Книга Синхромир - Карл Шредер

Девушка откинулась на спинку кресла и засмеялась.

Приземлились они на галечном пляже. Настоящий пляж у настоящего озера под настоящим небом, пусть теперь и ядовито-зелёного цвета. Тоби взял Орфея с собой и теперь они вдвоём брели к воде – настоящей озёрной воде! – зачарованные её красотой. Воздух был свеж и прохладен.

– М-мистер Макгонигал? – услышал он чей-то заикающийся голос.

Парень обернулся и увидел, как Корва спрятала улыбку и сделала серьёзное лицо. За ней выстроившиеся полукругом чиновники терпеливо ждали, пока важная персона насладится зрелищем. Хален привычно хмурился, скрестив на груди руки, но Тоби видел: он рад. Разве не этого он добивался?

– Ладно, – сказал Тоби, возвращаясь. – Чем я могу быть вам полезен?

– Да, я могу переставить часы на всех гибернационных капсулах этой планеты…

Они сидели в сводчатом зале с полупрозрачными стенами. На огромном дубовом столе стояли сладости и фрукты, были поданы вино и кофе. Уже несколько часов тянулись бесконечные приветственные речи в честь Макгонигала.

Большую часть этого времени Тоби провёл, разглядывая собравшихся сквозь вирт-очки, изучая, как устроена власть на Фисбе и кто сейчас присутствует в зале. Примерно половина министров были профессиональными политиками, остальные – случайно выбранными гражданами, вроде Эсперион. Но, чтобы попасть в пул выборки, надо было стать ведущим игроком в одной из политических или экономических игр. Похоже, Эсперион была действительно хороша. Физически присутствовала примерно половина, остальных представляли аватары. На Фисбе существовали и политические партии, но они собирались только для решения текущих задач и существовали лишь до следующих выборов – четыре года. В это время министры производили моделирование, делая прогнозы на основе предположений и склонностей своих сторонников, и предъявляли результаты, пытаясь добиться широкой поддержки. Прямого голосования не было. Министры просто постоянно проигрывали разные варианты, вроде улучшит ли изменение фактора А фактор Б и наоборот.

Всё это было знакомо Тоби – они с Питером исследовали множество моделей управления. При освоении Седны подразумевалось, что со временем население колонии превратится в полноценную нацию – а нация нуждается в разумно устроенном правительстве. Отчасти поэтому родители терпели чрезмерное увлечение сыновей «Консенсусом».

Признавшись в способности изменить частоту Фисбы, Тоби попытался оценить реакцию политиков. Конечно, все они или сидели с непроницаемыми лицами, или улыбались, – но, к счастью, Тоби получил доступ к слою вирта, транслировавшему их эмоции, и там реакция на его слова отнюдь не была нейтральной. Чьи-то аватары стали зелёными – не от зависти, а от одобрения, что сразу отразилось в бегущих под аватарами субтитрах. Вон тот субъект поодаль радовался тому, что Тоби говорит правду, а женщина слева только что подтвердила свои наихудшие опасения. Были и жёлтые значки, и пунцовые, и несколько чёрных, значивших, что по психокультурным причинам слушавшие не поняли слов Тоби.

Над головами политиков парил интерфейс с диаграммой баланса сил. Ее сегменты постоянно меняли свои размеры и цвета. Похоже, сейчас шла активная стадия принятия решений.

Все это удивляло и прекрасно демонстрировало, насколько далеко продвинулось правительство со времен детства Тоби. Но такая эволюция только еще раз доказала то, что Тоби и так прекрасно понимал, с тех пор как проснулся: идея «Консенсуса» была с изъяном.

Фисба могла устраивать свою жизнь как угодно. Но это не имело значения, когда всего пара человек, вроде Макгонигалов, контролировала один жизненно важный ресурс. Время.

Когда диаграмма баланса немного стабилизировалась, Тоби продолжил:

– Я могу изменить частоту. Но я не могу передать эту способность кому-либо из вас.

Все вежливо закивали. Лишь кто-то один бросил с сарказмом:

– Как удобно, а?

Тоби посмотрел на говорившего – весьма пожилого джентльмена с плоским лицом и высокими скулами. Наконец-то нашёлся хоть один человек, не спрятавшийся за раздражающе безликой вежливостью.

– Полагаю, это придумано, чтобы обезопасить нашу жизнь. Иначе вы могли бы пытками или угрозами заставить передать вам статус суперпользователя – а потом убить меня.

Правда, подумал Тоби, они вполне могли бы воспользоваться нейроошейником. И понадеялся, что эта мысль не пришла им в головы.

– Здравая идея, – сухо заметил пожилой джентльмен.

Через очки его аватар казался янтарно-жёлтым. Подпись под ним гласила: «Лонг Севиль, министр безопасности».

– Слушайте, я бы с радостью передал вам права суперпользователя, если бы мог. Моё место – не здесь. Я хочу лишь отправиться на Дестриер и найти свою мать.

Всё собрание вдруг окрасилось в чёрное, зелёное, красное. Осталась лишь пара янтарных иконок. Одна принадлежала Лонгу Севилю.

– Что я такого сказал? – удивлённо спросил его Тоби.

Старик вздохнул и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

– Вы, Император Времени, только что объявили о намерении исполнить древнее пророчество: открыть врата времени и пробудить Мать Всего Сущего. Какой же реакции вы ожидали?

– Это просто моя семья, – ответил Тоби обиженно. – Я хочу вернуться к ней.

Старик снял очки. Тоби нахмурился, но свои тоже снял. Теперь, свободные от причудливого «политического» интерфейса, они стали всего лишь соседями по столу. Все остальные разговаривали и жестикулировали, глядя в общее виртуальное пространство. Тоби и министр безопасности будто отделились от них.

– Я не должен был этого делать, – признался Лонг, – но, похоже, вы не слишком осведомлены о нашей жизни. Послушайте, молодой человек, большинство из присутствующих здесь даже не услышали вас. Система трансляции не смогла совместить ваши слова с мировосприятием этих людей. Фисба – развитый и высококультурный мир. Но всем с детства известны легенды о вас. По большей части люди в них не верят, но вы только что подтвердили правдивость мифов! Вам сейчас нужно объяснить всё заново – но, пожалуйста, на этот раз не надо обращаться к религии.

Они снова надели очки.

– Я хотел сказать, что не собираюсь управлять синхромиром, – объяснил Тоби. – У всех свои идеи насчёт того, что мне нужно делать, но никто не удосужился спросить, что я думаю по этому поводу.

Слова дошли до большинства. Воодушевившись, Тоби продолжил:

– Я знаю, что мой брат поменял вашу частоту. Это неправильно. Я поговорю с ним об этом, когда увижу его. Я поменяю частоту для вас.

Он взглянул на Корву. На лице девушки застыло выражение полной безучастности к происходящему.

– Всё, чего я прошу взамен …

И как сказать о желании воссоединиться с семьёй, не касаясь их религиозных догматов?

– …помочь мне приспособиться к новой жизни, – закончил он.