Книга Астролюдия - Вера Авалиани

Сглазить не хотел или не верил, что любит? Этот вопрос он и сам себе задавал. И вот сегодня он, наконец, с удовольствием посмотрел на жену – ему нравилась ее прическа и макияж, она явно использовала их, как оружие против соперницы.

– Что ж, милая, все прошло без эксцессов и выяснения отношений. Лилия совсем увяла – как цветок без воды. А ты у меня, вижу, расцветаешь пышно.

– Что, надо похудеть?! – преданно заглядывая в глаза мужу, спросила Сирена и судорожно сглотнула.

– Я говорю серьезно: ты у меня – супер. Тебе так идет эта блузка.

– Ей уже три года. Скажи честно, ты что… ты… виноват?

– Только перед Лилей. Перед тобой – нет.

Сирена громко выдохнула, поскольку в ожидании ответа мужа даже дышать перестала.

В комнату влетели оба «брутальных брюнета», как называл отец своих десяти– и одиннадцатилетнего мальчишек.

Михаил сел на диван, пацанята начали, пыхтя, бороться на ковре ручной работы за право первым усесться на колени к отцу. И Миша в еще большей степени почувствовал себя пупом Вселенной, падишахом в кругу подданных. Особенно когда победившего Гошу шутливо спихнула с колен Сирена и уселась сама, погрузив лицо мужа глубоко в вырез блузки.

В Москве в это время приезжие из Австралии вперемешку с русскими друзьями и их приятелями вместе смотрели фильм о Соне.

– Классная она была, – с искренней грустью сказала Вера.

Ее хирургические раны зажили, хотя это было настоящим испытанием. Особенно долго мучили боли в груди. Отец приносил ей обезболивающее, а мать отбирала его, «чтобы ребенок не подсел на колеса». Отец с матерью по этому поводу сильно ссорились. Гия не без оснований считал, что таким образом Настя мстит им с Илларионом за потакание всем капризам Веры. Но, кроме этого, Ангел Насти видел, что мать не хотела развить не только зависимость девочки от обезболивающего и снотворных препаратов, но такжеи от череды дальнейших усовершенствований с помощью скальпеля. Она и так начала заниматься этим недопустимо рано. Так пусть хоть боль станет противоядием от смертельного вируса совершенства.

Вера и правда зареклась что-нибудь резать. Ей и так пришлось соврать всем, что она упала с лестницы, расквасила нос. И когда его складывали, она попросила заодно его уменьшить. Было сомнительным счастье не носить бюстгальтер, имея грудь третьего размера на маленьком тельце. А носить его не было возможности, потому что были болезненные надрезы снизу. И часто она думала – зачем все это затеяла! Но теперь уже боль, в основном, прошла. И девочка почувствовала себя взрослой девушкой, когда при встрече Леон ахнул от восторга. Софья присвистнула с восторгом.

– Да, вот такое счастье привалило: вместе с менструальным циклом начала расти грудь. Говорят, я в бабушку пошла, – несмотря на оправдания, она не могла скрыть, как довольна реакцией младших Таубов.

Фильм показали в гостиной старой квартиры Георгия. Друзья-приятели запивали просмотр колой. И глаза у них горели не по-детски. Подростки вырастали рано. И грудь с маленьким носом Веры снискали ей много поклонников у парней на три-четыре года старше.

Особенно сильное впечатление на них произвели кадры со съемок фильма режиссера Заславского – те, чтосняты с участием настоящих, а не цифровых Сони и Клода. Но и остальное получилось просто неотличимым от реальности.

Соня посмотрела на конечный результат с ностальгией. Ее все время охватывали преступные воспоминания. И она думала, как будет мучиться Клод, глядя на экран. У нее в новом теле кровь закипала так же, как и в прежнем. Словно она вдыхала пузырьки шампанского, и они щекотали в животе и в горле. Похожее чувство она испытала в этом теле только раз: когда пес с виллы лизнул ее в шею шершавым языком, когда она наклонилась, чтобы завязать шнурки.

Но… в своих ночных фантазиях она занималась этим не с Клодом, а с Фредериком. С тех пор, как их руки будто притянулись магнитом друг другу у картины в спальне, Ангелы включили защитный механизм от инцеста и перевели полет стрел Купидона в другую сторону.

Ведь и она, и Клод установили, что Фред Софии не брат. И она вся горела от желания того, чтобы этот божественный блондин с такой красивой фигурой ею овладел как можно скорее. Она собиралась обручиться с ним на юбилее отца, чтобы пожениться сразу, как Фред окончит академию. Учиться ему там было нужно еще три учебных года, не считая уже начавшегося в сентябре. Ей как раз исполнится семнадцать, а Фрэду – девятнадцать. Но ей хотелось, чтобы все случилось скорее.

Ведь ее счастье с Клодом в прошлой жизни, которую она вспоминала все реже, закончилось так быстро – они были женаты восемь месяцев. Правда, начали заниматься сексом при первой же встрече. Причем, по команде режиссера.

А с Фредом она тогда тоже была знакома. И невозможно представить, что этот высокий и гибкий спортсмен – тот самый кроха, который гугукал, глядя на нее, Соню, в аэропорту Сиднея!

– Боже, что я натворила, как все перепутала! – шепотом сказала сама себе Соня с искренним раскаянием. Она смотрелафильм с завистью к самой себе прежней. И с восторгом от того, что в новой жизни они все придумали опять что-то такое, чего никто не делал, – «пост-документальное» цифровое кино, неотличимое от снятых на видеореальных событий!

Так она и сказала, чокаясь пластиковым стаканчиком с шипучкой с братом, с Верой, с Гией и Илларионом. Эти оба ничего не говорили. Их потрясла достоверность картины, ее нюансировка. И музыка Гии – такая мягкая и текучая, как движения Сони, полные грации и стремительной гибкости. Софи-маленькая демонстрировала то же в танцах. Но в ней не было того романтизма, который был присущ ее матери. Все же практичный и немного суетный знак Близнецы потеснил в ее персоне более глубокого и возвышенного Водолея.

Илларион вышел из общей комнаты и поманил Веру и Георгия в уединенную часть квартиры.

– Я придумал, чем ты будешь заниматься профессионально, девочка! Ты будешь «клепать» по заказу компромат на кого скажу. Кого «закажут». Такая реалистичность может политически убить любого претендента, неугодного богатым людям. И при этом не наказуема – творчество ведь свободно в проявлениях, цензура запрещена.

Глаза Верочки вдохновенно вспыхнули.

– Вот это идея, дядя! Ты – гений, – и она повисла у него на шее. – Когда поеду на юбилей, соберу все части программы у всех участников создания фильма. Скажу, что решила сделать фильм о своих родных.

Поездка на юбилей Клода привлекала всю троицу Цхелава-Гурия все больше и больше! К любви примешался расчет.

Беготня по поводу получения визы для Насти и Веры измучила их, как и Георгия. Собеседование, которое проходили мать с дочерью, чуть было не закончилось провалом всего дела, когда честная Настя сказала в ответ на вопрос консула – импозантного мужчины, которому не дашь и тридцати пяти, – что в семейной жизни у них с мужем единство и борьба противоположностей.

– Это что, фраза из Карла Маркса?! Вы что – коммунистка?! – спокойствие разом слетело с интервьюера – он почуял угрозу стране.