Книга Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала - Дмитрий Язов

Иван Григорьевич Павловский – дальневосточник, он 5 был в курсе всех новаций в Забайкальском военном округе.

Когда мы ехали в Шахалинор, где дислоцировался пулеметно-артиллерийский батальон 19-го укрепленного района, Иван Григорьевич интересовался всеми достопримечательностями. Заметив у переезда крест, он спросил: «А ну-ка, Язов, рассказывай, какому вы богу молитесь и почему без меня?» Пришлось рассказать: «Это памятник австро-венгерским солдатам, а слева от креста – долина, где Семенов приказал расстрелять солдат, отказавшихся покинуть родные земли».

Степь выцвела. Ржаво-белесая трава лежала под ногами, а еще недавно, месяц назад, она цвела огненными саранками, желтыми лилиями и алыми маками. Китайская тема не отпускала нас. Вспомнили март 1969 года, бывшая граница мира превратилась в границу войны. А еще раньше, в 1929 году, Чан Кайши задумал захватить КВЖД. Войска Чан Кайши насчитывали около трехсот тысяч человек с орудиями, пулеметами, самолетами. Был даже бронепоезд.

По решению советского правительства командующий Особой дальневосточной армией В.К. Блюхер разработал операцию по разгрому войск гоминьдановского маршала Чонан Сюэ Ляна, приготовившегося совершить молниеносный поход к Байкалу, чтобы отрезать Дальний Восток от страны.

И тогда В.К. Блюхер решил нанести упреждающие удары. Операция началась 17 ноября одновременно ударами на Забайкальском и Приморском направлениях. На забайкальском направлении действовало две дивизии: 35-я и 36-я, а также Кубанская кавалерийская бригада К.К. Рокоссовского.

Уже 20 ноября В.К. Блюхер доложил правительству: «Противник разгромлен и беспорядочно отступает. Взято свыше 8 тысяч пленных, захвачен и командующий Северо-западным фронтом генерал Лян Чжунцзян со своим штабом».

– Я вспомнил о тех боях, – подытожил Павловский – потому, что на сопках Маньчжурии родился не только красивейший вальс, здесь получили закалку будущие герои Великой Отечественной войны: прежде всего К.К. Рокоссовский, П.К. Кошевой, А.П. Белобородов, И.И. Федюнинский, Г.И. Хетагуров, Н.Э. Берзарин и многие другие. Особая Дальневосточная армия была за эту операцию награждена орденом Красного Знамени, а В.К. Блюхеру вручили пятый орден Красного Знамени.

«Все это – история, – подумал я, – старая слава новую любит».

Нерешенные вопросы по пограничным спорам достались нам в наследство из-за возможности двоякого толкования договоров, подписанных еще между Российской империей и Китаем. Вот образчик одного из этих недоразумений: «Граница проходит по современному руслу рек Аргунь, Шилка, Амур…» А что значит – «по современному»? Русло реки со временем меняется.

С ухудшением братских отношений между нашими странами двусмыслицы в договорах приобрели зловещий характер. Этому способствовало и то, что «наш дорогой» Никита Сергеевич расформировал почти все дивизии в Забайкалье, в Сибири и на Дальнем Востоке. Китайцы знали, что наша граница практически не была прикрыта.

Пока главком общался с личным составом огневых точек, дискуссия по проблемам отношений с Китаем не прекращалась. Вскоре нашли и главного обидчика: Хрущев – виновник раздрая. В мутных водах «оттепели» утопил нарождающиеся теплые чувства между Москвой и Пекином.

В тот же день вечером гости улетели, а нас, командиров дивизий, пригласили в Иркутск. С докладом выступил министр обороны Маршал Советского Союза А.А. Гречко. Он проанализировал военно-политическую обстановку в Юго-Восточной Азии, отметив присутствие в этом регионе американских войск, их баз с ядерным оружием на Окинаве, в Южной Корее, на Филиппинах. Дежурили в водах Тихого и Индийского океанов и атомные подводные ракетоносцы США. Министр дал высокую оценку командующим, штабам и войскам Дальневосточного и Забайкальского военных округов, поблагодарив всех участников учения.

