноября. И так держали Василька весь тот день и ночь до утра. И хотя он прилежно просил, чтоб Святополк, придя к нему, объявил вину его, но Давид весьма то предостерегал и не допустил Святополка с Васильком говорить. 6-го дня рано созвал Святополк на совет знатнейших вельмож и объявил им, что ему Давид на Василька сказывал, якобы он «велел убить брата моего Ярополка и ныне вошел в согласие со Владимиром, хотят меня изгнать из Киева и лишить отеческого престола». Вельможи, выслушав речь Святополкову, отвечали: «Тебе, князь, должно себя и свою честь охранять, но с довольным испытанием истины. Если сыщется, что Давид подлинно правду сказывает, то надлежит с Васильком поступить, как со злодеем, и он примет наказание по делам своим. Если же сие клевета Давидова на Василька неповинная, то Давид равное должен терпеть и пред Богом ответ даст. А пока совершенно не исследовано и правда не сыскана будет, надлежит обоих удержать и, немедленно дав знать прочим князям, созвать их для суда, чтоб, оное рассмотрев, виновному наказание положили». Тогда же, уведав, игумены пришли ко Святополку просить о Васильке, чтоб его освободил, представляя ему слова Господни, что не по достоинству будет гневаться напрасно на брата своего, при том извиняли его многими обстоятельствами. И Святополк хотел по совету вельмож и просьбе игуменов учинить, но злоковарный Давид снова смял ум Святополков и советовал ему, если не хочет Василька умертвить, то б ослепил, а если сам и ослепить боится, то б отдал ему. Если же сего не учинит, а отпустит или его будет в Киеве содержать, то б ведал, что ему Василько не лучшей невольник будет, как отцу его Всеслав. И споров вели о том немало. Наконец Святополк, обезумев, презрев советы мудрых вельмож, отдал Василька Давиду, что Бог потом отмстил на самом и на сынах его.