Книга Эксклюзивный грех - Анна и Сергей Литвиновы

На своем посту Котов К. С, последовательно отстаивает демократические ценности, стремится добиться того, чтобы Россия стала передовой, процветающей державой.

Женат, имеет сына семнадцати лет. Увлекается горнолыжным спортом, теннисом, борьбой дзюдо”.

А тут и фото депутата открылось: важное, официальное лицо со скорбно поджатыми уголками губ. Строгий галстук, добротный костюм. Сзади фоном – российский флаг. Лицо одновременно и так называемое “открытое”, и так называемое “волевое”. Твердый подбородок, сурово-отеческий взгляд. Настоящая физия настоящего современного политика: мать родную продаст за пригоршню баксов.

"Жуткий человек… – против воли подумалось Диме. – Или это услужливые дураки из его пресс-службы постарались? Ну и биография!.. Полный набор хлебных местечек: зампред Госкомимущества – как раз когда шла сплошная прихватизация. Потом, в течение восьми лет, – думская Комиссия по бюджету… Ох, много же бабок этот Котов К.С. должен был нахапать! Но при этом, если верить “объективке”, он – демократ, чуть ли не друг Сахарова, пламенный антикоррупционер. А также, по новейшей моде, горнолыжник и дзюдоист. Что за отвратный тип!.."

Дима решил посмотреть ссылки на Константина Котова дальше. Он надеялся, что наткнется на какой-нибудь скандал, связанный с этим именем, – очень уж тот ему априорно, по фото и хвалебной биографии, не понравился.

Однако не тут-то было. Котов, судя по дальнейшим интернетовским ссылкам, являлся либо кристально-честным человеком (во что при его биографии верилось с большим трудом), либо до чрезвычайности осторожным. Он, похоже, был предусмотрителен настолько, что никому и никогда не переходил дорогу. “А то ведь у нас с этим просто, – подумалось Диме. – Чуть прогневал влиятельного человека – и вот тебя уже “заказали”. И коллеги мои, журналеры, облили тебя с головы до ног – не разбирая, кто прав, кто виноват…"

Однако депутата Котова окружало, если верить Интернету, на редкость благостное информационное поле. Никаких тебе скандалов. Никаких разборок. Никаких наездов. Все, что сообщалось о Котове в бумажной и электронной прессе, выдержано было в нейтрально-позитивных тонах.

"…Инициатором принятия постановления стала группа депутатов демократического крыла: Юшенков, Похмелкин, Котов…"

"…Константин Котов (группа “Демократический депутат”) предложил в своем выступлении начать с Масхадовым незамедлительные переговоры…"

"…Со стороны правительства и президентской администрации во встрече участвовали Александр Волошин, Иван Кочугин, Александр Сурков; со стороны депутатского корпуса – Геннадий Селезнев, Артур Чилингаров, Владимир Чириковский, Николай Гончар, Константин Котов…"

"…Борис Земцов и Константин Котов выступили с инициативой начать сбор подписей против военной операции НАТО на Балканах…"

"Опять-таки: четыре раза подряд Котова в парламент выбирали, – подумал Дима. – Это дорогого стоит: заморочить людям голову так, чтоб они за него раз за разом голосовали! И спонсоров, видать, сумел окрутить – чтоб те на каждые выборы “капусту” давали… Хитрая, видать, бестия этот Котов”.

Надя вымыла посуду и пришла в комнату – убирать постель. “Вот жена хорошая кому-то будет, – вторым планом подумалось о ней Диме. – Чистенькая, аккуратная, домовитая… И тело у нее что надо: плотненькое, но тренированное. А я, однако, уже скоро две недели без женщины. С самого Амстердама. Свербит”. На секунду Дима представил себя в постели с Надей. Грудь-то какая роскошная! А попа!.. А что, очень даже просто. Сейчас встать, сделать два шага, обнять… И она, Дима почему-то чувствовал, не оттолкнет. Краем глаза он видел ладные движения Надиных рук – взлетающих, складывающих простыни. Ну, действуй! Греховные мысли, соблазнительные картинки роем, бешено сменяя друг друга, пронеслись в голове. Кровь прихлынула к лицу.