В Иркутске я встретил Владимира Петровича Черемных, мы вместе служили в ЛенВО и учились в академии, он командовал дивизией на Сахалине. Мы рассказали друг другу о служебных и семейных делах. Я вспомнил, что он пишет роман, спросил, когда мы увидим его детище. Владимир Петрович только махнул рукой в ответ, дескать, сейчас не до музы. Вспомнили Ленинград, друзей, товарищей, помянули добрым словом тех, кто уже ушел из жизни. Поздно вечером я улетел в Читу, только утром добрался до Даурии. И снова учения с боевой стрельбой. Но сначала я участвовал в рекогносцировке местности, которую проводил командующий войсками округа. До реки Онон от места дислокации дивизии около 200 километров. Это расстояние дивизия должна была преодолеть, подавляя сопротивление «противника», с ходу форсировать реку, а дальше выйти на Агинский полигон, где планировалось провести боевые стрельбы.

Агинский полигон, он же окружной учебный центр, назывался Цугульский Дацан. На этом полигоне учил войска еще военный губернатор генерал-майор Е.О. Мациевский. Военные историки утверждают, что в этих же местах обучал военному делу «тысячи и тьмы» и коварнейший Чингисхан.

Ночью, блуждая в степи, мы вышли к Онону, но не стали с ходу форсировать речку, как предполагалось по плану учения. Сначала мы провели мощную артиллерийскую подготовку. И только потом на фронте шириной более 10 километров форсировали Онон. Одновременно мы наводили мосты. Огонь вели из всех видов артиллерии и минометов, батарей ПТУРСов, а также с боевых машин пехоты. Переправу прикрывали с воздуха вертолеты. Первым вышел на противоположный берег Порт-Артурский полк, затем Венско-Мукденский, они стремительно развивали наступление. Наводка мостов заняла 25–30 минут, так что танки влились в боевые порядки наступающих еще во время боя. К исходу дня дивизия вышла к станции Ага, пройдя 60 километров с боевой стрельбой. На этом рубеже и была дана команда закончить учение.

Разбор учений Петр Алексеевич проводил в Цугульском Дацане. Построен он был на конкретных примерах. Больше всего досталось мне за ночную неразбериху и блуждания по степи. Результаты стрельб были неплохими, мы поразили более 50 процентов целей. С приподнятым настроением мы возвращались на «зимние квартиры». Я же с разрешения командующего убыл на отдых в санаторий «Молоковка» в 20 километрах от Читы.

В местной «Мацесте» я узнал, как в августе 1945 года в Молоковку доставили императора Маньчжурии Пу И со свитой интернированных министров во главе с премьер-министром Чжан Цзиннуем. Кроме них, в Молоковке «отдыхали» пленные японские генералы с командующим 3-м фронтом Квантунской армии генералом Дзюн Усироху.

Японских военных содержали изолированно от императора Пу И и его свиты, никаких ограждений в санатории не было, но никто из именитых пленников даже не отважился бежать.

Во второй половине октября 1945 года Пу И и японских генералов отправили в Хабаровск, там состоялся суд над военными преступниками, Пу И выступил свидетелем. А позже, в 1950 году, советские власти передали императора Пу И властям КНР, где он и был осужден.

Будучи в Молоковке, я узнал, что заместителем командующего по боевой подготовке назначили генерал-лейтенанта Владимира Петровича Дороднова, танкиста.

Как готовить батальонное учение с боевой стрельбой в обороне, было ясно. А вот методы проведения огневого урока в мотострелковой роте у меня вызывали сомнения. На этой почве у меня с Дородновым и возникли неприязненные отношения. Об этом прознал каким-то образом Петр Алексеевич. Он и приказал на войсковом стрельбище порт-артурского полка провести огневой урок, как этого требует генерал Дороднов. Я возражал: методика Дородного начисто отбрасывала процесс обучения солдат, заменяя его простой тренировкой. «И что же вы предлагаете?» – спросил меня П.А. Велик.