Книга Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы - Сергей Кремлев

Немцы начинали надеяться на сепаратный мир и уж, во всяком случае, предпочитали попадать в союзнический плен, а не в русский. Отсюда и эйфория Рузвельта!

Союзники «наступали», однако вермахт не только не перебрасывал резервы на запад, но, напротив, постоянно снимал с Западного фронта боеспособные соединения и бросал их в «мясорубку» Восточного фронта.

Увы, эта «мясорубка» перемалывала не только германские, но и советские войска.

Война есть война. Особенно, когда оба противника воюют по-настоящему.

Спору нет, союзники имели огромный перевес в наземной технике, не говоря уже об авиации. Но даже в апреле 1945 года реальный боевой дух союзных войск был не так уж и велик.

Что же до перевеса в авиации, то «ковровые» бомбёжки войск, а не городов никогда не бывали очень уж эффективными. «Буханье по площадям» – занятие мало успешное.

Полезно ещё раз провести краткое сравнение поведения в 1945 году союзников во время мощного январского удара немцев по союзникам на Западе и и русских во время мощного мартовского удара немцев по ним в районе озера Балатон в Венгрии.

Союзники тут же рухнули и тут же запросили помощи у Сталина. А русские с ситуацией справились сами. Причём в Венгрии положение было намного тяжелее: был шире фронт, удар наносился с трёх сторон и т. д.

Как известно, союзники разгромили и пленили 176 дивизий стран германского блока, а советские вооружённые силы – 607 дивизий и уничтожили 75 % боевой техники врага. Это соотношение и показывает, кто и какой внёс вклад в освобождение Европы: вклад англосаксов составил примерно пятую часть от вклада России. И даже меньше, если учитывать, что против нас немцы сражались и в самом конце войны ожесточённо, капитулируя неохотно, чему свидетельство – Будапешт, Кенигсберг, Шнайдемюль, Берлин… А союзникам немцы с какого-то момента сдавались «пачками», не говоря уже об итальянцах, которые тоже пошли в «общий зачёт» англо-американских «успехов».

И ДУМАЕШЬ сегодня: а, может, не стоило нам начинать наступление в 1945 году, не полностью подготовившись? Может, стоило дать немцам возможность устроить англосаксам второй Дюнкерк, а уж потом ударить по измотанным этим успехом немцам всей силой? Смотришь, мы дошли бы не до Шпрее, а до Ла-манша.

Может быть, так бы надёжнее вышло!?

Но что поделаешь: Сталин был человеком неистребимого внутреннего благородства и рассчитывал, что хотя бы капля такого же благородства отыщется если не в сердцах политиканов типа Черчилля, то хотя бы в сердцах народов Европы, Советскому Союзу обязанных своим освобождением. Каждый ведь судит о других по себе.

Сталин, жертвуя заманчивыми возможностями освобождения Европы и разгрома рейха на собственных условиях, надеялся на благодарную память народов. Он надеялся на то, что Европа и весь мир будут вечно помнить о вторичном примере воинского и политического благородства русских…

В первый раз подвиг русских воинов в Первую мировую войну обеспечил тогдашним нашим союзникам по Антанте «чудо на Марне» в 1914 году. Во второй раз форсирование сроков русского наступления в 1945 году обеспечило союзникам по антигитлеровской коалиции «чудо в Арденнах»…

Увы, Европа забыла оба этих благородных союзнических акта России. Европейцы, освобождённые русскими и приветствовавшие русских в 1945 году, не смогли передать эстафету благодарности внукам и правнукам. Европейцы оказались недостойны надежд Сталина.

Вместо благодарной памяти – мелкая дрянь гнусной лжи, подлость исторического беспамятства и как итог – нынешние обвинения Европы в адрес как самого Сталина, так и Державы, им созданной и возвеличенной. Той Державы, которая освободила Европу в жестокой и кровавой борьбе с врагом.

Впрочем, отставим патетику в сторону и ещё раз обратимся к документам. Напомню, что, когда на Крымской (Ялтинской) конференции Черчилль выразил благодарность Красной Армии за зимнее наступление 1945 года, Сталин заметил, что это было «выполнением товарищеского долга» и что «согласно решениям, принятым на Тегеранской конференции, советское правительство не обязано было предпринимать зимнее наступление».

Сталин подчеркнул, что Советское правительство «считало это своим долгом, долгом союзника, хотя у него не было формальных обязательств на этот счёт», и что он, Сталин, «хочет, чтобы деятели союзных держав учли, что советские деятели не только выполняют свои обязательства, но и готовы выполнить свой моральный (жирный шрифт мой. – С. К.) долг по мере возможностей».

Тактичный Сталин употребил формулу «по мере возможностей», но советский народ выполнял в 1945 году (как, впрочем, и в 1944-м году, и в 1943-м, в 1942-м, в 41-м годах) свой союзнический долг чаще всего сверх всяких разумных возможностей. На той же Крымской конференции в тот же день 4 февраля 1945 года за столом переговоров велись такие речи, что, читая стенограмму от 4 февраля, не знаешь, что делать: смеяться или злиться?

Сталин, высказав свои пожелания насчёт того, как союзные армии могут помочь советским войскам, спросил, какие пожелания у союзников имеются в отношении советских войск?

Для англосаксов понятие «морального долга» по отношению к чужакам (а русские для англосаксов всегда были чужаками) относится к абстрактным и не имеет реального смысла. Поэтому пожелания Сталина так и остались в основном пожеланиями. Что же до пожеланий Сталину, то Сталин сообщил Рузвельту и Черчиллю, что заместитель верховного командующего союзными экспедиционными силами на европейском театре военных действий главный маршал авиации Теддер «высказал пожелание о том, чтобы советские войска не прекращали наступление до конца марта».

Сообщив об этом, советский Верховный главнокомандующий сказал: «Мы будем продолжать своё наступление, если позволит погода и если дороги будут проходимыми».

Мы и продолжали своё наступление, как Сталин и обещал. Но ведь 1945 год – это не 1941 год. Все виды и роды войск Красной Армии были в 1945 году насыщены военной техникой, и непрекращающееся наступление в условиях непогоды и распутицы снижало эффективность действий авиации, бронетанковых сил, тяжёлых артиллерийских частей, да и мотопехоты.

А мы всё же наступали! В силу в том числе и морального союзнического долга.

Рузвельт разглагольствовал, что понимает, мол, что «каждый союзник морально обязан продвигаться с возможно большей скоростью», а Черчилль безмятежно заявлял, что причиной того, что союзники в Тегеране не заключили с Советским Союзом соглашения о будущих операциях, была «их уверенность в Советском Союзе и его военных».

То есть англосаксы «тянули резину» с открытием Второго фронта до июня 1944 года, потому что были уверены в том, что могут спокойно готовиться к «освобождению» Европы за валом из трупов русских, единолично сдерживающих «тевтонов» в изнурительных битвах. Вольно же после этого «демократической» шушере рассказывать о том, что мы, мол, просто завалили немцев своими трупами!..

Да, наши потери были велики.