Книга Вкус греха. Долгое прощание - Ксения Васильева

Оля услышала в кухне повышенный материн тон и тут же прибежала.

— Мама! — закричала она предупреждающе. — Что ты тут развыступалась?!

— Оля, кого я трогаю? Чего такого плохого говорю? Правду. Сводили бы куда молодую жену, а то все она вас водит!.. Нехорошо, Вадим Александрович… — закончила вдруг свои речи Надежда Михайловна с надрывом и вышла.

Жаль ей стало не только Олю, но и себя самое и своего Степана Ивановича.

Митя пошел следом за тещей. За ним устремилась и Оля. Надюшка сидела на стуле, закрыв лицо рукой, и тихо поскуливала.

Митя подошел к ней, он вдруг почувствовал себя скотом по отношению и к этой семье, которая просто, без слов, приняла его. А ведь он далеко не принц, а просто бездомный никчемный человек, и произнес покаянно:

— Надежда Михайловна, ради Бога, простите меня, если я что-то не так сделал… Спасибо, что вы мне все высказали. А Олечку я очень люблю и хочу, чтобы она была счастлива… Возможно, конечно, разница в возрасте… — сказал он тихо и не продолжил эту тему, а повторил: — Простите, если я чем-то огорчил и вас, и Олю…

И ушел в их с Олей комнату, фактически — спальню, потому что, кроме двух кроватей, тумбочки и гардеробчика, там ничего не помещалось.

Всю ночь Оля не могла успокоиться, то плакала, то говорила о своей любви, то начинала обвинять его в равнодушии… Митя, как мог, успокаивал ее, и наконец к рассвету она замолкла.

Вечером следующего дня Митя торжественно пригласил Олю в Дом журналистов, где она ни разу не была. Как сверкнули у Оли глазки! Как заверещала она от радости и как глянула на маму, не верящую в ее Митю!

Митя тоже попытался приосаниться. Он принял контрастный душ, накрепко протер тоником поблекшее лицо, надел элегантный темно-серый костюм и если и не помолодел, то стал выглядеть не таким болезненным и несчастным.

Оля вышла из спальни еще более очаровательной: длинные темные тяжелые волосы закручены на затылке в узел, облегающее черное платьице, длинная нить жемчуга, в ушах серьги с крупными жемчужинами, на ногах «простые» лакированные лодочки. Цену этой «простоте» Митя знал, его подарок Оле.

Он подумал, а ведь Оля и вправду — красавица, юное прелестное существо, да еще и любящее его! Какого рожна ему надо? А он о ее прелести и юности забыл. Как-то неважным это стало… А что — важным?.. Этого Митя не знал…

На Олю он смотрел с искренним восхищением, подогревая еще себя тем, что они вполне могут встретить там кого-нибудь из старых его знакомых, и пусть-ка все узнают, какая красавица невеста у Мити и как он с нею счастлив!

Как только они вошли в переполненный ресторанный зал с притемненным для интима светом, Митя увидел Веру. Она сидела за столиком одна, а Оля и Митя остановились почти рядом. Он смотрел на Веру и физически не мог заставить отвести глаза. Он как-то и не понимал, что это нужно сделать.

Что называется, уставился. И ни он, ни она не поздоровались. Вера отвела взгляд и стала рыться в сумочке. Он услышал шепот Оли, которая подталкивала его к Вериному столику и шептала, что женщина эта уходит…

Вера была в любимом сером цвете. Волосы заколоты довольно небрежно, и макияжа почти нет, и от этого лицо выглядело каким-то блеклым.

Митя отметил это, но блеклость Веры не играла никакой роли. Просто была Вера. И ее отдельность от него невозможно было переносить.

Оля дернула его за рукав. Она опять бормотала, что женщина уходит… Вера действительно встала. Все такая же крупная, с идеальной фигурой. Она была очень высокой сейчас — на ногах у нее были туфли на высочайшей шпильке.

Оля, ничего не подозревая, спросила эту женщину: уходит ли она? Та кивнула и вдруг улыбнулась прямо в лицо Оле какой-то странной, что-то таящей улыбкой.

Та улыбнулась в ответ, будучи уверена, что женщина восхитилась ее красотой.

Митя сел так, чтобы видеть вход в зал, и каждую минуту ждал, что Вера вернется. Неужели она смогла уйти вот так, исчезнуть, не сказав ни слова, ничего не узнав о нем, как и он о ней! Уйти с улыбкой. Не сожалея. «Мы смеясь расстаемся с нашим прошлым!» Вещие слова…

Оля что-то заказывала, он на все соглашался и вдруг подумал, что не выдержит. Он должен позвонить! Вере! Ничего не прошло! Все вернулось в один миг. Он порылся в записной книжке, нашел ее телефон. Какое счастье, что он не выкладывает книжку из кармана! Оля, уже поедавшая с восторгом салат из крабов, спросила, куда он, и Митя бегло ответил, что позвонит приятелю, который недалеко живет и может составить им компанию. Оле не хватало общения, и она обрадовалась.

Митя и всегда не разговорчивый, а сегодня — вообще какой-то чокнутый!

Вера подошла к телефону сразу (видимо, на машине ехала…) и по-прежнему слегка пропела:

— Да-а?

Он молчал. Что он ей скажет после стольких лет, после столько понатворенного им в своей жизни и в чужих?..

Вера уже нетерпеливо сказала:

— Я вас слушаю!

Митя молчал. Тогда она положила трубку. Знала ли она, что это звонит он, догадалась ли?..

Что это звонит Митя, Вера вовсе не предполагала, — такой важный, респектабельный, с презрительным заломом губ, с юной, нежной, как фиалка, красавицей. Митя, отринувший не только прошлое, не только воспоминания, но кажется, и все просто человеческое.

А он как раз ничего не отринул и позвонил снова.

Вера опять быстро взяла трубку. И на ее «да?» — он спросил: «Ты вышла замуж?» Почему-то опять это волновало больше всего. Она секунду замешкалась и ответила: «Нет». И тут же задала свой: «А ты?»

Детский разговор, но такой важный и решающий.

Он сказал: «Почти. Ты видела ее сегодня». Он не имел права врать, хотя понимал, что в этом все, что это — истинный конец, которого как бы окончательно еще не было. И Вера тихо опустила трубку и отключила телефон. Только теперь она как-то по-новому поняла, что Митя предатель. До этого момента все же окончательно не верила. А тут вот оно — рядом. С прелестной юной женщиной.

Увидев Митю, Вера неожиданно взволновалась и ушла оттуда быстрее, чем собиралась, а тут вдруг успокоилась после бессмысленного разговора.

Мите, видимо, очень хотелось похвастаться своей юной женой, решила она. Вот и приволок юную красотку в Дом журналистов, в надежде встретить кого-то и похвастаться.

А Мите так хотелось, чтобы этого разговора не было! Он сам выглядел безнадежно-глупым: ты замужем? Нет? А я вот женат на красавице!.. Что может быть пошлее! Между людьми, любившими друг друга так самозабвенно! Он покраснел и скривился от физической боли в сердце — ему было до дурноты стыдно! Но что делать, если первое и единственное, что его в данную минуту интересовало, — вышла ли Вера замуж, принадлежит ли она кому-то?! Ну и что он получил? Собственно, ничего. Ах, болван! Выставить себя таким идиотом!