Книга Капеллан - Анатолий Дроздов

Ноэль кладет мне голову на плечо.

— Почему ты не женился?

Это она с чего?

— Священнику трудно найти жену.

— Почему?

— По правилам невеста должна быть девственницей.

— У вас их нет?

От удивления она даже отодвинулась. Смотрит в глаза.

— Есть, но мало.

— Почему?

— Потому что в школах преподают основы секса, — говорю раздраженно. (В России такого нет, но я учился в Германии). — Детям становится любопытно, и они пробуют. Годам к пятнадцати девственниц практически не остается. Многие входят во вкус, начинают менять любовников. К замужеству многие женщины успевают переспать с не одним десятком мужчин.

— И вы на таких женитесь?!

— Других-то нет. Да и мужчины не лучше. Бегают от женщины к женщине. Поэтому все делают вид, что это нормально.

— Пф-ф!

Пожимаю плечами.

— А из тех девственниц, что были, почему не взял?

— Не нравились.

— Почему?

— Противные!

Ноэль смеется.

— Многие из них дочери священников. Они знают, что нам трудно найти жену. Набивают себе цену. Капризные, своенравные… Женишься на такой — наплачешься. А священнику разводиться нельзя — теряет сан, а с ним и службу.

— Правда?

Киваю. В этом мире разводы есть. Язычество этому не препятствует — как и на Земле когда-то. Можно заводить нескольких жен — если в состоянии их прокормить. Правда, в знатных семьях это случается редко. Не по моральным причинам. Благородный дон может спать со служанками, иметь любовниц, но жена только одна. Причина в титулах и имуществе. Наследовать должен законный отпрыск. Брак в этом обществе — союз интересов, а не сердец. Если обстоятельства изменились, скажем, родня жены попала в опалу, муж потребует развод, и получит его. Как и жена в аналогичных обстоятельствах.

— Дядя сказал: отец одобрит наш брак. Ты теперь оэрх.

Так вот все к чему!

— Давай вернемся к этому позже.

— Я тебе не нравлюсь?

Глаза влажные, лоб насупленный.

— Нравишься. Но ты же знаешь…

— Тебе не обязательно улетать!

— У меня на Земле родственники.

— Я буду твоей семьей! И наши дети.

Это если появятся. На Зоэ живут люди, внешне похожие на нас. Различий я не заметил. Но это не значит, что мы совместимые — исследований не было. Детей я хочу. Я вырос в большой семье — у Куглеров принято рожать много. У меня три родных сестры и более двадцати двоюродных. С братьями, конечно.

— Нам нужно выиграть войну, Ноэль. Когда прилетят наши, я поговорю о нашем будущем. Возможно, договоримся.

— Обещаешь?

— Клянусь!

Теплые губы касаются моих губ, затем — щеки, носа…

— Я очень люблю тебя, Гро! Очень, очень…

Ноэль вскакивает и вихрем вылетает из комнаты. Встаю, выхожу следом. Нужно наведаться в мастерские. Технология там отлажена и вмешательства не требует, но присмотреть стоит. Все же порох. Я вынес из мастерской все железо, работники ходят в суконных чунях. Нет ничего способного вызвать искру. Но понятие «человеческий фактор» никто не отменял. Вдруг вздумают устроить пьянку? Им же жалованье повысили. Напьются и вздумают зажечь фонарь… Сколько пороховых заводов в моем мире взлетало на воздух! Нет уж. Нам победить надо…

Глава 20

Королевский дворец, мягко говоря, не впечатлял. В жанре фэнтези, который так любит эпоху Средневековья, авторы изображают величественные дворцы, сложенные из монументальных плит, подогнанных так, что не видно швов; изукрашенные башенками, балкончиками, висячими мостами, стрельчатыми окнами с витражами и прочими красивостями. Поскольку ничего подобного в земном Средневековье не водилось — не умели в то время так строить, возведение дворцов в книгах приписывают таинственным Древним, могучим магам или трудолюбивым гномам. Ни первых, ни вторых, ни третьих на Зоэ не наблюдалось. Поэтому дворец Этона напоминал огромный кирпич с крышей. Стены из тесанных каменных блоков на известковом растворе, простые, витражные окна из осколков цветного стекла, вставленных в свинцовые перемычки, двускатная кровля, крытая позеленевшими листами меди. Из всех украшений — вывешенные из окон над входом длинные флаги с многочисленными гербами.

Наша карета, запряженная парой стикулей, остановилась у крыльца, я выскочил и подал руку Ноэль. Больше некому — лакеи на запятках здесь не ездят. Прибыли мы без охраны: Гливен сказал, что это лишнее — в Блантоне спокойно. На всякий пожарный я захватил игольник, спрятанный в кобуре под мышкой, Ноэль сунула в сумочку «кольт». Мы поднялись по ступенькам и вошли в распахнутую дверь. Никто нас не остановил. Террористических атак в этом мире не знают. Одежда из дорогих тканей, оружие на поясе и горделивый вид заменяют пропуска. Во-первых, наряды дороги, простецам не по карману. Во-вторых, если купец или, не дай бог, простолюдин, вырядится в шелка, наказание последует суровое — каторга в лучшем случае. Могут и повесить.

Тронный зал не радовал взгляд. Длинный и слишком узкий для такого размера, он походил на конюшню. Стены, правда, обиты шелком, пол из гладких каменных плит, скорей всего, уложенных прямо на землю, потолок из потемневших деревянных панелей. В зале толпились придворные. На нас с Ноэль не обратили внимания. Очередные провинциалы, прибывшие глянуть на короля и, возможно, чего-то у него попросить. Здесь таких полно.

К пустовавшему трону было не протолкаться — гуще всего просители толпились там. Я отвел Ноэль в сторону. Спутница явно нервничала. Горящее краской лицо, испуганные глаза…

— Все будет хорошо! — сказал я и взял ее за руку. — Ты пришла к отцу.

— У него есть жена, — вздохнула она. — Говорят, очень ревнивая.

— Дядюшка защитит, — утешил я. Она попыталась что-то сказать, но ей помешал рев трубы. Герольд узких облегающих штанах двух цветов — зеленого и желтого, в куртке, составленный из таких же ромбов и в малиновом берете с пером на голове вышел на середину притихшего зала и торжественно объявил:

— Его королевское величество Этон Второй!

Придворные подались к стенам. Мужчины сняли головные уборы, женщины присели. Мы с Ноэль последовали их примеру. В широко распахнутые двери зала бодрым шагом вошел Этон. Его сопровождала пухлая, разряженная женщина (как я догадался, жена), следом поспешало трое мальчиков в возрасте от семи до четырнадцати лет, если судить по внешнему виду. Лица детей ясно указывали на принадлежность к венценосной семье. Носы у мальчишек — длинные, с заметной горбинкой. Папенькины…

Этон с семьей прошли к возвышению в конце зала, где стоял трон, и поднялись на него. Король уселся, семья встала по обочь — жена с левой, мальчики с правой стороны. Этон взглянул в зал и довольно улыбнулся. Я догадался, что ему здесь все нравится. Трон, на котором восседает, склоненные головы придворных, а также смиренные просьбы, которые сейчас воспоследует. А их величество будет судить и рядить…