Книга Полная история тайных обществ и сект мира - Лин фон Паль

Такой подход вполне понятен. Сегодня известно, что многие «старые» большевики были членами мистических кружков. Так, писательница Нина Берберова сообщает в своих мемуарах, что масоном был Лев Троцкий. В архиве КГБ СССР нашлось свидетельство того, что к французской ложе «Великий Восток» принадлежал и нарком просвещения А. В. Луначарский. Одно время ходили также слухи о том, что В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев до 1914 года были членами французской масонской ложи «Союз Бельвиля», хотя, по другой версии, она называлась «Аретравай». Правда, документального подтверждения эти версии так и не получили.

Среди оккультистов, оказавшихся на службе у новой власти, особо стоит отметить уже упоминавшегося нами в связи с мартинистами А. В. Барченко, получившего хорошее медицинское образование и в то же время глубоко верившего, что в глубинах Азии существует страна Агарта (Шамбала), в лабораториях которой совершенствуется опыт древних цивилизаций. Увлечение А. Барченко мистикой привело к тому, что он всерьез занялся паранормальными способностями человека. С 1911 года он начинает публиковать результаты своих изысканий, проводит ряд уникальных опытов, связанных с приборной регистрацией телепатических волн, или М-лучей. В 1920 году судьба свела его с академиком В. М. Бехтеревым, руководителем Института мозга, который пытался дать научное объяснение феноменам телепатии, телекинеза и гипноза. По ходатайству Бехтерева Барченко был командирован в Лапландию для исследования загадочных явлений, часто происходящих в районе Ловозеро. Так, среди населяющих эти места лопарей и пришлых людей время от времени наблюдаются проявления массового психоза. Люди начинают повторять друг за другом те или иные движения, выполняют любые команды и даже предсказывают будущее. Если же человека в этом состоянии ударить ножом, то нож не причиняет ему никаких повреждений и даже не проникает в тело.

Экспедиция прибыла на Ловозеро в 1920 году и действительно столкнулась со многими «чудесами». Среди них и мощеная дорога длиной в полтора километра, и изображение на стене огромной человеческой фигуры, и специфические геомагнитные феномены, и гигантские, внушающие страх колонны. Участникам экспедиции удалось также найти «каменный цветок лотоса», впоследствии утерянный, пирамиду на вершине одной горы и расщелину, уходящую в глубь земли. А. Барченко пришел к выводу, что все это остатки загадочной Гипербореи, легенды о которой присутствуют в мифах всех народов Европы.

В 1923 году А. Барченко поселился в петроградском буддийском дацане. Здесь посол далай-ламы в СССР Доржиев сообщил ему координаты Шамбалы — на стыке границ Индии, Синцзяна и Северо-Западного Непала. Любопытно, что к этому времени Барченко уже знал эти координаты, правда, из другого источника. Он получил их в Костроме от местного жителя, выдававшего себя за юродивого. У того были таблички, исчерченные неизвестными письменами. Барченко, по его словам, прочитал эти таблички и обнаружил, что речь в них шла о дюнхоре — буддийском эзотерическом учении, якобы происходящем из Шамбалы, в тайны которого Барченко рассчитывал посвятить руководителей коммунистического правительства России. Работами Барченко, с подачи германского посла в Москве Вильгельма Мирбаха и сотрудника ВЧК Якова Блюмкина, заинтересовалась коллегия ОГПУ, поручившая ознакомиться с ними Глебу Бокию. Так в недрах ОГПУ возникла секретная лаборатория нейроэнергетики, существовавшая при спецотделе в течение двенадцати лет.

