Книга Ассимиляция - Джефф Вандермеер

– Расскажите о своих родителях.

– Поделитесь самыми ранними воспоминаниями.

– У вас было счастливое детство?

Все эти обычные скучные вопросы, за которыми следуют столь же скучные ответы. Но потом пошли более любопытные.

– Бывают ли у вас мысли о насилии или предрасположенность к нему? – спрашиваешь ты.

– Что именно вы считаете насилием? – отвечает она. Попытка увильнуть или искренний интерес? Ты склоняешься к мысли, что скорее первое.

– Нанесение физического ущерба другим людям или животным. Значительное повреждение чужого имущества. Например, поджог. – Риелтор в баре рассказывала десятки самых разных историй о преднамеренном повреждении домов, и голос у нее при этом дрожал от возмущения. По всей видимости, биолог классифицировала бы Риелтора как инопланетный вид.

– Люди и есть животные.

– Тогда насилие в отношении животных?

– Только в отношении людей-животных.

Она пытается или запутать тебя, или спровоцировать, но обычное наведение справок, анализ имеющихся данных выявили кое-что любопытное. То, что ты пока не можешь подтвердить или опровергнуть. Учась на старших курсах университета на Западном побережье, она проходила практику в национальном парке, в лесном хозяйстве. Провела там два года, что совпало по времени с целой серией происшествий, которые можно было бы назвать «зеленым терроризмом». Самым вопиющим случаем являлось жестокое избиение троих мужчин «неким нападавшим в маске». О мотиве в полицейском отчете говорилось так: «жертвы мучили филина, тыкали в него палками и пытались поджечь крыло птицы». Никаких подозреваемых выявлено не было, никаких арестов не произведено.

– Как бы вы поступили, если бы ваш товарищ по экспедиции вдруг стал проявлять склонность к насилию?

– Все, что было бы необходимо.

– Включая убийство?

– Если бы дошло до этого, да.

– Даже если бы это была я?

– Особенно если бы это были вы. Ваши вопросы такие скучные.

– Скучнее, чем ваша нынешняя работа?

Это ее отрезвляет.

– Я не собираюсь никого убивать. Никогда никого не убивала. Я хочу собирать образцы. Хочу узнать как можно больше и обойти в этом любого, кто не соблюдет установленных в экспедиции правил. – Снова эти стальные нотки в голосе, она разворачивается к тебе плечом, словно ставит блок. Если бы это был боксерский поединок, за выставленным плечом последовал бы резкий разворот и апперкот, или удар по корпусу.

– А что если угрозой окажетесь вы?

В ответ биолог громко хохочет, а потом смотрит в глаза так резко, что тебе хочется отвернуться.

– Если угрозой стану я, то не смогу остановиться, не так ли? Если я стала угрозой, это значит, что Зона Икс уже победила.

– А как же ваш муж?

– Что муж? Он умер.

– Не надеетесь отыскать его в Зоне Икс?

– Я надеюсь отыскать в Зоне Икс Зону Икс. Хочу принести хоть какую-то пользу.

– Как-то бессердечно звучит, вам не кажется?

Она наклоняется вперед, снова просверливает тебя насквозь взглядом, и ты с трудом сохраняешь хладнокровие. Но все в порядке – антагонизм это нормально. Собственно говоря, тебе помогает всё, что помогает ей избавиться даже от намека на какой-то подкуп, на все эти коррумпированные приемчики, которых ты незаметно для себя тут поднабралась.

Она говорит:

– А не ошибочный ли это шаг для вас, человека совершенно постороннего, проецировать на меня эмоции, которые лично вам кажутся уместными? Думать, что с помощью такого вот собеседования вы сможете залезть мне в голову?

Ты не вправе сказать ей, что прочесть других кандидатов было куда как проще. Топограф станет хребтом экспедиции, в ней нет и следа этой пассивной агрессии. Антрополог даст группе сочувствие и внимание к деталям, хотя ты не уверена, считать ли плюсом или минусом ее стремление показать себя. Оно заставит ее пробиваться все вперед и вперед, стараться изо всех сил, но что подумает об этом Зона Икс? Лингвист слишком разговорчива, ей не хватает способности к самоанализу, но она из штатных сотрудников Южного предела и не один раз продемонстрировала полную лояльность. К тому же она любимчик Лаури со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Перед этим собеседованием Уитби, ведущий себя все более непоследовательно, устроил у тебя в кабинете совещание, превратившееся в безобразный гвалт. По большей части предметом обсуждения была именно биолог, то, насколько необходимо держать ее в изоляции, в параноидальном, антисоциальном состоянии, рассуждения о сдвиге в биохимии мозга, который, возможно, тайные эксперименты Лаури позволяют вызывать искусственно – а поскольку ее муж уже ходил в Зону Икс, «был ею прочтен», этот факт представляет собой уникальную возможность «в плане получения данных», благодаря «именно этой связи», поскольку «до сих пор подобного не случалось». В каком-то смысле биолог уже установила связь с Зоной Икс, еще до того, как побывала там.

Экспедиция в Зону Икс с этим биологом будет совсем не похожа на ту, с участием Уитби. Ты не будешь ее вести, разве что только в том смысле, как бывает в детстве, когда ребенок бежит впереди отца в универмаге – вроде бы сам, отдельно от него, но то и дело оборачивается посмотреть, куда он идет.

Собеседование продолжается, и ты все больше убеждаешься, что интуиция тебя не обманывает. Зона Икс не дает забыть о себе. Биолог напоминает о том, что ты испытала в Зоне Икс.

Оставшаяся часть досье биолога просто поражает своей выразительностью, краткостью, но при этом невероятной насыщенностью событиями. Вот ты мчишь по пустыне вместе с ней в маленьком автомобиле, проверить норки, вырытые кроличьими сычами. Вот ты теряешься на плато над пустынным побережьем, за тобой крадется кугуар, в месте, где трава цвета золота доходит тебе до колен, а обугленные стволы деревьев покрыты пеплом и отливают серо-серебристым. Вот ты поднимаешься на гору, поросшую кустарником, среди огромных камней, и каждая мышца ног ноет от усталости, и вроде бы нет больше сил, но ты одержима злой веселостью, которая заставляет тебя двигаться дальше. Ты возвращаешься вместе с ней в колледж, где она учится на первом курсе и делает сногсшибательное признание соседке по комнате: говорит, что ей необходимо полное одиночество, и на следующий же день переезжает обратно в собственную квартиру, чтобы каждый день проходить пять миль пешком от кампуса до дома в полном молчании, воспринимая окружающий мир через дырку в ботинке.

Ты понимаешь, что надо подбросить Лаури какую-то кость, чтоб он отстал от биолога, весь вопрос только в цене. В баре Чиппера ты ради разнообразия вдруг заказываешь виски всем присутствующим. Всем четверым. Просто потому, что поздно, потому, что сегодня рабочий день, потому, что Чиппер сильно постарел и его клиентура тоже стареет с каждым годом. Как и ты. Врач сообщил, что у тебя рак яичников и вскоре метастазы неминуемо перекинутся на печень – быстрее, чем ты даже успеешь свыкнуться с этой мыслью. Еще одна вещь, которую никто не должен знать.