Книга Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна от Ленина до Хрущева - Андрей Артамонов

политическая благонадежность;

склонность к совершению экономических преступлений;

склонность к вербовке представителями иностранных разведок;

склонность к сексуальным девиациям;

попытки скрыть должностные преступления от органов власти;

попытки скрыть акты вербовки представителями иностранных разведок;

попытки скрыть тайную антиправительственную деятельность;

попытки скрыть преступления на сексуальной почве.

Здание санатория № 10 «За индустриализацию», с апреля 1937 г. ставшее одним из корпусов санатория № 1 «X лет Октября»

Также крайне важным для оперуполномоченных ОГПУ – НКВД СССР считалось отслеживать внешние и внутренние контакты штатного персонала правительственных домов отдыха и санаториев, их привычки, общение с отдыхающими и возможную утечку данных о порядках и нравах лечебно-оздоровительного учреждения. Тайные осведомители вербовались оперуполномоченным ОГПУ – НКВД из числа штатных работников правительственных санаториев и домов отдыха низового уровня, причем сам акт вербовки обязательно фиксировался документом в виде расписки о сотрудничестве и неразглашении. Завербованные официантки и подавальщицы в столовой правительственного пансионата внимательно слушали разговоры за столом сотрудников центрального аппарата ВЦИК и СНК СССР, уборщицы постоянно проверяли мусор в мусорных корзинах, куда безмятежно могли бросить скомканное письмо с подозрительным содержанием, администраторы на входе внимательно наблюдали за временем прихода и ухода постояльцев, а дворники подбирали все то, что выкидывали из своих карманов разомлевшие от элитарного отдыха сталинские партаппаратчики. Совершенно обязательным в работе оперуполномоченного считалась вербовка телефонистки коммутатора правительственного санатория или дома отдыха (как правило, по штатному расписанию полагалось иметь две телефонистки). Дело в том, что выход из закрытой телефонной сети правительственного санатория или дома отдыха на межгород или просто в местную городскую телефонную сеть мог осуществляться только по личному запросу абонента. Например, завсектором СНК СССР, отдыхающий в санатории № 1 «X лет Октября», при желании из своего номера связаться по телефону с женой, находящейся в московской квартире, должен был предварительно сделать заказ на междугородний разговор, подняв трубку (телефон в номере был без номерного диска, и при снятии его с рычага у телефонистки на коммутаторе раздавался зуммер и высвечивался номер комнаты), сказав телефонистке следующую фразу: «Барышня, примите заказ на Москву: К-23-45». Телефонистка слушала разговор абонентов, а при приказе оперуполномоченного фиксировать содержание конспектировала его в пронумерованный журнал учета и расшифровки аудиозаписей.

Часто оперуполномоченные ОГПУ – НКВД вербовали среди обслуги санатория или дома отдыха симпатичных женщин легкого поведения, которые должны были по указанию сотрудников госбезопасности спровоцировать номенклатурного чина на выпивку, чтобы выпытать у него те или иные сведения. Удивительно, но подчас объектом особого внимания (по приказу из инстанции) оперуполномоченных ОГПУ – НКВД в правительственных санаториях и домах отдыха становились высокопоставленные сотрудники ИККИ (руководящий орган Коминтерна) и даже члены правительства Монгольской Народной Республики. Любопытные факты тайного отдыха членов правящей верхушки МНР на территории СССР приводит известный британский исследователь истории Монголии периода 20–40-х годов Алан Сандерс в своей замечательной книге Historical Dictionary of Mongolia[105]. Приведу некоторые выдержки из этого научно-популярного труда в своем, немножко вольном переводе. Вот, например, частым гостем правительственных домов отдыха и санаториев ЦИК/СНК с начала 30-х годов стал председатель СНК Монгольской Народной Республики Анандын (Агданбуугийн) Амар, который страдал целым сонмом заболеваний, в том числе циррозом печени от обильных возлияний. Постоянно лечился в СССР, правда с середины 30-х годов, председатель президиума Малого хурала Дансранбилэгийн Догсом. И первый и второй политические деятели МНР неоднократно посещали правительственный санаторий № 1 «X лет Октября» с целью лечения, где их заселяли в номера люкс с телефоном, причем по фиктивным документам на чужое имя (Анандын Амар числился в этом санатории под псевдонимом Дорж Батович Очиров).

Лечение в санатории № 1 «X лет Октября» Анандыну Амару и Дансранбилэгийну Догсому не пошло на пользу, так как по личной договоренности И. В. Сталина с замом председателя СНК МНР X. Чойбалсаном обоих арестовали в 1939 году, отправили в Москву, во внутреннюю тюрьму НКВД СССР на улице Дзержинского[106], а 10 июля Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила их к расстрелу по обвинению в участии «в контрреволюционной националистической организации». Приговор привели в исполнение 27 июля 1941 года на полигоне АХУ НКВД «Коммунарка». Пользующийся особым личным доверием И. В. Сталина секретарь ЦК Монгольской народно-революционной партии Доржжавын Лувсаншарав отдыхал, лечился не только в санатории № 1 «X лет Октября» и доме отдыха СНК «Красные камни», но также в санатории ВЦСПС № 41 имени Н. И. Бухарина в Железноводске[107]. Доржа Лувсаншарава, кстати главного организатора страшных политических репрессий в Монгольской Народной Республике, тоже не пожалели в СССР из-за его обширного списка болезней мочеполовой сферы, арестовали в июле 1939 года и расстреляли с остальными членами правительства МНР 27 июля 1941 года в «Коммунарке».

Читателя на основании вышеприведенных фактов наверняка заинтересует вопрос, а было ли организовано Оперативным отделом ОГПУ – НКВД СССР тайное прослушивание помещений в правительственных домах отдыха и санаториях? Безусловно, такие факты использования подслушивающих устройств в период 30 – 40-х годов (и в дальнейшем) можно было считать скорее правилом, чем исключением. Часто неблагонадежного члена ЦК ВКП(б), уже изначально обреченного на смерть, генеральный секретарь И. В. Сталин отправлял на полноценный отдых и лечение в один из правительственных санаторно-курортных объектов, а зачастую и одну из собственных резиденций, например дома отдыха ЦИК «Холодная речка» (поселок Холодная Речка, Абхазская АССР), «Мюссера» (поселок Мюссера, Абхазская АССР). Важного номенклатурного чина поселяли в люкс с телефоном, заранее оборудованный подслушивающими устройствами германской компании Telefunken Gesellschaft fur drahtlose Telegraphie m. b. H. (ОГПУ – НКВД СССР в больших количествах закупал совершенно разнообразную продукцию этой фирмы как для оперативных мероприятий, так и для бытовых нужд), где он, по версии органов госбезопасности, предельно расслаблялся и пытался связаться с группой заговорщиков. Был ли такой номер люкс, оборудованный немецкой аудиосистемой подслушивания, в санатории № 1 «X лет Октября»? Конечно же был, и вопрос его «правильного» использования курировал Оперод ОГПУ – НКВД СССР (структурное подразделение в системе органов госбезопасности 30-х годов, отвечающее за охрану правительства) через своего уполномоченного в данном лечебно-санаторном учреждении. Часто уполномоченные ОГПУ – НКВД СССР в правительственных санаториях и домах отдыха собирали целые досье на приезжающих ежегодно ответсотрудников центрального аппарата СНК, ЦИК и НКО СССР, и в конце концов при сигнале из Инстанции этот компромат становился поводом для ареста и последующего расстрела.