Руководитель спецотдела при ОГПУ Глеб Иванович Бокий происходил из древнего дворянского рода. Отец Глеба был преподавателем химии, брат и сестра продолжили семейную традицию, став известными учеными, а юный Глеб выбрал стезю профессионального революционера. Одновременно с теорией и практикой революции он увлекался тайными восточными учениями и историей оккультизма. Наставником его в этом деле был известный врач и гипнотизер, член ордена мартинистов П. В. Мокиевский, тоже упоминавшийся нами. Он же в свое время рекомендовал в ложу и А. Барченко. Сколько-нибудь значительной карьеры у мартинистов Глеб Бокий не сделал — так и остался на уровне ученика. Но вот где он был подлинным мастером, причем от природы, так это в шифрографии. Воистину, это был гений по части шифра. Лучшие шифровальщики России пытались найти ключ к его шифрам, но безуспешно. В 1921 году Бокий назначается руководителем советской криптографической службы, название которой часто менялось, но она всегда состояла при ВЧК, то есть была автономной.

При личном знакомстве Барченко произвел на Бокия сильнейшее впечатление. В последовавшем затем разговоре Барченко произнес фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: «Контакт с Шамбалой способен вывести человечество из кровавого тупика безумия, той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадежно тонет!» Поэтому нет ничего удивительного, что Бокий и духовно близкие ему люди вскоре создали тайное общество «Единое трудовое братство», которое отвергало такие постулаты большевизма, как диктатура пролетариата и классовая борьба, и принимало в свои ряды людей, свободных от догм материализма. В 1925 году весь спецотдел волновала одна проблема — экспедиция в Тибет. В числе горячих сторонников предстоящей экспедиции был сам Ф. Э. Дзержинский. Против же выступал нарком иностранных дел Г. В. Чичерин. Не помогло даже рекомендательное письмо сотрудника отдела международных связей Коминтерна Забрежнева, состоявшего одновременно и членом французской ложи «Великий Восток». Начались бюрократические дрязги и проволочки, и экспедиция в последний момент была отменена.

Парадоксально, но организация «Единое трудовое братство» просуществовала, несмотря на свои антисоветские настроения, до 1937 года, когда был учинен ее разгром. Еще раньше был расстрелян Яков Блюмкин — за свою близость к Льву Троцкому. От Бокия потребовали так называемую «Черную книгу», содержавшую компрометирующие материалы на видных большевиков и руководителей партии, которые Бокий собирал с 1921 года по личному указанию Ленина. Бокий отказался ее предоставить и был немедленно арестован. Вслед за ним арестовали и других членов «Братства».

1930-е годы в России (тогда уже СССР) стали временем «крестового похода» против масонства. Судя по документам, последняя масонская ложа была разгромлена в 1936 году. Правда, Нина Берберова утверждала, что масоны в правительственных структурах были всегда. Во всяком случае, отношения молодой советской власти с масонами строились весьма неоднозначно. Восемь масонских орденов, действовавших в стране после революции, спокойно пережили «красный террор» 1920-х годов и даже выросли численно. И все бы ничего, но тут свою роковую роль сыграл руководитель российского ордена мартинистов Борис Астромов (Кириченко). В мае 1925 года он внезапно появился в приемной Главного политического управления в Москве с предложением своих услуг. Для чекистов Астромов подготовил специальный доклад, в котором всячески подчеркивал общность задач гэпэушников и мартинистов и указывал на совпадение их символики, отмечая лишь различие в подходах, что, с его точки зрения, было несущественно. «Масоны скорее большевики, чем христиане», — говорил Астромов. Суть же основной идеи его доклада состояла в том, чтобы использовать масонские каналы для сближения СССР с западными странами. Как впоследствии выяснилось, эту идею ему подбросил А. Барченко.

Однако как руководитель Астромов не пользовался у масонов особым влиянием. Более того, в дальнейшем оказалось, что это лживый и морально нечистоплотный субъект, склонный к педофилии и склонявший своих учениц к сожительству. «Братьям» вскоре стало известно о контактах своего руководителя с ОГПУ, и они немедленно распустили братство. ОГПУ не нашло ничего лучшего, как арестовать Астромова. Тот немедленно написал письмо Сталину, в котором предложил перелицевать Коминтерн по образцу масонства, а себя — в качестве консультанта. Но машина уже заработала: Астромову дали три года лагерей, а затем сослали на Кавказ. Других арестованных масонов тоже выслали в разные места — наказание по тем временам удивительно мягкое.