Книга Будущее - дело темное - Елена Тебнёва

— Ешь-ешь, — поддержал ее мэтр Вилгош. — На тебя смотреть больно — бледная до синевы, дрожишь…

— А кое-кому вполне нормально, — едва слышно пробормотала я, пригубив настой, и обхватила кружку обеими ладонями.

Есть не хотелось, но исходящее от настоя тепло было тем, что нужно, — я действительно замерзла. Еще бы горячую ванну принять… Очень-очень горячую!

— Рычит? — усмехнулся некромант, бросив выразительный взгляд на дверь.

Я кивнула, не поднимая головы.

— Ничего, порычит и перестанет, — уверенно постановил мэтр, на что я лишь вздохнула.

Перестанет. Непременно перестанет. Когда сумеет окончательно вычеркнуть меня из сердца и памяти. Я крепче сжала задрожавшие пальцы на кружке и зажмурилась, сдерживая непрошеные слезы. Нечего себя жалеть. Никто, кроме меня, во всех этих несчастьях не виноват. А уж Риннар — тем более…

— Санни, призраки — не слишком разговорчивые создания. Все, что мы поняли из его рассказа, — тебе нужна помощь. Без подробностей, которые могли бы кое-кого успокоить, понимаешь? И вот что… Он недалеко уехал. Хотел окончательно остыть и выяснить, что произошло.

Сердце сжалось и застучало быстрее. Признаться, слова Вердиша о том, что Ринн слишком легко отступился, тяжело легли на душу. А он вовсе не сдался. Даже после моего отвратительного поступка…

Но радость была недолгой.

— Какого свилла! — раздался злой голос за моей спиной. — Я непонятно выразился?!

Я вздрогнула так, что выронила кружку. Она покатилась по полу, расплескивая чай, и слезы все-таки обожгли щеки. Вскочив со скамьи, я бросилась к двери, успев услышать полные укоризны слова некроманта:

— Хватит зверствовать. Девочка переволновалась и замерзла, а ты сам потом пожалеешь о своем поведении.

Что ответил на это Ринн и ответил ли вообще, для меня так и осталось загадкой.

Комнату нашла без проблем. Поспешно закрыла за собой дверь, даже обнаружившийся в замочной скважине ключ провернула, и лишь тогда огляделась.

Почему-то здесь не было светильников, зато были свечи. Очень много свечей, наполнявших не очень большую комнату теплым золотым сиянием. Крохотные трепещущие язычки пламени отражались в незанавешенном окне, отчего покрывавшие стекло морозные узоры таинственно мерцали.

Сняв сапоги, я ступила на мягкий темно-бежевый ковер. У светлой стены заметила свою сумку и продолжила осмотр. Слева стоял крепкий шкаф с узорчатыми дверцами; у окна — стол на причудливых ножках со стопками книг по боевой магии и аккуратно сложенными листами бумаги, исписанными знакомым почерком, кресло и стул с высокой спинкой, на которой висела старая куртка знакомого же кроя, будто впопыхах забытая хозяином. Справа располагалась кровать, застеленная клетчатым мягким покрывалом, под которым обнаружилась пахнущая свежестью постель.

Судя по всему, меня поселили вовсе не в гостевую комнату…

За неприметной дверцей возле шкафа обнаружилась умывальная комната, чему я несказанно обрадовалась. Туда-то и отправилась, прихватив с собой найденное в сумке чистое белье и платье. Горячая вода, к счастью, была, а небогатый ассортимент мыла, представленный в одном-единственном, зато вместительном флаконе, не огорчил. Тем более что мыло приятно пахло нагретым солнцем ромашковым лугом и бесследно смывало дорожную пыль и усталость. Волосы я мылила дважды, чтобы наверняка избавиться от запаха гари… и прикосновений Вердиша, да не обделят его свиллы своим гостеприимством.

При мысли о тиронце меня затрясло, даже не сразу вдохнуть получилось, но я взяла себя в руки. Что бы ему ни было нужно, больше он меня не побеспокоит. Я свободна от обещания и могу вернуться домой. И то, что ценой моей свободы стала жизнь Вердиша, не моя вина. Он сам выбрал свой путь. Сам.

Одевалась я долго. Расправляла кружево белья и нижней сорочки, ладонями разглаживала незаметные складки на простом светлом платье, оттягивая возвращение в комнату. Отчего-то не хотелось покидать умывальную, маленькую и уютную, сейчас казавшуюся крепостью. Но и сидеть здесь вечно тоже не получится. Я вздохнула, разглядывая свое отражение в слегка запотевшем настенном зеркале. От царапины, оставленной кинжалом, на слишком бледной сейчас коже не осталось и следа, но я зачем-то провела пальцами по щеке, словно стремясь найти ее на ощупь. Тронула было мокрые волосы, но тут же опустила руку. Бытовые чары и в спокойном-то состоянии не особо мне давались, а уж в растрепанных чувствах я и вовсе рисковала остаться без волос. Решив, что и так сойдет, я перешагнула порожек умывальной — и еле справилась с желанием нырнуть обратно.

— Дверь была закрыта, — пробормотала я растерянно, прижавшись к стене.

— Замок сломан, ключ проворачивается впустую, — хмуро заявил Риннар, стоящий посреди комнаты. А так как она не отличалась размерами, то стоял он слишком близко ко мне.

Зачем он пришел?! Не все еще высказал? Что бы между нами ни произошло, его поведение было слишком… жестоким. Я не заслужила этого! Но не знала, как объяснить, с чего начать… и станет ли меня слушать Ринн.

Он же устало усмехнулся, шагнул ближе, протянул руку и слегка коснулся моих волос. Миг — и они стали совершенно сухими.

— Спасибо, — пробормотала я настороженно.

Кажется, я окончательно перестала его понимать. То кричит, то заботится…

— Почему? — выдохнул Риннар.

Стоит весь такой серьезный, глаз не сводит… А взгляд-то злющий какой…

— Что? — растерянно переспросила я.

— Почему ты тогда не сказала мне? Про то, какой ценой вытащила меня?

— Риннар, а если подумать? — не сдержавшись, в тон ему сказала я. — Я поклялась!

— Ты влипла из-за меня!

— Нет, — упрямо мотнула я головой. — Это ты влип из-за меня!

— Мой выбор, Далларен! — рыкнул Риннар.

— Не ори на меня, Шариден! — потеряла терпение я.

— Я еще не начинал! — заверил он тоном, слишком часто слышанным мной ранее.

Видимо, это и стало последней каплей…

— Ненавижу тебя! — помимо воли выпалила я, о чем немедленно пожалела. Только было уже слишком поздно что-то менять.

Риннар саданул кулаком по стене, дернул щекой, выдохнул:

— Я помню! — и ушел, хлопнув дверью.

Я опустилась на пол и закусила ладонь, чтобы не расплакаться. Да, с его точки зрения я заслужила подобное обращение… Но от этого было не менее больно!

Он ведь до сих пор не знает об условии Береана Вердиша, из-за которого мне пришлось солгать. А я… вместо того чтобы все спокойно рассказать, начала огрызаться… Дура!

Я вскочила на ноги, быстро вытерла выступившие на глазах слезы и, собрав всю решимость, вышла за дверь.

В столь поздний час в доме царила тишина. Я остановилась возле лестницы, размышляя, а куда, собственно, идти? Ошибиться дверью желания не было. Как и возвращаться… Что ж, посмотрю, нет ли его внизу.