Книга Шесть масок Владимира Путина - Клиффорд Гэдди

Хотя происхождение товаров указано не было, судя по тому, что среди них были такие материалы, как алюминий, медь и редкоземельные металлы – Путин перечислял «тантал, ниобий, гадолиний, церий, иттрий, скандий и иттербий», – скорее всего, их взяли на предприятиях советской оборонной промышленности, остро нуждавшихся в наличных деньгах. Торговцы, пришедшие к Путину, были вовлечены в то, что вскоре стало классическим механизмом выживания в постсоветской экономике России.

Очень часто государственное предприятие, как правило, имеющее отношение к оборонной промышленности, обнаруживало, что у него имеются большие запасы ценных металлов или других материалов. (Часть из этих запасов относилась к мобилизационным резервам, предназначенным к использованию в чрезвычайной ситуации или в военное время.) В то же время у этого предприятия в условиях новой рыночной экономики не было коммерческих заказов на продукцию и, соответственно, не было денег для выплаты зарплаты и погашения счетов. Так что директор предприятия пытался продать имеющиеся запасы, чтобы получить хоть какой-то доход. Перспективы продать что-то на находящемся в глубоком упадке внутреннем рынке были весьма слабые. Поэтому ключевым моментом для подобной схемы становилось наличие способов реализации товара за границу за твердую валюту. А для этого требовался кто-то с зарубежными связями и наличием инфраструктуры для доставки товара на внешние рынки. И конечно, у предприятия или посредника должно быть официальное разрешение на подобную торговлю в виде экспортной лицензии. Обычно владельцы товара продавали свои запасы по крайне низким по сравнению с международным рынком ценам. Впрочем, с учетом хронического недостатка наличных средств даже такая цена их устраивала.

Таким образом, то, что предлагал Путин, являлось возможностью извлечь прибыль в ситуации, когда в наличии имеются богатые активы, а рыночная инфраструктура (и, соответственно, механизмы для их эксплуатации) практически отсутствует. На деле страна была забита ценностями, которые контролировали продавцы, чьи возможности понять реальную стоимость того, чем они владеют, были крайне ограниченны. Эти продавцы оказались счастливы продать принадлежавшее им хотя бы за малую долю настоящей цены, просто потому, что никакой другой возможности у них не было. Для того, кто обладал ноу-хау и связями и был способен организовать доставку этих товаров за границу, норма прибыли могла стать невероятной. Для такого человека получение контракта на проведение подобной сделки (и экспортной лицензии) поистине становилось весьма ценным приобретением. Если бы все пошло в соответствии с предполагаемыми планами Путина, ситуация стала бы одинаково выигрышной для всех участников: посредники получают прибыль, Путин – продовольствие для города, а оборонные и прочие предприятия, которым и принадлежало сырье, получили бы столь необходимые денежные средства, позволившие им удержаться на плаву.

Проблема была в том, что где-то в цепочке что-то пошло не так. Вернее, как показало расследование комиссии, руководимой Салье, было сложно найти то, что сработало как надо. Сами контракты были плохо составлены. Намеренно так было сделано или по ошибке – не ясно. Кому в результате достанутся нефть и прочие товары – из них тоже было не очевидно. В любом случае главное, для чего проводились все эти запутанные транзакции – продовольствие, – так и не было доставлено в Санкт-Петербург. (Некоторая часть из поставок по этим контрактам осуществилась, но продовольствие почему-то оказалось в Москве.) К тому же возникла серьезная проблема с экспортными лицензиями – оказалось, что они выданы незаконно, до того как Путин получил разрешение из Москвы на их выдачу.

Почти десятилетие спустя, рассказывая в своем интервью об этом скандале и расследовании Салье, Владимир Путин признался, что имело место «уголовное преступление». Он заявил, что «некоторые фирмы не выполнили главного условия договора – не завезли из-за границы продукты или завезли не в полном объеме. Они нарушили обязательства перед городом». Путин отмел все обвинения в коррумпированности, которые ему предъявляла Салье, но признал, что «город, конечно, не сделал всего, что мог». Он продолжил: «Нужно было теснее работать с правоохранительными органами и палкой выбивать из этих фирм обещанное. Но подавать в суд было бессмысленно – они растворялись немедленно… Вспомните то время – тогда сплошь и рядом возникали какие-то конторы, финансовые пирамиды, МММ… Мы просто этого не ожидали…

Вы поймите, мы же не занимались торговлей. Комитет по внешним связям сам ничем не торговал, ничего не покупал, ничего не продавал. Это же не внешнеторговая организация… Лицензии мы не имели право давать»[399].

Это – набор по-настоящему важных признаний. Вначале рассмотрим последний пункт. Тот факт, что комитет, которым руководил Путин, не имел права выдавать лицензии на экспорт, но тем не менее сделал это, стал одним из основных пунктов обвинения Салье и городского совета против него. Еще важнее реакция Путина на этот эпизод. Он заявляет, что частный предприниматель обманул его и жителей города, а городские власти были бессильны что-либо с этим сделать. Многие в стране, кто предупреждал о печальных последствиях введения рыночной экономики для России, использовали похожие случаи как доказательство ее вреда. Однако реакцией Путина не стало отрицание самой идеи частного предпринимательства. Впрочем, из этого случая он не вынес и мысль о том, что случившееся показало, насколько важно усилить законодательную систему так, чтобы фраза из его интервью «подавать на них в суд было бессмысленно» потеряла свое значение. Вместо этого его слова, что «нужно было теснее работать с правоохранительными органами», которые могли использовать «палку» без похода в суд, показывают, что он видел ответ в использовании неформальных методов, вроде тех, что преподавались ему как резиденту КГБ. И действительно, последовавшие поступки подтвердили, что именно этот путь он выбрал.

Вероятно, «продуктовый скандал» был одним из самых сильных переживаний Путина за всю его карьеру, хотя это событие никто толком и не исследовал. Людям приходилось зарабатывать – это очевидно. Путин и его схемы не сыграли хоть сколько-нибудь важной роли в жизни Санкт-Петербурга в дни кризиса. И это также очевидно. Даже в случае наиболее благоприятного сценария, господина Путина, будущего президента России, обманули. По самым же немилосердным оценкам Марины Салье и ее коллег, господин Путин был не кем иным, как мошенником, который использовал свою должность для получения частной выгоды, в том числе (по их мнению) и собственной. За довольно короткий промежуток времени «продуктовый скандал» ударил по Путину сразу с нескольких направлений. В результате в офисе санкт-петербургского градоначальника разразился политический кризис – его глубину подчеркивает то, что Анатолия Собчака вызвали в Москву для объяснений. Господин Путин избежал позорного увольнения только благодаря прямому вмешательству и помощи людей, которым он в результате стал обязан (к которым, можно сказать, даже привязан) до конца своей политической карьеры. Скандал также привел к усилению базовых элементов некоторых из его «образов».