Книга Дело ГКЧП - Валентин Варенников

Как сорняки на почве суверенитетов произрастали в республиках различные пронационалистические движения: «Саюдис» в Прибалтике, «Рух» на Украине, Народный фронт в Азербайджане, «Бежик» в Узбекистане и другие, которые ставили перед собой совершенно определенную задачу — свержение Советской власти и целей своих не скрывали. В пресечении деятельности этих фронтов государственные органы никаких мер не предпринимали.

Последовательно проводилась политика по дискредитации роли партии, профсоюзов, комсомола и других общественных организаций.

Кстати, о партии. Забегая немного вперед, я бы хотел процитировать те показания, которые давал в судебном заседании свидетель Горбачев. Он, в частности, говорил: «Сколько раз меня подталкивали с леворадикальной стороны: бросьте, оставьте пост Генерального секретаря, надо раскалывать компартию, она мешает проведению реформ. Но я понимал, что собою представляет КПСС. Это структура, которая своими корнями доходит вплоть до детского сада, уже не говоря о производстве и научных коллективах. И поломка этой структуры означала уничтожение страны». Понимание вроде объективное и правильное.

Как известно, вернувшись из форосского плена, уточню» из самоплена, Горбачев подтвердил свою приверженность социалистическим идеалам и обновлению партии, о чем заявил публично на весь мир. И через день так же публично заявил о сложении с себя обязанностей Генерального секретаря и призвал Центральный комитет самораспуститься.

Итак, с одной стороны, мы наблюдаем твердое понимание того, что разрушение партийной структуры означало разрушение руководства страны в целом. С другой стороны, мы наблюдаем призыв к этому разрушению.

Предпосылки, а точнее, необходимость принятия чрезвычайных мер в стране возникли задолго до августовских событий, и, в частности, об этом говорил в своей речи государственный обвинитель.

Но я бы хотел обратить внимание суда на одно обстоятельство, принципиальное с моей точки зрения. Инициатива введения в стране чрезвычайных мер и несогласив с проводимой главой государства политикой исходили не от бывших членов ГКЧП, и эта инициатива исходила даже не столько от Верховного Совета, решения которого с предложением главе государства ввести чрезвычайное положение имеются в деле. Давая… показания в суде, Горбачев, в частности, пояснил, что, по разным социологическим опросам, ГКЧП поддерживало около 40 процентов населения. Я не знаю, насколько этот показатель достоверен, но из материалов дела мне известна другая цифра.

В декабре 1990 года, на шестом году перестройки, когда страна находилась уже на грани гражданской войны и катастрофы, по требованию трудовых коллективов в Москве было собрано совещание руководителей государственных предприятий, руководителей трудовых коллективов. Стенограмма этого собрания… есть. На собрании присутствовало три тысячи руководителей государственных предприятий и трудовых коллективов. Участие в этом собрании принимало руководство страны, в том числе и Горбачев.

Процитирую отдельные фрагменты из выступавших там ораторов, которые позволяют правильно оценить то состояние, то настроение, которое царило в трудовых коллективах.

Том 61, лист 177. Собрание открыл Рыжков, бывший председатель Совета Министров. В частности, он сказал: «Союзное правительство — за обновление Союза ССР на началах Федерации. Но против того, чтобы под лозунгом обновления шел развал великого государства, рубились по живому связи. Без Союза и вне Союза у страны нет будущего». Вскоре после этого выступления Рыжков был освобожден от занимаемой должности. А выступая на позапрошлой неделе в программе по четвертому телеканалу, Рыжков поведал весьма фантастические известия. Он сказал, в частности, журналистам, что, начиная с 1990 года, при составлении экономических программ слово «Советский Союз» уже не употреблялось.

С аналогичной трактовкой ситуации выступил его заместитель Воронин, это том 61, лист 204, академик Абалкин, 206-й лист, который сказал следующее: «Надо смотреть правде в глаза. А правда заключается в том, что уже более года в стране разворачивается кризис».

Выступал на этом совещании и Тизяков Александр Иванович, тот самый Тизяков, который впоследствии будет органами прокуратуры привлечен к уголовной ответственности по данному делу. На этом совещании, по существу, Александр Иванович в очень корректной форме обвинил главу государства в некомпетентности. Он сказал: «Михаил Сергеевич, я не хотел бы вас обидеть, но основные направления — это концепция, а надо работать над программой рыночных отношений. Рыночные отношения нельзя организовать, если не будет стабилизированной экономики, рынка нам не видать».

Но наиболее остро, наиболее резко на этом собрании выступил Шебелевич.

Это директор электромеханического завода Эстонии, председатель трудовых коллективов Эстонии. Лист дела 265, 266, 267. Он сказал следующее: «Лично я не сомневаюсь, что пройдет немного времени и нам будут известны мемуары или публикации, в которых будет рассказана правда о закулисных деяниях политиков за рубежом и внутри страны, ведущих страну к полному краху, к экономической зависимости, совершая при этом преступления перед великой страной и ее народом. Нам необходимо сегодня на 1991 год просто ввести чрезвычайное положение в стране с мораторием на экономические суверенитеты всех союзных республик». Аплодисменты. Это реакция присутствующих. Я говорю по стенограмме.

«Нам надо на Совете Министров, вместе с представителем президента создать чрезвычайный комитет по спасению ситуации. Я просто уполномочен заявить как председатель трудовых коллективов Эстонии — никому не позволим, ни президенту, ни Верховным Советам республик, решать нашу судьбу и передавать нас в собственность вместе с недвижимым имуществом как крепостных». Аплодисменты. Примерно в такой же тональности выступал Тосклицкий — это председатель правления Запсибжилстроя, который обвинял главу государства в том, что над строителями проводятся эксперименты.

Таким образом, инициатива о введении в стране чрезвычайных мер, обусловленных и предусмотренных, кстати, законом «О правовом режиме чрезвычайного положения», исходила все-таки от простых людей.

В свое время известный анархист Бакунин сказал: «Разрушение — есть созидание». Горбачев, как мне представляется, многое почерпнул у Бакунина. Не всю деятельность бывшего генсека (в особенности последние его годы) можно уложить в рамки аналогичной формулы — обновление есть разрушение, о чем он, кстати, здесь нам и поведал в судебном заседании. Когда ему задавали вопрос: почему при разработке нового Союзного договора не учитывались те республики, которые исторически, в первозданном виде вошли в состав Советского Союза? — Михаил Сергеевич на это ответил, что речь шла об обновлении Союза. Вот под термином «обновление» он как раз, видимо, понимал, так сказать, разрушение того государства, которое было с момента его создания и образования.

Произошедшие в августе события следовало оценить в единой совокупности всех факторов, побудивших ГКЧП и Варенникова выступить против проводимой политики. И неоднократно юб этом вот здесь мой подзащитный говорил. Валентин Иванович Варенников настаивал на исследовании всех обстоятельств, а не только тех, которые указаны в формуле обвинительного заключения. Он настаивал на доскональном исследовании мотива, который побудил его выступить в августе 1991 года, а также он настаивал на установлении времени, когда этот мотив возник. И все эти обстоятельства, с моей точки зрения, являются принципиальными.