"Но что потом? – остудил он себя. – Надя – девочка серьезная. Ей-то, в отличие от меня, нужны отношения, а не мимолетная случка. И как я буду потом из всего этого дерьма выбираться? Я ведь ей когда-то сказки на ночь рассказывал, в цирк водил. И, как гласит семейная легенда, на горшочек сажал. И маме ее, полушутя-полусерьезно, обещал быть Надькиным верным рыцарем… Надька ведь вроде младшей сестры мне. А я ее буду в кровати под себя подминать?.."

Тут Надя сложила постель и удалилась на кухню. Момент был упущен. Дима потряс головой, остужаясь. Он рад был, что избежал греховного наваждения. И горд собой. Чтоб совсем охладиться, достал сигареты, распахнул створку окна. Зануда Сашка в своей квартире – хотя бы даже в санузле – курить категорически запретил. Приходилось высовываться в окно по пояс. Дима жадно высадил “мальборину” пополам с осенним прозрачным воздухом – и совсем остыл.

Сел за Сашкин рабочий стол и заставил себя сосредоточиться на интернетовских страницах про депутата Константина Котова.

– Ну, как, нашел арабского адвоката? – спросила Надя вроде бы мимоходом. Она вернулась из кухни с тряпкой в руке и принявшись протирать подоконник. Дразнит она его, что ли? Почувствовала, что он ее хочет – и потому вернулась и провоцирует? Девочка, эдак ведь можно доиграться!

– Нет, – коротко бросил Полуянов. – Не нашел.

– Я думаю, палестинец здесь ни при чем, – безапелляционно заявила Надежда.

– В смысле?

– В том смысле, что ни он, ни его приспешники к убийству наших матерей никакого отношения не имеют.

– С чего это ты вдруг решила? – Дима округлил глаза.

– Все очень просто, – небрежно бросила Надя с интонацией Шерлока Холмса. – Суть – в менталитете араба. В его религии. Вот представь: Абу Хамад, воин джихада, борец с неверными… И вдруг – он неверному оставляет завещание? Да не просто неверному, а женщинам-неверным? Ты можешь себе такое представить?

Я нет… Для мусульман женщины, по-моему, настолько второй сорт, что даже хуже домашних животных… Ты вот мог бы завещать свое состояние Баксу?

– Я? Конечно!.. – с жаром заверил журналист. – Все коту оставлю.

– Нет, а кроме шуток?

Дима минуту подумал, отвернулся к окну. За окном первого этажа горел, алел ковер из последних осенних листьев. Тополя лениво пошевеливали голыми ветками.

– В твоих словах есть сермяжная правда, – наконец нехотя признал Дима. И добавил не слишком уверенно:

– Но наши матери арабу все-таки жизнь спасли…

– И ты думаешь, он до конца своих дней лелеял к ним чувство благодарности? Да он, наверное, и не знал, как звали тех гяурских женщин!..

– Не буду с тобой спорить. Тем более что сейчас я уже иду по другому следу. Найди мне, пожалуйста, радость моя, те места в мамином дневнике, где говорится о драке в общаге и о той троице: Котов, Шепилов и этот.., нынешний кагэбэшник… Желатинов, что ли?..

– Желяев, – поправила Надя. – Сейчас. Можно залезть в твою сумку?

– Еще как можно. – И Дима снова погрузился в ноутбук: открывал и быстро просматривал страницы с упоминанием фамилии Котова. – Ничего интересного… – наконец пробормотал он. Вернулся к началу. Переписал биографию депутата-ленинградца в память компьютера. Затем возвратился к поисковой системе. Дал ей новое задание: напечатал в окошке “Я ищу” фамилию: “Шепилов”.