Книга Кто кого предал - Галина Сапожникова

— То есть вы все эти годы никого не боялись?

— Я и сейчас не боюсь. Пусть только попробуют приехать какие-то чиновники литовских спецслужб — в Белоруссии есть кому меня защитить. Во-первых, я являюсь ее гражданином и нахожусь под защитой нашего президента, Александра Лукашенко, который, еще будучи депутатом Верховного Совета Белоруссии, до последнего боролся за сохранение Советского Союза. Попытка моего похищения вызовет негативный международный резонанс. Во-вторых, я являюсь членом Белорусского Союза офицеров и членом Союза ветеранов войны в Афганистане, который насчитывает около 30 тысяч членов. Меня многие знают и в беде не оставят, потому что у воинов-«афганцев» существует настоящее боевое братство.

Не меня судить надо, а Ландсбергиса. Этот суд, который сейчас идет в Вильнюсе над участниками событий 13 января, — стопроцентная показуха. Литовские власти обвиняют нас в том, чего мы не совершали, — в убийствах людей. Я твердо заявляю, что наши солдаты в мирное население не стреляли.

Весь процесс был организован так же, как сейчас на Украине. В Вильнюсе нужно было пролить кровь, поэтому стреляли по своим, и в Киеве — чтобы поднять дух в массах. Там запретили коммунистическую партию, и тут запретили.

— А вы следите за судьбой родины? Или вам все равно?

— Слежу. В Литве было 3,5 миллиона жителей. На миллион уже уменьшилось. Куда они разъехались? Подметают дворы в Евросоюзе, забесплатно работают. Три года назад в нашей деревне я встретил группу молодых парней из Литвы, которые приехали из города Алитуса строить в нашем колхозе коровник на тысячу голов. Когда я спросил, почему они здесь, они ответили, что в республике тотальная безработица. Все они в голос осуждали власти, которые довели страну до обнищания. Какие колхозы в Литве были! Миллионеры! Сейчас их нет.

— Как думаете — эта ситуация надолго?

— Если народ сам не поднимается, то кто его поднимет? Компартия? Запрещена. Левые силы? Под прицелом. Так и останутся себе потихоньку жить в долгах. Америка же литовцев не просто так финансирует… Зато шума-то от Литвы сколько! Понимают, что экономический и военный потенциал России возрастает, — вот и гавкают. А укусить не могут.

Альгимантас Науджюнас: «Можете заказывать гроб — Советский Союз развалился»

Михаила Горбачева, как известно, в литовском «расстрельном» списке нет. Его пощадили. Зато есть маршал Язов, но он все-таки для литовцев фигура слишком абстрактная. Поэтому среди военных СССР самой главной мишенью для народной «любви», переходящей в ненависть, стал следующий после маршала по рангу генерал-майор Науджюнас. Самый ненавидимый, потому что свой.

«Вот почему в СССР не было космонавта-эстонца (латыша, грузина, туркмена — сюда можно подставить любую национальность. — Г. С.)?» — с подозрительным прищуром спрашивали меня в самых разных концах страны перед самым ее развалом. Это был аргумент, как бы указывающий на то, что представителям малых народов в СССР было очень плохо.

Так вот: где-где, а вот в Литве этот вопрос не задавали, потому что «космонавтов» здесь было два. Ну или «почти космонавтов»: летчик-испытатель Римантас Станкявичюс и генерал Космических войск Альгимантас Науджюнас. Правда, ни первый, ни второй непосредственно в космосе не были — один испытывал многоразовый орбитальный космический корабль «Буран», другой руководил работами по эксплуатации и испытаниям ракетно-космических систем на Байконуре. Один погиб в тренировочном полете, другой его хоронил…

Сделать из генерала Науджюнаса монстра, каким его пытаются нарисовать в литовских школьных учебниках, не получается — он улыбчивый, сентиментальный и искренний, способный признаться в собственных ошибках и слабостях. Таких, как он, в Литве, пожалуй, больше и нет.

