Книга Попытка контакта - Михаил Иванов

Вечером послали письмо-просьбу с заказом четырех фонариков для освещения трюма.

А еще через день гранатомет повысил боеготовность: установили полукруглый щит из железного листа толщиной в три четверти дюйма, который мог в какой-то степени прикрыть прислугу от осколков.

В качестве очередной посылки из портала вылезли детали второго гранатомета, гранаты к нему, а также фонарики. Попутно пришли личные письма иноземцам. Командору Малаху прибыло целых два письма.

Все адресаты разошлись по своим углам. По прочтении лейтенант обвел глазами товарищей и произнес:

– В этом письме есть нечто, что касается нас всех, кроме Таррота. Тифор, собери команду в гостиной.

Пока люди рассаживались вокруг стола, Малах про себя отметил: они не встревожились, но отчетливо подобрались.

– Значит так, ребята. Я получил письмо от Сарата, и вот что там говорится…

Глава 19

Жандармский штаб-ротмистр Переверзев, служивший в Третьем Отделении Собственной Его Императорского Величества Канцелярии – а это учреждение, помимо всего прочего, контролировало иностранцев – пребывал в нерешительности и даже в смущении ума. Сам себя он полагал вполне опытным в жандармских делах и даже чересчур опытным для такого небольшого чина. Но иностранцы, взятые на заметку его людьми, решительно выбивались из всех канонов и стереотипов.

То, что они говорили по-русски, не было таким уж необычным. Уж коль на то пошло, скорее это было еще одной причиной для внимания.

Странности были другого сорта. Начать хотя бы с происхождения: оно было темным. Их акцент не походил ни на один иностранный. Правда, среди них имелся немец (если верить имени Риммер Карлович), но и у того произношение совершенно не соответствовало тому, что жандарм слыхивал у природных немцев, выучивших русский язык.

И уж ни в какие ворота не лезло присутствие в этой группе молодой женщины с медицинским образованием. Из надежных источников стало известно: сам Пирогов признал выдающиеся умения и таланты этой дамы.

То, что эти иностранцы – не шпионы, было практически ясно. Они не задавали подозрительных вопросов и не встречались с подозрительными людьми. Больше того: оказывали услуги флотским. Они помогли построить небольшой корабль, названный «Морским драконом» и попавший под командование лейтенанта Семакова. И это суденышко взяло на абордаж французский пароходофрегат. Из всех флотских источников слышалось одно и то же: «Огромное везение». Допустим, но ни один шпион не позволит себе содействовать захвату корабля своей или союзной державы. Никакая тайная операция не стоит столь дорогостоящего прикрытия.

Прикрытие… Оно-то у этих иностранцев было, и еще какое. Острено, адъютант самого Нахимова, пребывал в совершеннейшем восторге от «Морского дракона». Адмирал с очевидностью благоволил лейтенанту Семакову. Пирогов, если верить сплетникам, чуть ли не набивался этой иностранке в ученики. Правда, та, по слухам, отказала. И в довершение всего медицинская практика этой девицы-медика среди местных дам. Кому-то она новые зубы вставила, да так, что от своих не отличить, другой оспины на лице вывела; да кашель, да мигрень, да мало ли чего еще. Результат налицо: попробуй эту особу тронь, так разобиженный женский гарнизон Севастополя живьем съест и косточки выплюнет. Может быть, и костей не останется.

Жандармский офицер вздохнул. В другой ситуации он бы постарался сам поговорить с этими иностранцами – хорошо построенная беседа стоит неумелого допроса. Но с такими покровителями… ну нет, не надо искать бомб на карьеру. Что ж, придется наблюдать и дальше.

То дополнительное письмо, которое получил командор Малах, заключало в себе требование (не просьбу!) всесторонне оценить не только новую модель гранатомета, но и особенности тактики его применения против негаторов. А это значило, что в боевой поход предстояло пойти Тифору как магу-универсалу, Риммеру как моряку и Малаху как офицеру. Но до боевого похода предстояли учебные стрельбы. А до них – сборка носового гранатомета. Комендором при нем назначили Патрушева, а Максимушкин остался при своих. Логика в назначениях была: первый осваивал новый гранатомет с нуля, а второй был опытен со старым. Не имело смысла смещать комендора с должности, где он уже прекрасно себя проявил.

Разумеется, матросы не упустили случая внимательно рассмотреть установленные механизмы. Мнение обитателей кубрика относительно новейшего средства вооружения было если не однозначным, то весьма близким к тому:

– Не орудие, а уродие.

– И точно, эта поперечина, ее ить даже и не обойти, если что.

Придирка была малообоснованной: длина «поперечины» составляла чуть более полусажени, и потому препятствием эта деталь являлась лишь в небольшой степени. Матросы этого не знали, но на ее концах помещались два синих кварца в качестве деталей магодальномера.

– …и тяжелешенька эта новая граната. Пуд и тридцать фунтов на глаз.

– …я вот слыхал, на завтра учения назначены. С подъемником, стал-быть, рукоблудием заниматься. Никакой пальбы, токмо лишь подавать…

– …не с подъемником, а с двумями. На корму и на нос. Только носовой куда похитрее, он-то две гранаты разом подает.

– …не, братва, неправильно вы говорите. Все ж немцы хорошо придумали, чтобы само наверх подавалось, а вот как подумать, что этакое колесо да руками вертить…

– …так завтра с утра и позырим…

Матросский опыт не подвел: командир и вправду начал день с отработки подачи гранат. Но перед этим унтера провели краткую разъяснительную работу. Они довели до сведения всех матросов, что новых гранат не просто мало, а очень мало, и неизвестно, когда доставят еще, потому обращаться бережно и чтоб ни один перетреклятый трижды сукин распросын не вздумал уронить ценную вещь за борт, ибо такового обормота тут же отправят сплавать за ней, а для пущей уверенности ему ядро от обычного орудия на шею навесят – чтоб глыбже, значит, нырнул. Также подносчики гранат были предупреждены, что просто ронять этакую ценность на палубу тоже не стоит: можно повредить. Это было правдой: в чугун гранаты был вделан кристалл галенита.

Наутро выяснилось, что новые фонари произвели самое благоприятное впечатление: во всяком случае, трюмные их приняли куда благосклонее, чем само орудие. Возможно, это обстоятельство сыграло роль. Несомненно, столь же положительным было влияние педагогических талантов как офицеров, так и унтеров. Как бы то ни было, к концу дня те, кого назначили управлять подъемниками, со своей задачей справлялись без труда. Намного более хитрой оказалась организация подачи тяжелых новых гранат. На это дело наладили самых дюжих матросов, но даже для них работа оказалась нелегкой, так что командир распорядился насчет дополнительной вечерней чарки.

Начарт не зря торчал в трюме и наблюдал за работой подносчиков. По его инициативе заказали и в тот же день получили и собрали металлические полки для гранат. Тем временем портовые службы трудились над щитами для артиллерийских учений.