Книга Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - Владимир Голяховский

— Мы хотим назначить тебя военным министром, — сказал Хрущев.

— Меня?.. Никита Сергеевич, а как же Жуков?

— А вот как… — И Хрущев открыл ему свой план: — Я послал Жукова в Югославию и Албанию. Пока он вернется, тебе поручается привлечь на свою сторону Генеральный штаб и командующих военными округами. Играй на том, что командному составу дают мало квартир, недостаточно платят и виноват в этом Жуков.

Так завязался новый, четвертый по счету заговор Хрущева. Но начальник Главного разведывательного управления генерал Штеменко позвонил Жукову и предупредил о каких-то маневрах в Президиуме ЦК. На же другой день после приема в Тиране, 26 октября 1957 года, Жуков срочно прервал свой визит и вылетел в Москву.

* * *

Прилетев, он не увидел в аэропорту встречающих членов правительства, хотя по традиции все собирались на встречи и проводы друг друга. Когда Жуков сошел с трапа самолета, его окружили незнакомые офицеры органов безопасности:

— Товарищ маршал, пожалуйста, садитесь в машину.

— По чьему приказу вы действуете?

— По приказу маршала Малиновского.

Машина была не его, и шофер оказался другой. Сначала Жукова привезли в Кремль на заседание узкого состава Президиума. К его удивлению, первым выступил Суслов:

— Состоялись армейские и флотские партактивы, которые считают, что маршал Жуков проводит неправильную политическую линию, игнорируя политических работников от партии и Главное политическое управление. Он идет против партии.

Жуков поразился, сердито заявил:

— Не считаю правильным, что без меня собрали такие совещания. Вывод о том, что я стремился отгородить вооруженные силы от партии, считаю диким. Слава мне не нужна. Прошу назначить комиссию для расследования.

Его отвезли на загородную дачу, охраняемую не армейскими, а офицерами госбезопасности. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из верных генералов сможет выручить его. Но прилетевшие с ним генералов тоже были изолированы.

Хрущев созвал пленум Президиума ЦК, посвященный улучшению партийно-политической работы в армии и на флоте, он состоялся 29 октября 1957 года. В зале специально повесили большой портрет Жукова кисти художника Яковлева, маршал был изображен верхом на белом коне на фоне берлинских Бранденбургских ворот и горящего рейхстага — символическое изображение победителя гитлеровской Германии. Этот портрет Жуков велел повесить в музее Советской Армии, к пленуму его срочно сняли оттуда и вывесили в Кремле, как на позор. Хрущев указывал на него пальцем:

— Вот он, рассматривает армию как свою вотчину.

С подготовленным выступлением поднялся Суслов:

— Партийные ленинские принципы грубо нарушались министром обороны товарищем Жуковым, который вел линию на отрыв вооруженных сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактически на ликвидацию парторганов в Советской Армии, на уход из-под контроля ЦК. Мы имеем дело с тенденцией рассматривать советские Вооруженные силы как свою вотчину. Нам не нужны такие военачальники.

Хрущев стукнул кулаком по столу:

— Правильно, Жуков пошел против партии!

Суслова поддержал Брежнев, который всего три месяца назад сам просил Жукова спасти Хрущева. За ним выступил вечный соглашатель Микоян, сказал округлую фразу: «Отношения армии и партии вызывают тревогу» — вроде бы согласился с Сусловым и Брежневым, но не осудил и Жукова.

Зато бывший друг Жукова министр госбезопасности Игнатов заявил:

— Говорят в низах: «Пришел Жуков — аракчеевский режим стал».

Хрущев подытожил:

— Предлагается освободить Жукова от обязанностей министра обороны.

Пленум постановил: «Маршал Жуков нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и Военно-морским флотом со стороны партии, ее ЦК и правительства…» Жукова исключили из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС и уволили с поста министра обороны. В газете «Правда» в небольшом сообщении в разделе «Хроника» сообщалось об отставке Жукова и назначении на должность министра обороны маршала Малиновского.

Люди читали, и большинство поражались: как могло оказаться, что самый знаменитый полководец, гордость армии, только три месяца назад назначенный министром, оказался неподходящим для этой должности?

* * *

Павел Берг сказал Марии:

— Что ж, история повторяется. Помнишь? Сталин сделал то же самое с моим другом маршалом Тухачевским в тридцать седьмом, послал его с государственным визитом в Англию, а вскоре после этого расстрелял как изменника. Это постановление Пленума и статья в «Правде» — пример того, как партийный аппарат манипулирует словами в угоду Хрущеву. Эффект диктаторской власти остался тем же самым. А нам с тобой придется насторожиться, не помешает ли вся эта история каким-нибудь образом Албании, стране, где теперь наша дочь.

Мария испугано глянула на него и вздохнула. Страх за Лилю жил постоянно.

Расстроенный Саша Фисатов примчался домой к Бергам, прямо с порога возбужденно заговорил:

— Дядя Павел, дядя Павел, что случилось с маршалом Жуковым?

— Саша, его сняли со всех постов.

— Да, я знаю, что его сняли. Но почему?!

— Хрущев заявил, что он пошел против партии.

— Что значит «пошел против партии»? Ведь маршал Жуков сам всю жизнь в партии. Я этого не понимаю.

— Никто не понимает. Хрущев сказал — и все повторяют. На самом деле это значит, что он пошел против Хрущева. А Хрущев как любой диктатор считает себя и партией, и даже государством. Французский король Людовик XIV говорил: «Государство — это я». И Хрущев так считает.

— Но как можно было сделать это с таким человеком? Ведь он самый заслуженный военный.

— Саша, история советского государства полна преследованиями заслуженных людей, в том числе и военных. В тридцать седьмом году арестовали маршала Тухачевского, самого выдающегося нашего полководца. В газетах написали, что раскрыт заговор, которым руководили он и еще семь высших командиров Красной армии. Их обвиняли в том, что они шпионы иностранных держав, что вели подрывную работу с целью ослабить армию и даже желали поражения Красной Армии, для того чтобы вернуть масть помещиков и капиталистов. Их всех расстреляли. И в течение девяти дней после расстрела Тухачевского были арестованы еще семьдесят семь — из восьмидесяти восьми — высших командиров, многие казнены.

Кроме них арестовали девятьсот восемьдесят генерал-майоров, тридцать семь генерал-лейтенантов, двадцать одного генерал-полковника, шестнадцать полковых и семнадцать бригадных комиссаров. Всего же были арестованы около тридцати пяти тысяч командиров[39]. Армия была обезглавлена и деморализована. Все это было сделано по указанию Сталина, который хотел быть единственным военачальником. А в результате Россия чуть не проиграла войну гитлеровской Германии, только выносливость и сила народа спасли ее. Но об этом ты знаешь сам, как участник войны.