— Я родился в 1942 году в той же самой деревне Новая Слобода Кайшядорского района, откуда вышел бывший президент нашей республики Альгирдас Бразаускас. Уже год как шла война. Но, как мне рассказывал дедушка, они сами не поняли, кто с кем воюет. Вначале ваши прошли, — в этот момент дед кивал на меня, — а потом немцы. Никаких военных действий в нашем районе не было, но лучше все-таки было, когда пришли ваши. Они, по крайней мере, никого не били… По маминой линии моя семья происходит из бедных крестьян, а по линии отца были люди зажиточные, но очень жадные. Мама рассказывала, что они даже жалели для меня молока. Дед имел много гектаров земли — богатый был по тем временам человек. Почему-то мама мне никогда ничего не рассказывала об отце, только о моих дядях. Все они, и мой отец тоже, ушли в «лесные братья». Старшего дядю убили, отец пропал без вести, а младшего осудили и дали 25 лет, он вернулся в Литву только в 1974 году и жил в городе Укмерге. В том самом городе, где стоял ракетный полк и куда после окончания академии я был назначен заместителем командира полка по политической части… До сих пор не знаю — совпадением это было или проверкой? Мать снова вышла замуж, отдала меня бабушке с дедушкой, а те сдали в интернат, потому что не на что было жить. Зато я там ел каждый день по три раза! Нас там было около 300 человек, и все мы выжили благодаря советской власти.

Генерал Космических войск Альгимантас Науджюнас в нынешней Литве — главная, после маршала Язова, мишень для народной «любви, переходящей в ненависть». Фото из архива Г. Сапожниковой.

Летом работал на стройке, зарабатывал деньги на одежду и на портфель. А первое время книжки и тетрадки носил в ящике из фанеры, который сколотил сам. После школы встал вопрос о том, куда себя девать. И судьба преподнесла подарок — в школу к нам пришел сотрудник военкомата, старший лейтенант по фамилии Дайнис, и рассказал об армии. Я прикинул, что в институт все равно не попаду, и решил пойти в летное училище. Но я же учился в деревенской школе, там не было русского языка, по-русски мог сказать только «здравствуйте». Дали нам переводчика и отвезли в Казанское авиационно-техническое училище. Из Литвы было четыре палатки по 25 человек. По-русски ничего не понимаем, ходим как бараны, играем круглые сутки в баскетбол. Первый экзамен — неуд, второй — неуд. А вот по математике мне поставили пятерку. Четыре неуда, одна пятерка и… меня зачисляют в училище одним из первых! Из 100 человек поступило всего три литовца, я в том числе. Училище окончил с одной четверкой. Очень грамотно все-таки в советское время нас готовили. Вот я ничего не умел при поступлении, а после окончания был специалистом широкого профиля: мог работать на токарном станке, делать любые сантехнические работы, водил все виды транспортных средств — мотоцикл, танк, БТР, знал, как высаживать цветы, мыть технику и убирать казарму. Нас даже учили бальным танцам! Я так благодарен Вооруженным силам, что из меня, бездельника молодого, сделали человека!

Когда я уже был старшим лейтенантом и приехал в отпуск домой, туда же вернулся староста деревни, фамилия его Рамошка, — тот, что был при немцах. Он был знаком с моими дядьями. Отсидел в тюрьме, пришел с Воркуты и решил повидать меня. На вид он был очень суровым и угрюмым. Я думал, что он будет со мной драться. А он вдруг говорит: «Знал твоего отца — хулиганье! Но ты молодец! Ты выбрал правильный путь. Я уважаю советскую власть, потому что она меня не расстреляла. Да, я отсидел, но так я же и натворил!» Бабушка все это слышала и, когда он ушел, сказала — не здоровайся с ним, это гад был. Потом он быстро умер. В деревне никто его не хоронил…