Книга Черное солнце - Юрий Луговской

Он живет между Турином и Миланом, совсем недалеко от них, от Вивероны, километрах в пятидесяти. Антонио приглашает их к себе на день рождения, Сашу и его очаровательных танцовщиц, и просит, чтобы они исполнили на его юбилее этот номер, ну, и, конечно, стриптиз. Он часто видел стриптиз в ночных клубах Италии, но всегда оставался к нему равнодушным. А сегодня ему впервые понравилось. У него последнее время проблемы с потенцией, сказал он Саше по секрету. А вслух сообщил, что после шоу девушек он возбудился так, что может удовлетворить самых горячих гетер. В этот момент он посмотрел на каждую из танцовщиц по очереди, но девушки сделали вид, что не заметили намека Антонио. Никакой итальянец, даже красивый и богатый, им не был нужен. Все, что было нужно им в жизни, у них и так имелось. За это Саша их и любил. За легкость, любовь к себе и… к нему. И за то, что деньги для них вовсе не были главным в жизни. В отличие от всех остальных стриптизерок из его клуба.

Но Антонио нисколько не обиделся. Он и не рассчитывал ни на что. Он продолжал петь им дифирамбы, сказал, что их испанское шоу было очень эротично, но действие и танец отвлекли от возбуждения. Это было не менее, если не более прекрасно, чем их стриптиз, сказал Антонио. И, наконец, перешел к главному. Да, он приглашает всю четверку на день рождения, где они выступят, попразднуют с ним и с его друзьями и получат гонорар две тысячи евро.

Отказываться от такого предложения было глупо, это понимали и Саша, и девушки, но чтобы сохранить солидность, молодой человек сказал, что благодарит за предложение, но они должны его обдумать, решение у них принимаются коллегиально, а ответ Антонио они дадут завтра, перед отъездом. Когда они уезжают? В десять утра от отеля «Краун». Вот его телефон, он будет ждать звонка. Антонио обещал лично их проводить к отелю. На этом и распрощались.

Их проводили до отеля, и только войдя в лифт и дождавшись, пока дверцы закроются, все четверо хором закричали ура и бросились обнимать и целовать друг друга. Они не заметили, как открылись двери лифта, и, когда обернулись, увидели итальянскую пару среднего возраста, которая с улыбкой наблюдала за ними. Не переставая блаженно улыбаться, они поздоровались, вышли в коридор и, еще раз поцеловав друг друга, разошлись по своим номерам — ни на что, кроме сна, сил ни у кого не было.

Утром Антонио, как и обещал, ждал их в холле. Микроавтобус с водителем Педро был наготове, и, когда они подошли и поздоровались с Антонио, в этот момент на черном «Мерседесе» приехал синьор Чезаре, и начались объятия и благодарности. Гонорар он вручил Саше еще вчера и сегодня приехал только для того, чтобы проститься со своими новыми русскими друзьями. Он сказал, что, когда они закончат по контракту выступления в «Макамбо», он обязательно выделит в своем ресторане день или больше для их выступления. Этого хочет не только он, этого хотят все его посетители. А в будущем, может, он организует им какие-нибудь гастроли, если у них большой репертуар. Репертуар имеется, сказал Саша, и к гастролям они всегда готовы.

Антонио повторил свое приглашение на юбилей, и Саша ответил, что, посовещавшись со своими артистками, он решил принять предложение и будет рад поздравить Антонио на его вилле. Решено было созвониться накануне юбилея. Антонио пришлет за ними машину.

Обратная дорога показалась еще красивее и еще короче. Наверное, потому, что ехали домой. Пока они ехали, Саше позвонил синьор Ринато. Поблагодарил за триумфальное выступление и сказал, что ждет их сегодня вечером на ужин. Сегодня у них выходной, но положенный гонорар за этот день они все равно получат.

Саша ехал на переднем сиденье микроавтобуса и думал о том, как легко и как счастливо все складывается в его жизни. Единственное, наверное, чего нет, — это глубины. Вот и группу он забросил. И песни не пишет. Но зато он впитывает райскую жизнь. Одно время он увлекался буддизмом и много читал о реинкарнации. Может быть, в прошлой жизни он был монахом, жил в монастыре, подвергал себя аскетизму, лишениям? А теперь вот ему вознаграждение за это — теперь он должен вволю натусоваться, вволю заниматься сексом и всеми остальными плотскими радостями. Пусть все течет как течет. Не стоит напрягаться. Что Бог ни делает — все к лучшему. И если Бог считает, что я должен жить в раю, значит, так и есть. Эти мысли привели Сашу в полную гармонию с самим собой, он обернулся назад и посмотрел на девушек. Аня положила голову на плечо Насте и обе спали. Мария смотрела в окно, но, увидев, что Саша оглянулся, подмигнула ему, поцеловала ладошку и сдула с нее воздушный поцелуй.

12

Террористический акт на рынке в Грозном прямо накануне отъезда Гульсум не восприняла никак. Эта информация, она слышала ее по радио и потом обсуждения на улицах, не вызвала у нее никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных. Она никогда не интересовалась политикой, брат даже упрекал ее за полное равнодушие. Тебе бы только твои книжки читать, а о нашей независимости ты вообще не думаешь, говорил Исмаил. Гульсум думала о независимости, но только не о политической, она думала о независимости личности от каких бы то ни было на нее посягательств. Даже когда 9 Мая убили президента Кадырова на стадионе, ей, по сути, было все равно. Кто будет руководить ее республикой — Кадыров, Гантамиров или Масхадов, — ее не волновало, лишь бы была мирная жизнь и интересная работа.

И теракт на рынке интересовал ее только постольку, поскольку в результате могла быть отменена ее поездка в Москву. Но перемены после этого теракта в Грозном отозвались эхом в Гудермесе, и Гульсум не могла их не заметить. Солдаты федеральных войск и милиция чаще останавливали прохожих, проверяли документы и обыскивали каждого второго. Солдат, который всегда провожал ее взглядом около дома, решил остановить девушку. Неужели у меня подозрительный вид, подумала Гульсум. На шахидку, на террористку я вроде бы не похожа, по крайней мере пока. Может быть, со временем черты террористки проявятся в моей внешности, но пока по моему внешнему виду, по одежде этого не скажешь. Я одета вполне нейтрально. Но вскоре она поняла истинную причину желания обыскать ее.

Солдат остановил Гульсум, проверил документы, а потом, нагло глядя ей в глаза, присел, провел руками по бедрам, как будто тщательно обыскивая ее. Его руки обняли ее ногу в плотно облегающих синих джинсах, полезли выше. В этот момент солдат поднял голову и попытался поймать взгляд Гульсум. Но этого ему не удалось, она равнодушно смотрела куда-то вдаль. Он таким же образом обхватил левую ногу, слегка сжал ее и опять, медленно ощупывая, поднял руки снизу вверх. Встал, попросил поднять руки, и провел руками по ее бокам. Гульсум была в тоненькой кофте, и то, что у нее под ней ничего нет, было видно невооруженным взглядом. Но солдат ничего и не искал.

— Что в рюкзаке? — спросил он, хотя именно с рюкзака и надо было начинать обыск, если он действительно подозревал бы девушку.

— Продукты. Сыр, хлеб, овощи, сок, — спокойно ответила Гульсум. — На этот раз Гульсум посмотрела ему в глаза. Солдат вдруг неожиданно покраснел. Гульсум дернула плечом, чтобы снять рюкзак, но солдат сделал резкий отрицательный жест рукой: не нужно.

— Про теракт слышала?